Итак, по крайней мере в этой точке на карте Польши, франко-германский союз прекратил свое существование.
2 ИЮЛЯ, ПАРИЖ
Не желая верить тому, что он только что прочел, Никола Десо еще раз пробежал глазами текст шифровки, которую он стискивал в руке. Наконец он поднял глаза на Мишеля Гюши.
– Монтан уверен в этом?
– Совершенно уверен, – проворчал министр обороны. – Этот Лейбниц и его подчиненные отказались выполнить приказы штаба 2-го корпуса и возобновить атаку. Мало того, они оставили территорию, которую удалось занять сегодня утром. Возможно, они собираются продолжать отход.
– Проклятые боши! – грубое ругательство принесло Десо такое наслаждение, что он повторил его еще раз. Отшвырнув в сторону бланк шифровки, он спросил: – Знают ли об этом в Берлине?
Гюши пожал плечами.
– Кто знает? Штаб корпуса контролирует все линии наземной связи с 7-й танковой дивизией, но ведь у немцев есть радио.
– Проклятие! – Десо считал, что канцлер Германии и его кабинет министров должны бы быть потрясены отказом своей собственной дивизии повиноваться приказам ЕвроКона. К несчастью, он не мог теперь с былой уверенностью предсказывать, какова будет реакция Гайнца Шредера. Российское государственное телевидение уже передало свои первые сообщения о секретных переговорах Каминова с Францией. С тех пор желание Берлина прислушиваться к военным и политическим рекомендациям из Парижа значительно уменьшилось. Да и во время последнего телефонного разговора с канцлером Десо обратил внимание на то, что тон Шредера стал куда более прохладным, почти холодным.
Тут ему в голову пришла еще одна неприятная мысль.
– А как насчет немецких офицеров из штаба самого генерала Монтана? Кто-нибудь их контролирует?
– Они нам не опасны, Никола, – министр обороны слегка качнул головой. – Наши люди уже позаботились об этом. Генерал Висмар и его подчиненные временно изолированы.
Десо немного успокоился. Быстрые, хотя и несколько крутые меры, предпринятые генералом Монтаном, могли предотвратить распространение мятежных настроений 7-й дивизии на другие немецкие части. Когда неповиновение будет сломлено, можно будет принести извинения, выплатить компенсации и даже сделать одно-два перемещения по служебной лестнице, так чтобы у немцев не было повода лишний раз топорщить перья.
– Отлично, – Десо поджал губы. – Какие еще были приняты меры, чтобы изолировать генерала Лейбница и его солдат?
Гюши перечислил торопливой скороговоркой:
– Войска 5-й дивизии генерала Беллара перерезали все дороги, ведущие к месту дислокации 7-й бронетанковой дивизии немцев, прекращена доставка всех видов снабжения... – он мрачно улыбнулся. – В конце концов, если эти трусы не собираются атаковать, то им не нужны ни топливо, ни боеприпасы. Ни продовольствие.
Десо одобрительно кивнул.
– Неплохо, неплохо.
Затем он вдруг нахмурился. Одна только изоляция не решит всех проблем, во всяком случае – вовремя. Учитывая все большее и большее количество американских и английских войск, прибывающих на польскую землю, ЕвроКон не мог позволить себе ждать до тех пор, пока непокорная дивизия начнет голодать и сдастся. Он так и сказал Гюши.
Министр в ответ только развел руками.
– Что вы предлагаете?
Действительно, что? Десо пришла в голову мысль расправиться с мятежниками руками противника. Диверсионно-десантные подразделения коммандос Великобритании и США вкупе с польскими партизанами превратили жизнь многочисленных немецких и французских гарнизонов, разбросанных по оккупированной территории Польши, в сущий ад. Почему бы им не напасть на генерала Лейбница и его мятежную дивизию? Это был дерзкий отчаянный план, и риск едва ли не перевешивал те положительные результаты, которые могли быть достигнуты в случае успеха. Так бы считал человек более осторожный, но Десо, памятуя о гораздо более тщательно продуманных операциях, которые одна за другой терпели крушения на его глазах, склонен был пойти на этот авантюрный шаг.
Слегка наклонившись вперед, он без обиняков изложил министру обороны свой план, как заставить подчиниться непокорных бошей. В любой армии подразделения строились на принципах строгого подчинения нижестоящих вышестоящим. Младшие офицеры, сержанты и рядовые были воспитаны именно в духе беспрекословного подчинения. И если Монтан сумеет быстро отсечь дивизионную верхушку от подчиненных, последним не останется ничего лучшего, кроме как подчиниться новому командованию.
Гюши выслушал его в молчании. Он был потрясен. Когда Десо закончил, министр обороны сказал с тревогой:
– Бог мой, Никола! Если что-то не заладится... или кто-то проговорится... – он затряс головой. – Может разразиться самая настоящая катастрофа.
– Совершенно верно, – решительно подтвердил Десо. – И именно поэтому мы не должны ошибаться. Именно поэтому никто из тех, кто может проговориться, не должен будет остаться на своих постах. Ты понимаешь?
Министр обороны кивнул, хотя выглядел по-прежнему потрясенным.
– Тогда направь соответствующие распоряжения генералу Монтану. А распоряжения будут вот какими... – он скомкал в руке бланк шифровки и с силой швырнул ее в мусорную корзину, содержимое которой его помощники резали специальными машинами на мелкие полоски и сжигали в конце каждого рабочего дня.
Когда Гюши вышел, Десо откинулся на спинку кресла и стал обдумывать сложившуюся на фронтах ситуацию, причем уголки его рта незаметно опускались все ниже. На каждом шагу все его усилия разбивались о неблагоприятное стечение обстоятельств или о некомпетентность подчиненных и исполнителей. Сначала Дюрок провалил операцию по разгрому венгерского сопротивления. Затем излишне самоуверенные генералы пообещали ему победу над Польшей в течение нескольких дней, тогда как на деле все вылилось в недели кровопролитных боев. Адмирал Жибьерж, не сумевший нанести ядерный удар. Уничтожение драгоценных французских ядерных ракет. Катастрофа в Москве. А теперь еще и провал наступления на Гданьск.
Неожиданно Десо изо всех сил ударил кулаком по столу. Идиоты! Беспомощные кретины! Глядя на карту, расстеленную на краю стола, он ясно видел, что захват польского порта был единственной возможностью закончить эту войну победой.
Его специалисты по разведке продолжали настаивать на том, что в Польше по-прежнему находятся две дивизии Объединенных вооруженных сил. Новый штурм при поддержке свежих войск Европейской Конфедерации все еще мог привести к успеху. Вот только где ему взять эти свежие силы?
Во всяком случае не в Германии. У правительства Шредера осталось только несколько батальонов Территориальной армии и одна мотопехотная дивизия, которая была оставлена для охраны границ и военных объектов. Месяц боевых действий совершенно обескровил некогда мощную германскую армию. При мысли об этом на губах Десо появилась тонкая, невеселая улыбка. Наконец-то война принесла хоть один положительный результат.
Франция была в гораздо лучшем положении. У нее все еще оставались ее пятидесятитысячные силы быстрого реагирования, состоящие из аэромобильных войск, частей морской пехоты, воздушного десанта и легковооруженных сил быстрого развертывания. Тут его улыбка погасла. Эти войска были нужны для того, чтобы оборонять военные объекты от рейдов коммандос противника. К тому же они были совершенно необходимы, чтобы подавлять волнения среди населения страны. По мере того как война затягивалась, в больших городах, таких как Париж, Лион, Лилль и других, все чаще и чаще происходили взрывы недовольства – предвестники еще более сильных волнений. Жандармерия же весьма неохотно шла на подавление беспорядков.
Десо мрачно посмотрел на карту еще раз. Возможно, даже придется оставить захваченные территории в Венгрии и отправить в Польшу часть 4-го Армейского корпуса генерала Фабвьера. При мысли о том, что, быть может, придется позволить венгерским повстанцам одержать эту пропагандистскую победу, о которой они немедленно примутся трубить на всех перекрестках, лицо его перекосилось.
Взгляд Десо упал на Бельгию. Где, черт побери, эти две боевые бригады, которые им было приказано направить в распоряжение ЕвроКона? Он отчаянно нуждался хотя бы в этих войсках, чтобы высвободить французские части для службы на передовой. Задержка не могла быть оправдана даже тем, что сеть железных дорог Германии и Франции была повреждена налетами авиации противника – за это время проклятые бельгийцы вполне могли бы дойти до своих новых мест дислокации пешком!
Десо мысленно сделал себе пометку не забыть поднять этот вопрос в разговоре с бельгийским послом и вышел.
* * *
3 ИЮЛЯ, ШТАБ 7-й БРОНЕТАНКОВОЙ ДИВИЗИИ В РАЙОНЕ БЫДГОЩ, ПОЛЬША
Казалось, знойное летнее утро будет длиться целую вечность. Генерал Лейбниц, подполковник Вилли фон Силов и двое других командиров бригад, изнемогая от жары, сидели в редкой тени одинокого дерева. После двух бессонных ночей, все офицеры были утомлены и раздражены сверх обычного.
