– Наши снизу подстрахуют. Ты подстрахуешь.
– Снайпер может быть вне пределов их видимости. Ельник густой…
– Критикан. Что предлагаешь?
– Предлагаю вещь не менее рискованную, но имеющую больше шансов на успех. Пожалуй, Мадаев и не собирается расставлять посты у других входов. Он у главного подготовил такую сильную позицию, что только авиация способна его выбить оттуда, но он об участии авиации в операции не знает. Думает, что все пойдет, как обычно. Он будет держать позицию, прикрывая уход основной группы, естественно, наши вызовут авиацию, но появится она не раньше, чем через пару часов. Этого времени ему вполне хватит, чтобы израсходовать весь боезапас для пары своих минометов, дать время уйти основной группе, а потом и самому скрыться. При этом он собирается взорвать все проходы, чтобы отсечь преследователей от себя…
– Это общая картина. Я спрашиваю, что ты предлагаешь? – Макаров не проявляет радости от того, что его вариант, такой эффектный, Сохно отверг.
– Я предлагаю подумать, как нам можно ликвидировать весь джамаат и захватить их минометы, чтобы не дать возможности основной группе подняться на склон. При этом желательно сохранить боекомплект минометов.
– То есть накрыть одних боевиков из минометов других боевиков в тот момент, когда они ждут поддержки от своих?
– Именно так.
Макаров улыбается загорелым лицом. Наконец-то он осознает, что вариант, предложенный подполковником, более интересен, хотя и исключает его личное геройство.
– У Мадаева полный комплект джамаата. Пятнадцать человек. И распылять силы он, как видишь, пока не желает.
– Мало ли чего он не желает. – Сохно полон возмущения от такого своеволия полевого командира. – Главное, что мы желаем, и должны помочь ему поступить правильно.
– Тогда пора начинать.
– Начинаем! Кто же нам запретит…
* * *
Начало, впрочем, оказывается более тяжелым, чем все предыдущие действия в эти ночь и день, потому что все, кто работал или воевал в горах, прекрасно знают, что подняться по крутому склону гораздо легче, чем спуститься с него. А Макарову и Сохно задача осложняется тем, что спуск необходимо выполнить, не издав ни звука, и значительную часть пути преодолеть прямо над головами настороженных боевиков. Однако они к таким действиям привычные, а тренированное терпение позволяет и тому, и другому тщательно выверять каждое движение, и пресекать всякие попытки поторопиться даже тогда, когда, казалось бы, есть под ногой камень, на который можно поставить ногу без опасения, что с него упадет крошка и увлечет за собой другую крошку, чтобы создать пусть маленький, но шумный камнепад.
Направление движения они выбрали влево от основного входа в пещеру. Левый проход, самый малозаметный, скрытый с двух сторон большими скошенными скалами, и не каждый, не зная, что за скосом скал, поймет, что это не простая расщелина. Выдает место только узкая тропа, у расщелины обрывающаяся. Но спецназовцы и не могут пойти по правую сторону, поскольку им необходимо забрать рюкзаки со взрывчаткой и еще более усложнить свое передвижение. Кроме того, правый проход в пещеры находится, хотя и не близко, но в зоне прямой видимости от главного прохода. Левый же скрыт скалами и изгибом изломистого хребта.
Первым идет Макаров, поскольку он уже побывал на этом склоне до прибытия сюда спецназовцев и джамаата Мадаева, и успел обследовать проходы в пещеры и ближайшие за входами повороты. Сохно же даже проходы, за исключением заметного центрального, не видел. Но опыт подсказывает ему, где проход может быть скрыт, и, когда Макаров останавливается, Сохно продолжает движение, выбирая направление правильно.
– Здесь участок опасный. Нас могут заметить. Придется ползти за камнями.
– Проползем. Аки змеи ползучие. – Сохно от трудного передвижения совсем не задыхается, но змея он напоминает мало, скорее навьюченного верблюда, потому что рюкзак со взрывчаткой очень похож на горб.
Ползут поочереди. Один от камня к камню – другой страхует, выглядывая из укрытия в сторону позиции боевиков.
– Готово…
– Иду…
Теперь задача противоположная. Второй ползет, а первый наблюдает. Спецназовцы понимают, что Мадаев командир опытный, и если их заметят, то стрелять, конечно же, не будут. Стрелять – значит оставить за противником возможность отстреливаться, и ничего не узнать, откуда этот противник появился. Вопрос дальнейших действий решается несложно… Куда ползут два человека? Естественно, цель в этих местах может быть только одна – проход в пещеру. И пока они ползут, Мадаев может без проблем и без лишней суеты успеть по внутренним горизонтам выдвинуть нескольких человек в проход, и тогда Макаров с Сохно в темноте пещеры сразу наткнутся на поджидающие их автоматные стволы. Поэтому наблюдать за поведением боевиков следует внимательнее и изучать реакцию наблюдателей. Каждое движение наблюдателей может послужить сигналом. Но наблюдатели, слава богу, заняты другими объектами – рассматривают тропу внизу и мало интересуются тем, что происходит у них в двухстах метрах сбоку. Мало интересуются потому, что не ждут неприятностей оттуда…
Но Макарову и Сохно не очень нравится и пристальное внимание к делам, происходящим внизу. Там полковник Согрин и подполковник Сохно заняты серьезной работой – переминированием тропы. И им тоже не следует попадаться на глаза боевикам.
* * *
Полковник с подполковником углубляются в самую чащу леса, далеко в сторону от тропы, и там режут большими боевыми ножами еловые лапы, выбирая те, что потолще и погуще. И перетаскивают их к тропе ближе, но дальше от прохода в пещеру. Расчет такой, чтобы при необходимости можно было вести огонь из «винтореза» Кордебалета, и в то же время находиться как можно дальше от групп боевиков, которых будет «обрабатывать» авиация.
Кордебалет первым забирается на ель и, протягивая тонкую веревку через горизонтальную ветку, как через блок, принимает груз от полковника. Устраивает себе «гнездо», прикрывающее его от посторонних взглядов. Деревья и сами не грешат редкостью хвои, тоже укрывают, но в «гнезде» чувствуешь себя увереннее, как в бетонном укрытии.
Работа много времени не отнимает – спецназовцы имеют навыки в оборудовании подобных сооружений. И через двадцать минут они переходят в другое место и меняются ролями. Теперь на ель взбирается полковник.
– Сразу после сеанса связи засядем, – говорит Согрин, спустившись и взглянув на часы. – Задача – попытаться визуально определить человека, который несет деньги. Надо будет его отсечь от остальных. Попробуем захватить…
– Под авианалетом?
– Попробуем хотя бы…
Все-таки, как ни крути, а жизнь в последние годы так далеко вперед шагнула, что удивляться хочется. И удивился бы, если бы изменения не происходили, пусть и стремительно, но постепенно. Трудно себе было представить в те времена, когда Абдул служил в КГБ, что вскоре будут существовать средства связи, через которые можно будет общаться вот так, из чеченских гор, с любой точкой земного шара. Да и совсем недавно спутниковые телефоны представляли собой целый ящик. Даже Дудаев возил с собой «дипломат» со спутниковым оборудованием, потому что простых трубок тогда еще не существовало. А сейчас, уже через несколько лет!.. А что еще через десяток лет будет?…
Эмир Абдул заканчивает очередной сеанс связи и передает каждой группе сообщение о минировании тропы и о простейших опознавательных знаках, «маяках», установленных при минировании. После разговора смотрит на мониторчик трубки, проверяя зарядку аккумулятора, качает с сожалением головой и меняет установленный элемент питания на новый – скоро, возможно, ситуация наступит такая, что переменить аккумулятор будет некогда. По крайней мере, один из разговоров дает основание так думать… А в горах заряжать трубку негде, и потому в каждом рейде приходится носить с собой запасные аккумуляторы, чтобы менять их на севшие. Потом, там, где будут электрические сети, аккумуляторы можно подзарядить для следующего рейда. Это уже вошло в привычку и стало естественной практикой.
Он еще раз осматривает позицию. Позиция для обороны прекрасная – полный контроль за тропой и за подступами к ней. Конечно, полоса ельника внизу мешает, закрывает обзор, но чтобы подняться по склону, ельник необходимо покинуть. А это значит – найти свою смерть… И очень трудно такую позицию атаковать. Тропа к ней узкая, а в других местах склон почти непроходим. Надо особыми навыками обладать, чтобы по нему в простой обстановке подняться. А уж под убийственным огнем, тем более. И оборудована позиция по всем правилам. Придраться не к чему, все команды эмира выполнены в точности. Так всегда бывает, потому что эмир никогда не шутит, и это знают все.
– Султан! – зовет эмир своего заместителя.
Тот возникает из-за камня, как из-под земли. Мелкий шустрый дьяволенок, а не Султан. Всегда и везде успевает, всегда и все знает. Со стороны посмотреть, мальчишка мальчишкой, а в действительности незаменимый человек, особенно во всем, что касается обеспечения джамаата провизией, оружием и боезапасом. Такие заботы у него в крови… Отец Султана всю жизнь в Главснабе республики проработал. И сам Султан, кроме работы снабженца и долгой, почти бесконечной войны, ничего в жизни не видел. И снабжение, обеспечение джамаата и всех запасных баз, организованных на несколько лет вперед, ему удается в полной мере, эмир Абдул не может высказать в сторону заместителя никакого упрека.
