ИСКУССТВО ИСПАРЯТЬСЯ
Моя фраза очень обеспокоила сеньора Морено. Он ощущал серьезные сомнения в том, что неприятности действительно будут небольшими.
— Что вы имеете в виду? — спросил экс-мэр.
— Только то, что сказал, — ответил я. — Нас уже заметили с вертолета и наверняка остановят у выезда на кольцевую автостраду. Вот это и грозит неприятностями. Нам — крупными, вам — мелкими. Например, возможностью умереть в перестрелке от случайной пули.
— Вы собираетесь вступить в бой с полицией? — ужаснулся Морено.
— Коммунисты не сдаются! — Я вовремя вспомнил, что для сеньора Морено остаюсь партизаном-террористом с соответствующими стереотипами поведения.
— Боже мой! — взвыл Морено. — Заклинаю вас, мистер Браун, ради будущей революции на Хайди, поберегите себя!
— Хватит! — рявкнул я таким голосом, что любой энкавэдэшник образца 1937 года позавидовал бы. — Что ты тут несешь о революции?! Ты меня уже заложил сегодня Сифилитику и «койотам»! Да еще пытался наговорить гадостей в присутствии моей супруги. Если ты еще не понял, что являешься заложником, то пойми это сейчас!
Через застекленный люк в крыше джипа я увидел в черноте неба мигалку вертолета. Прожектор с гнусной тарахтелки шарил по серпантину, но пока еще намного выше того места, до которого мы уже успели спуститься. Впрочем, у них мог быть при себе и прибор ночного видения.
Я притормозил, выскочил из машины, распахнул заднюю дверцу и выдернул Морено на асфальт.
— Садись вперед! — Девятимиллиметровое дуло «глока» уставилось на экс-мэра. — Повезешь нас дальше! При первом торможении без приказа — пуля в затылок!
Я устроился за спиной Морено, держа его затылок под прицелом. — Трогай!
Поехали дальше. Морено вел неплохо, пожалуй, у него получалось даже побыстрее, чем у меня. Вообще некоторые люди, находясь под дулом пистолета, обретают те полезные исполнительские качества, которых им обычно не хватает.
Вертолет тем временем все еще висел над верхним участком серпантина. Затем он вообще удалился в сторону офиса дендрологов. Должно быть, ему приказали высадить там людей и посмотреть, что там делается. В этот момент мне показалось, будто я нешибко и напортачил, усевшись в джип. Скосив глаза в заднее стекло, я увидел, что луч прожектора ползает приблизительно в том месте, где располагался парк «Каса бланки». А это значит, что нас успели бы рассмотреть, если бы мы отправились в отель пешочком. Похоже, что в полиции Лос-Панчоса теперь работали профессионалы, и они тоже догадались, что бегство через парк было бы более правильным ходом, чем попытка удрать на машине по серпантину.
Морено, ахая и охая, сумел благополучно вывернуть на нижний виток серпантина, выходящий к кольцевой дороге.
— Сеньор Браун, — дрожащим голосом сказал экс-мэр, — если ехать в сторону отеля, то нам надо ехать прямо и направо, а если в Сан-Исидро, то сначала направо в путепровод, а потом налево…
— В путепровод! — приказал я и не ошибся.
На кольцевой магистрали показались одна за другой пять полицейских машин с мигалками. Но для того чтобы выехать на серпантин, им надо было свернуть вправо с автострады и проехать по «лепестку» через туннель под ней. Так вот, когда полицейские сворачивали, чтобы проехать в этот путепровод, мы уже въезжали в другой, а когда машины с мигалками выкатились на серпантин, наш джип уже влился в поток машин, мчащихся по кольцевой автостраде в направлении Сан-Исидро.
— Разминулись… — неуверенно пробормотала Ленка.
— Посмотрим… — Я сомневался еще больше, чем она. То, что полицейские машины не стали разворачиваться, а поперли вверх по серпантину, конечно, настраивало на оптимистический лад. Это означало, что вертолетчики не разглядели наш «ларедо», а может, и вообще считают, что никакой автомобиль в деле не фигурирует. Однако самый беглый осмотр места происшествия должен убедить их в обратном. Те самые ребята, которые контактировали с Сифилитиком и «койотами», в два счета оповестят банду, а заодно и выяснят, на каком драндулете убыл в свою последнюю поездку сеньор Бернардо. После этого останется запустить какую-нибудь местную «сирену» или что у них тут положено: «Внимание, всем постам! Задержать джип-„ларедо“ 1994 года, окраска бело-зеленая, номер такой-то, на заднем бампере, дверце и чехле запаски возможны характерные следы от удара по воротам…»
Тут надо было соображать. С одной стороны, насколько я помнил дневную поездку на такси, постов местной дорожной полиции впереди было штук пять. Ближайший — перед въездом в Сан-Эстебан, но кольцевая идет мимо него. А вот следующий — между бензоколонкой «Тексако» (бывшей Китайца Чарли) и Сайта-Исабелью — не объедешь. Правда, там есть поворот на мотель, расположенный по склонам высоты 234,7… Кроме того, вроде бы автобусная остановка была.
Промелькнул поворот на Сан-Эстебан. С автострады я увидел пост тутошних гаишников, он находился как раз там, где машины выезжали с «лепестка» на дорогу, ведущую в городок.
— Сейчас свернешь к мотелю, — повелел я, для страховки нажимая кнопку, блокирующую левую переднюю дверцу. — И если ты не дурак, Фелипе, то объяснять тебе, что такое благоразумие, я не буду.
— Я все понял, сеньор, слово кабальеро!
На сей раз машина вывернула на «лепесток», ведущий на небольшую эстакаду. С нее можно было почти тут же съехать на бензоколонку «Тексако», а можно было, минуя этот поворотик, выкатиться к мотелю, что мы и сделали.
Останавливаться в мотеле на ночь я не собирался. Тем более что сеньор Морено, несомненно, проявив лояльность ко мне, счел необходимым предупредить:
— Мотель контролируют люди Бернардо, сеньор…
— Они могут знать, что у тебя осложнения с их хозяином?
— Предполагаю, что пока нет.
— Его машину они хорошо знают?
— Разумеется…
— Сейчас подъедешь вон к тому магазинчику. Тебе надо переодеться.
Костюмчик сеньора Морено был порядком испятнан. Мы с Ленкой не измазались, а его здорово забрызгало кровянкой. В голове у меня прикидывалась почти идиотская, очень рискованная, но вполне осуществимая затея. Не ошибиться бы только в психологии сеньора Фелипе… Тем не менее надо было его срочно одевать в чистое.
Я издали углядел в витрине подходящий рюкзачок. В него очень удобно было запихнуть автомат. Морено притормозил довольно далеко от торговой точки, поскольку я не хотел высвечиваться под фонарями.
— Хрюшка, — сие было произнесено по-русски, — дуй, покупай мужские джинсы и рубаху вроде моей размером на Морено. Но при этом соображай, что ты сюда не на шоп-тур приехала, ладно? И еще прихвати рюкзачок по типу во-он того. Пошла! Ради Бога, не канителься!
Ленка сбегала за пять минут.
— Там такие трусики… — вздохнуло бедное животное с кандидатской степенью так, что мне его стало жалко.
— Обойдешься, — проворчал я.
Морено, опасливо поглядывая на «глок», который я держал в тени, но достаточно близко от его спины, без дополнительных приказаний стал влезать в рубашку и джинсы.
— У вашей дамы отличный глазомер, — вкрадчиво произнес Морено. — Совершенно мой размер. Конечно, это очень дешевая одежда, но все-таки уж лучше так, чем ходить окровавленным… Сколько я вам должен?
— Тридцать баксов, — подсказала Ленка, явно чуток округлив.
— К сожалению, у меня при себе ничего нет… — застеснялся Морено.
— Плевать, — отмахнулся я. — Как-нибудь сочтемся. Сейчас слушай, запоминай и ввинти себе в голову: твое благополучие и вообще вся жизнь, особенно ее протяженность, зависят от того, насколько точно ты будешь выполнять мои указания…
— Я все выполню, не сомневайтесь, сеньор Браун! Я сомневался, но тем не менее сказал:
— Сейчас поедешь к бензоколонке один. Скажешь тамошним людям, что сеньор Бернардо Сифилитик просил тебя лично помыть его машину. Помоешь, за свой счет исправишь все, что помято и поцарапано. А потом, представь себе, поедешь обратно, то есть к офису гидов. Полиция уже там. Скажешь, что проиграл пари сеньору Сифилитику и во исполнение уговора ездил мыть его машину. Запомни: когда ты уезжал, там все были живы и здоровы. Понял?
