Внезапно в ее руке появился маленький револьвер.
— Пойдем, Фрэнк. Я очищу дорогу, — и она снова неестественно громко расхохоталась. — Не удивляйся, папочка. Это у меня в крови. Каков отец, такова и дочь. Я родилась с правом на убийство.
Диджордже выглядел так, словно его заветным желанием было лечь и умереть. Болан вырвал револьвер из рук Андреа и отвесил ей звонкую оплеуху. Покачнувшись, она сделала пару шагов и рухнула на пол.
— Назад я уже не вернусь, — прошептала она, держась за покрасневшую щеку.
Болан бросил револьвер на стол, обнял Андреа и нежно поцеловал в пылающую щеку, потом взвалил ее на плечи и спокойно спросил Диджордже:
— Куда ее?
— Первая комната наверху, — бросил Диджордже.
Он проводил Болана до самого холла, где они встретили заметно смущенного «Меда» Мараско.
Переброшенная, словно макинтош, через плечо Болана, Андреа висела головой вниз.
— Я не вер… вернусь, — бормотала она.
— Пьяна, как тридцать шесть поляков, — с улыбкой сообщил Мак Мараско.
Он обошел телохранителя и поднялся по лестнице. Диджордже пошел было следом, потом вдруг остановился и обернулся к Мараско.
— Эй, Фил, познакомься с Фрэнки Счастливчиком. Он присоединяется к нам. Так, Фрэнки?
— Точно.
Болан даже не обернулся. Счастливчик — значит удачливый, и это так. Болану повезло, что Джулиан Диджордже не смог отличить раны недельной давности от двухнедельной. Повезло, что в нужный момент он оказался в нужном месте. Но особым подарком судьбы можно считать разногласия, раздиравшие семью Диджордже.
Мак осторожно положил девушку на кровать. Отец сел возле нее и обернулся к Болану.
— Спасибо, Фрэнки. Я немного посижу с ней. Нам нужно кое о чем поговорить. Спускайся вниз и познакомься с людьми. Позже мы побеседуем с тобой наедине.
— С удовольствием.
Палач пристально посмотрел на капо из-под маски Ламбретта, затем вышел из комнаты и отправился знакомиться с семейством.
После возвращения из Палм-Вилледж Карл Лайонс был отстранен от участия в операции «Тяжелый случай». Он взял десять дней отпуска и вместе с женой и сыном отправился в путешествие по Калифорнии. Загоревший и отдохнувший, он вышел на службу 20 октября, сгорая от нетерпения узнать круг своих новых служебных обязанностей. Судьба и приключения некоего Мака Болана как-то незаметно отошли на задний план, и Карл искренне надеялся, что мысли об этом анархисте больше не потревожат его. Лайонс всегда был хорошим полицейским, и ему хотелось таким же и остаться. Сержанта вовсе не прельщала возможность снова встретить Болана на своем пути при исполнении служебных обязанностей.
Почти все свежие сплетни, ходившие по управлению полиции, касались, главным образом, роспуска группы, занимавшейся делом Болана, и неясного будущего Тима Браддока. Эти новости искренне огорчили Лайонса, поскольку он испытывал уважение и привязанность к своенравному капитану. Кроме того, он считал, что немалая доля ответственности за провал операции, которой руководил Брад-док, лежит и на нем. Карл постоянно испытывал угрызения совести, разрывался между чувством долга и верностью, но продолжал считать, что самой главной обязанностью полицейского остается сохранение им своей моральной чистоты. С этой точки зрения, он поступил единственно правильным образом, работая в группе «Тяжелый случай». Он дважды дал Палачу уйти. Браддок, конечно, ничего не знал об этом предательстве, к тому же, Лайонс вовсе не считал свои действия преступными. Жизнь хорошего человека тогда висела на волоске, и даже мысли о будущем Тим Браддока не смогли заставить Карла оборвать его.
В общем, сержант Лайонс испытывал огромное удовлетворение от того, что ему больше не придется заниматься делом Болана. В глубине души он надеялся, что никогда больше не увидит его и не услышит о нем. Сержант взял выписку из приказа, в соответствии с которым назначался в отдел по борьбе с наркотиками, и отправился к своему новому шефу. Карла гостеприимно встретили в новом отделе и, после короткой беседы, зажав под мышкой ворох бумаг, он направился в один из пустых кабинетов, чтобы спокойно ознакомиться с документами. Вскоре после полуночи, когда Лайонс еще корпел над бумагами, его новый напарник Ал Макинтош позвал сержанта к телефону.
— Дежурный сказал, что звонит какой-то осведомитель.
Лайонс удрученно взглянул на кучу папок, которые он даже еще не раскрывал.
— Но я же не знаю ни одного осведомителя отдела по борьбе с наркотиками, Ал. Может, ты сам послушаешь, что он нам хочет сообщить?
— Этот тип попросил позвать лично тебя, Карл.
Брови Лайонса удивленно поползли вверх. Он протянул руку и снял трубку своего телефона.
— Сержант Лайонс слушает.
— Я звоню издалека, так что давайте покороче, — раздался в трубке приглушенный голос. — Я хочу, чтобы вы устроили мне встречу с высокопоставленным федеральным агентом, занимающимся проблемой наркотиков. У меня есть сведения, которые заинтересуют его.
Лайонс растерялся:
— Но почему я? Откуда вы меня знаете? Как вы узнали мое имя?
— Из надежного источника, — ответил голос. — И мне, и вам до него далеко. Так вы беретесь устроить мне встречу?
— Попробую.
Лайонс подал знак Макинтошу, и тот пошел в смежную комнату, где стоял параллельный телефон.
— Оставьте мне ваши координаты, — преддожил сержант. — Я позвоню вам сразу же, как только узнаю что-нибудь конкретное.
Его собеседник негромко рассмеялся.
— Не прикидывайтесь простачком, сержант. Я могу перезвонить вам сюда в пять утра?
— Постараюсь все устроить, — пообещал Лайонс, — но я не могу дать вам никаких гарантий.
— Все же попробуйте. Вы дадите мне имя и номер телефона, чтобы я мог выложить все, что знаю. Только не подсовывайте мне дурака. Дело очень важное и не терпит отлагательства.
— Тогда почему бы вам не сообщить мне обо всем сейчас?
Макинтош, с трубкой у уха, стоя в дверном проеме смежного кабинета, наблюдал за Лайонсом. Он поднял большой палец и подмигнул сержанту.
На другом конце провода на секунду стало тихо.
— Не думаю, что вам захочется вмешиваться в это дело, — снова заговорил осведомитель.
— Я все передам компетентному человеку.
— Речь идет о контрабанде наркотиков. Тут замешана мафия, Лайонс, и дело ставится с большим размахом. У меня есть имена, даты, маршруты, ордера заказов и все прочее. Это не телефонный разговор, и я не хочу иметь дело с посредниками.
— Я могу где-нибудь встретиться с вами, — предложил Лайонс, улыбаясь своему напарнику.
— Вы уверены, что хотите заняться этой проблемой?
— Это моя работа, мистер… мистер…
— Называйте меня Пойнтером.[1] Подумайте хорошенько. Я позвоню в пять часов, и мы договоримся о встрече. Но только без глупостей.
И тут в голову сержанта закралось удивительное подозрение.
— А вы случайно не Болан?
Незнакомец ответил без колебаний:
— Говорят, что Болан мертв.
— А?
— Я перезвоню в пять часов.
— Погодите, я хотел бы кое в чем разобраться. Вы член Организации, мистер Пойнтер?
— Скорее да, чем нет.
В трубке раздались короткие гудки. Разговор был окончен. Макинтош положил трубку и в крайне возбужденном состоянии подлетел к Лайонсу.
— Это может стать самым большим делом со времен Валачи!
— К счастью, ты все слышал своими ушами.
Лайонс смахнул в ящик стола недочитанные бумаги.
— Пойдем доложим обо всем лейтенанту. Пойнтер сказал, что звонит издалека. Меня это заинтриговало. Хотелось бы мне знать, откуда он узнал мое имя. И зачем ему все это.
* * *
21 октября, в 7.30 утра в лос-анджелесском Дворце Правосудия началась сверхсекретная операция под кодовым названием «Наводчик». Взаимодействие между ведомствами осуществлялось на самом высоком уровне. От лос-анджелесского управления полиции в операции были задействованы сержанты Карл Лайонс и Ал Макинтош; от министерства юстиции США — Гарольд Броньола; лос-анджелесское отделение ФБР представлял Рэймонд Порточези, а отдел по борьбе с наркомафией Казначейства США — агенты Джордж Брумейер и Мануэль де Лаверка.
Ни на миг не затухающая война Палача с преступным Синдикатом обрела новый, еще более опасный оборот.
Несколькими днями раньше вернулся Вилли Уокер со своей командой и привез отрицательный ответ относительно Мака Болана и Лу Пена.
— В этом городе их нет, Дидж, — заявил Вилли. — Даже если Болана похоронили в Палм-Вилледж, там никто ничего не знает. Мы говорили со всеми, начиная с мэра и кончая служащими похоронного бюро. Скрюи Луи тоже исчез бесследно. Лично я думаю, что Луи спрятался… Либо Болан прикончил его и спрятал труп так, чтобы и концов нельзя было найти.