— Умница, — тонкие нервно шевелящиеся губы чмокнули воздух, посылая ей поцелуй.
Пожалуй, ничего более отвратительного, чем это неожиданная ласка, девушка в жизни не видела.
В комнату с шумом ввалился Кабан, волоча за собой мужчину с намертво скрученными за спиной руками.
— Порядок, Маэстро, клиент созрел. Можно беседовать.
— Не упоминай меня, козел! — окрысился на него главарь. — Подтащи эту падаль поближе.
С минуту он рассматривал бледное от испуга лицо хозяина квартиры. Увиденное его вполне удовлетворило: губы дрожат, судорожно дергается веко, глаза беспокойно бегают по сторонам. Боится, и это хорошо. Маэстро отлично умел увидеть в глазах допрашиваемого страх, пусть даже он его ловко скрывал, пусть даже недрогнувшим голосом заявлял, что ничего не боится и готов умереть, но в глазах всегда оставалась узкая щелочка, почти не различимая тень страха, разного: физической боли, мучений, унижения… Тут надо было точно угадать, и действуя угаданным инструментом, как рычагом, раздвинуть эту щелочку, распихивая в стороны гордость, волю и долг, открывая дорогу глубоко на дне души скрывающемуся страху, обессиливающему, лишающему сил, заставляющему покорно подчиниться мучителю. "Нет людей, которых нельзя сломать, нужно только верно подобрать инструмент, для кого лом, а для кого сложную отмычку", — так говорил старый седой инструктор, когда-то давно обучавший Маэстро искусству полевого допроса военнопленных. Маэстро был хорошим учеником, с тех пор полученные знания не раз пригодились ему в сложной, насыщенной разнообразными приключениями жизни. Сейчас они снова должны были сослужить ему службу — «набой» на эту квартиру был неверный, полученный случайно через третьи руки и вполне мог оказаться полным фуфлом.
— Ну, родной, бабки-то где хранишь? Небось в банке? Трехлитровой под кроватью, а?
Мужик, угрюмо отвернувшись, молчал.
— Нет, ну так не пойдет… — все еще ласково продолжал Маэстро. — Я же тебя добром спрашиваю, что ты такой жадный и невежливый? В глаза смотри, сука!!!
Внезапный переход от тихой спокойной речи к истеричному крику всегда действует шокирующе, ломая волю к сопротивлению. Холодный ствол обреза уперся мужчине в щеку, заставляя повернуть голову.
— Ты пойми, дурашка, мы с кентами к тебе шли, время тратили, и просто так уже отсюда не уйдем. Бабло все равно отдашь, никуда не денешься. Только можно отдать и остаться здоровым, а можно дождаться, что тебя на куски распластывать начнут. Ну, что ты выберешь?
Мужчина продолжал упрямо молчать, лишь дернулись, расширяясь во всю радужку зрачки, что не укрылось от внимательного взгляда бандита.
— Ну что ж, значит опять герой попался, — в притворном горе вздохнул Маэстро. — Одно из двух, мужик, либо ты слишком жадный, либо слишком глупый. Ну пеняй тогда на себя, я предупреждал…
Сухо щелкнуло, вылетая из красивой наборной рукояти, лезвие выкидного ножа, будто из воздуха появившегося в руке налетчика. Хозяин квартиры испуганно сжался в ожидании боли, но не проронил ни звука. Маэстро медленно поводил блестящим лезвием перед глазами клиента, внимательно следя за тем, как непроизвольно вздрагивает его лицо.
— Пожалуй, для начала, я тебе увеличу улыбку. Знаешь, такая специальная пластическая операция по расширению рта. Тебе понравится. Ты же у нас жадина, вот и сможешь откусывать сразу большие куски…
— Нет, не надо! — взвизгнула женщина с пола. — Не трогайте его! Я скажу где деньги!
— Дура! — процедил сквозь сжатые губы мужик, но в голосе его явно слышалось облегчение. Как же, не сломался, не показал бандитам семейного тайника, и пытки при этом избежал.
— Молчать, пидор! — резко оборвал его Маэстро, разворачиваясь к хозяйке. — Ну, золотая моя, я всегда считал, что женщины намного умнее и благоразумнее мужчин, и Вы это сейчас блестяще подтвердили. Так где же таятся искомые сокровища?
— Там на третьей полке в черной шкатулке. Забирайте все, только не трогайте его! — слабым голосом произнесла женщина.
— Кабан, проверь!
Кабан в три шага оказался у стеллажа с книгами и схватил указанную хозяйкой деревянную шкатулку.
— Есть! Но что-то маловато, — пробормотал он, перебирая тощую пачку пятисоток. — Ты чё, овца?! Издеваешься! Здесь всего двенадцать штук!
— Это все, что у нас есть! Берите и проваливайте! — твердо произнес мужчина, пристально глядя в глаза бандита.
Маэстро на секунду задумался, это вполне могло быть правдой, вся обстановка квартиры говорила за то, что хозяева не слишком богаты. «Набой» был совершенно левый, и при других обстоятельствах Маэстро ни за что не пошел бы на риск при такой неверной информации. Вот только последнее время в делах был явный застой, и он со своей командой давно сидел на мели, готовый взяться за что угодно, сулившее хоть малую прибыль. Однако, доверяй, но проверяй, пожалуй стоит еще раз нажать посильнее, прежде чем сдаваться, авось чего и выплывет…
— Тут еще рыжья мал-мала, начальник… — прервал его размышления Кабан.
— Знаешь, куда его можешь себе засунуть, баран? Сказал же, ничего кроме бабок не брать! — резко оборвал его Маэстро, боявшийся связываться с перекупщиками и настрого запрещавший своей команде брать с места ограбления какие-либо вещи.
— Значит, вот так? Издеваться над нами изволим? — обратился он уже к хозяину квартиры. — А кто вчера ссуду в банке взял? Кто новую машину покупать собрался? Папа римский? Бабки где, сука?!
— Какая ссуда?! Какая машина?! Откуда вы взяли? Больше ничего нет! — в голос завопил мужик.
Но была, была секундная заминка, и что-то такое ворохнулось в глазах, ясно показывая Маэстро, что на этот раз они не ошиблись. Есть еще кое-что в закромах! "Вы можете в совершенстве владеть мышцами лица. Вы можете контролировать интонации своего голоса. Но все это ничто! Вас все равно выдадут глаза! Они не поддаются волевому контролю. Неожиданный вопрос, заставший вас врасплох. Одно мгновение растерянности, и вот вы уже уверенно отвечаете, но поздно! Именно в это мгновение истина отразилась в ваших зрачках, и всё, если ее заметили — вы погибли", — вновь вспомнил Маэстро наставления инструктора. Да, в Советской Армии в свое время учили на совесть.
— Значит это все? — еще раз переспросил он.
— Все. Больше ничего нет, — устало выговорил мужчина.
Но теперь Маэстро точно знал, что он лжет.
— Времени на игры у нас нет. Даю тебе на раздумья минуту, — голос бандита звучал холодно и ровно, и даже лицо как-то закаменело, обращаясь в неподвижную пугающую маску. — Через минуту мои парни во все щели оттрахают твою дочь. У тебя на глазах. И виноват в этом будешь только ты. Думай, время пошло.
Мужчина лишь упрямо сжал губы. Зато женщина вскрикнула было:
— Не смейте ее трогать!
Но тут же осеклась, когда ей в лицо глянуло черное бездонное дуло обреза. Девушка переводила взгляд широко распахнутых молящих глаз с отца на мать. В комнате ощутимо сгустилось напряженное ожидание, в тягучей гробовой тишине отчетливым бездушным метрономом отщелкивала мгновения секундная стрелка часов. Кабан непонимающе смотрел на главаря, такого поворота он не ожидал и вряд ли одобрял решение старшего. Куцый лишь гадливо улыбался, облизывая губы. Хозяин квартиры до крови закусил губу и отвернулся, стараясь не встретиться с взглядом жены. В глазах девушки все нарастая бился смертельный ужас.
— Время! Слушаю тебя? — замороженные глаза бандита впились в лицо мужчины.
— Больше ничего нет, — отрешенно повторил тот, отворачивая голову в сторону.
— Нет, башкой вертеть не надо. Будешь смотреть на это!
Ствол обреза больно уперся в щеку хозяина квартиры, не давая ему повернуть голову.
Охнула в ужасе женщина. Кивок в сторону Кабана:
— Придержи бабу, пусть тоже посмотрит. Только чтоб не верещала! — и уже Куцему. — Приступай! Потом поменяетесь.
Все еще улыбаясь, Куцый неспешно раздвинул в стороны полы халатика, обнажив груди девушки, та будто впала в оцепенение и не пыталась ни кричать, ни сопротивляться.
— Небось целка еще? Что молчишь, язык проглотила? Так хоть кивни, а то придется самому посмотреть, — рука бандита скользнула в прозрачные черные трусики.
Девушка судорожно закивала.
— О как! — удивился Куцый. — Вот повезло то! Бывает же такое! Начальник, если не возражаешь, я ее лучше дубинкой продырявлю, а то перепачкает всего. А я крови не люблю.
Маэстро коротко кивнул соглашаясь. Рядом задергалась женщина, но Кабан без малейшего труда придавил ее к полу. Куцый тем временем резким рывком разорвал на девушке трусики и теперь расталкивал в стороны в отчаянном усилии сжатые колени. Наконец это удалось и, плотоядно оскалившись, бандит нацелился дубинкой в только ему видимую мишень между раздвинутых бедер.
— Стойте, — тихим надтреснутым голосом выговорил мужчина. — Стойте. Не делайте этого. Я все отдам.
