Степаненко не знал, как распорядилась деньгами Ира, но вскоре она позвонила и сообщила, что деньги может вернуть, так как муженек наконец-то вернулся к реальности, стал «таксо-вать», то есть подрабатывать ночью на машине. Это было правдой. Колешко несколько раз привозил пассажиров в первопрестольную, звонил Максиму, все в гости приглашал.
Словно читая его мысли, Колешко порылся в кармане куртки, вытащил стодолларовую купюру. На удивление новенькую, хрустящую…
— Вот, — сказал он. — Должок за мной числился. Это половина. В следующий раз, когда…
Он не окончил фразы — в квартиру позвонили.
Этот звонок произвел на Алексея Колешко странное действие. Он испуганно посмотрел в проход к прихожей, перевел взгляд на Максима. Нельзя сказать, чтобы на его лице отобразился испуг. Его лицо скорее изображало недоумение — почему хозяин квартиры после звонка в дверь остался совершенно спокоен и даже не поднялся, чтобы поинтересоваться, кто же беспокоит его среди ночи?
Звонок повторился.
— Т-с-с! — прошептал Колешко. — Это они!
Степаненко выразительно посмотрел на друга.
— Кто «они»? — вполголоса спросил майор ФСБ.
Колешко приложил палец к губам. Степаненко криво улыбнулся, с бравадой вынул пистолет, до сих пор покоившийся у него в кармане тренировочных штанов и здорово их оттягивавший, и прошел в прихожую.
Степаненко взглянул в глазок и не раздумывая открыл дверь. На пороге стоял его знакомый, коллега и даже в некотором отношении приятель Дима Сидоренков. Дима работал в отделе по делам науки. Парень он был хоть куда. С ним Максим сдружился, когда вербовали агентов среди «ночных бабочек».
— Ты чего так рано?
— На грибную охоту, — удивленно произнес Сидоренков. — Мы же договорились.
— А не рано ли?
— Уже четыре… Пока доедем. Мы так условились — как можно раньше. Ты че? Перепил? Вижу, у тебя гость?!
— М-да, — Степаненко потер лоб. — В самом деле. Завтра, то есть уже сегодня, суббота. Совершенно вылетело из головы. Что ж, проходи.
Степаненко представил Колешке Сидорен-кова.
— Друг детства. Один из тех, кто знает род моих занятий. Мы — кофейничали, давно не виделись, вот и проболтали до утра.
— Мне в эту ночь тоже не спалось… Решил к тебе подъехать, смотрю, а у тебя свет в окне, вот я и решил подняться. Извини, не знал, что у тебя гости…
Посидели. Попили теперь уже не кофе, а чай. Но разговор явно не клеился. Слишком разные они были: Колешко, Дима Сидоренков, Степаненко…
— Я слышал, что когда ты брал с поличным российский филиал «Аум Синрике»… — сказал Колешко, — тебе здорово досталось.
— Было дело, — неохотно ответил Степаненко. — Да зажило, как на собаке…
— Ты ведь знаешь, я не очень слежу за печатью. Работа… Вот уже почти десять лет работаю над проектом. То командировки, то эксперименты… Марию Деви, эту «богиню» Белого братства, опять-таки, ты брал?
— Брал, — скептически поджав губы, произнес Степаненко. — В последнем случае вообще туго пришлось. Действовал в одиночку.
— В одиночку? — удивился Сидоренков. — Тебе же помогали…
— На словах помогали. Да, на связи были, но когда приехали, я уже все сделал.
— Завидую тебе — ты человек, абсолютно трезво смотрящий на мир, — вздохнул Колеш-ко. — Я вот долбал столько лет одну тему. Был даже военный заказ на нее. Не вышло. Заказ отменили, секретность сняли. У меня даже куратор кэгэбэшный был… Фамилия, кажется, Шмаков… Он начальник местной службы безопасности.
— Шмаков? — удивился Сидоренков. — Знакомая фамилия. Ну так как грибная охота? Откладывается?
— Похоже, что да, — ответил Степаненко. — Вот человек попал в аварию. Машину разбил. Как я понимаю, — Степаненко обратился к Алексею, — тебя надо доставить домой.
— Домой куда? — поинтересовался Сидоренков.
— В другой город, — дипломатично ответил Степаненко.
— Тогда я пойду. Может, завтра, то есть в воскресенье? — произнес Сидоренков.
— После субботы в лесу делать нечего, — произнес Степаненко. — Ладно, если я освобожусь, то позвоню.
Сидоренков ушел. Степаненко выглянул из окна кухни и проследил, как Дима вышел из подъезда, сел в машину и уехал.
— В самом деле вы собирались ехать за грибами?
— Грибы грибами, — задумчиво произнес Степаненко, все еще глядя в окно. Рядом с «ракушкой», в которой хранилась «Нива» соседа, стоял «Форд», который он раньше никогда не видел. Мало того, ему показалось, что Сидоренков, прежде чем сесть в свою машину, слегка кивнул в сторону этой машины.
«Что-то я подозрительным стал в последнее время…» — подумал Степаненко и обратился к другу:
— Ну так что, поедем вместе?
— Поехали, — сказал Колешко и ухватился за свой рюкзачок. Степаненко почесал нос и задержал указательный палец у щеки. Говорить о своих вдруг возникших подозрениях не стал.
Едва они вышли на улицу, как мотор «Форда» взревел и он вкатил в арку дома, направляясь на выезд из двора. Степаненко успел заметить, что в машине сидело двое, а номер был транзитным. Рассмотреть детально, что за люди сидели в салоне, он не успел.
Пока Степаненко возился с «Ауди», стал накрапывать дождь.
— Ну вот, — недовольно пробормотал Колешко, подставляя руку под капли. — Под дождем пилить дольше придется…
— Не жалуйся, меньше машин будет на дороге…
Когда садились в машину, Степаненко обратил внимание, что Колешко не бросил свою ношу — рюкзак — на заднее сиденье, а прижимает его к груди.
«Непонятно, что там у него… — подумал Максим. — Он вообще странно ведет себя… Словно в рюкзаке есть что-то невероятно ценное».
Майор ФСБ уже не сомневался, что в рюкзаке и в самом деле находится что-то очень стоящее. Во всяком случае, для самого Колешки. Почему же он молчит, не хочет ничего рассказать?
Степаненко поднес ключ к скважине замка зажигания. А вдруг сейчас как рванет? Черт бы побрал все эти тайны, секреты, недоговоренности…
Впрочем, подозрительность есть результат того, что не выспался как следует, накачался кофе и теперь весь день станут одолевать как дурные предчувствия, так и всякого рода подозрения. К примеру, вот этот «Форд», которого во дворе раньше никогда не видел…
Степаненко вздохнул и стал прогревать мотор.
На почти пустой улице обратил внимание на то, что за его машиной, то отставая, то приближаясь, следует темно-зеленый «Фольксваген». А ведь он ожидал увидеть «Форд»!
Да нет же, «Фольксваген» вовсе не преследует их, вот он свернул налево.
Чтобы отвлечься, Степаненко ткнул пальцем в магнитолу.
— Ты любишь Визбора? — удивился Колеш-ко, вслушавшись в музыку.
— Да так. Кассета подвернулась, слушаю иногда.
— Визбор — апологет того поколения, которое не желало платить по общему счету.
Степаненко пожал плечами.
— Современная популярная песня, — продолжил демонстрацию своих познаний в современной музыке Колешко, — постмодернистская…
— Я в этих «измах» не секу, честно признаюсь, — сказал Степаненко. — И вообще, замотался и стал так далек от культуры. В театре последний раз был в прошлом году. И то по службе.
— Постмодернистская означает антироман-тическая, наполненная скепсисом, иногда цинизмом. Под стать нынешней молодежи…
Некоторое время они молчали.
— Мы уже не молодежь, — сказал Степаненко, — я где-то читал, что причина новой востребованности Визбора в том, что дети ищут поддержки, опоры и находят ее, как правило, у дедов…
— Они сейчас говорят: «То, что наши отцы не доделали — это мы».
— Да, дети, выбравшие «Пепси», зашугали отцов. Сейчас требуется или дикая агрессивность, или христианская всепокорность…
— А чем ты занимаешься сейчас? Я имею в виду твои научные интересы?
— Клонированием тлей, — пробормотал Колешко.
— Ты же, насколько я помню, инженер-электронщик.
— Был проект. Закрыли, перестали финансировать. Надо искать спонсора. Немца какого-нибудь, итальянца. А тут свои люди завелись, суетятся предлагают молочные реки с кисельными берегами… Как узнают, что работы море, просвета не видно, сразу отваливают. По существу, есть только идея! Для ее воплощения нужны деньги, труд, усилия многих людей: техников, ученых, простых работяг-лаборантов, которые способны месяцами снимать показания с датчиков, проводить нудные исследования.
Колешко откинул голову на подушку подголовника, закрыл глаза. Вскоре он заснул.
За пределами МКАД Степаненко опять обратил внимание на то, что далеко позади, то и дело перестраиваясь из ряда в ряд, движется уже знакомый темно-зеленый «Фольксваген».
«Ага, это неспроста, — подумал он. — Надо присмотреться».
Он сбросил скорость, но и «Фольксваген» тоже отстал, потом совсем исчез, словно Степаненко спугнул его. Максим неожиданно улыбнулся. Он вспомнил анекдот и, не глядя на друга, начал рассказывать: «Слышал, в России придумали умную бомбу, но никак не могут вытолкнуть ее из самолета». Колешко молчал. Степаненко тронул его за локоть и тот проснулся.
