– А в Венесуэле? – поинтересовался капитан Радимов. – Там минус сколько?
– Может быть, в горах тоже минус бывает, – предположил Иван Иванович. – Не знаю, не буду утверждать. Но вне гор до плюс пятидесяти не дотягивает. Значит, можно использовать без опаски. К сожалению, у нас нет данных о влиянии влажности воздуха при эксплуатации. Но, поскольку в стационарном исполнении «Иглу-Супер» устанавливают даже на боевых кораблях, я думаю, что воздух влажной сельвы не будет сильной помехой.
– Сельва, – вздохнул Старогоров. – Сколько романтики в этом слове…
– Боюсь, романтика закончится при более близком знакомстве с сельвой, – приземлил майора Кирпичников. – Имел удовольствие сталкиваться, поэтому могу говорить аргументированно. Правда, я бывал в чуть более северных краях, но это мало меняет дело.
– Вернемся к делу, – прервал их Иван Иванович. – Воздух сельвы с его влажностью и без нее будете изучать потом. Я пока уполномочен только познакомить вас с «Иглой-Супер». В деталях познакомить и дать первичный опыт стрельбы. Поэтому продолжаю. Калибр ракеты составляет семьдесят два и две десятых миллиметра, длина – один метр шестьсот тридцать пять миллиметров. То есть стрелок-оператор вполне комфортно может разместить трубу с ракетой на плече. Кто не знаком с ракетой для простой «Иглы», объясняю не разницу между ними, хотя она, в принципе, небольшая, а устройство ракеты «Игла-Супер». Шесть обычных частей. Вынесена вперед и выглядит стрелой с наконечником, – профессор показал пальцем, – аэродинамическая насадка, установленная на оптической головке самонаведения. Далее следует приборный отсек, за ним – боевая часть. О ней могу сказать особо. По сравнению с простой «Иглой» по массе и количеству осколков боевая часть «Иглы-С» значительно увеличена. Взрыватель дистанционный, совмещен с контактным взрывателем. Следом за боевой частью в ракете стоит маршевый двигатель, горючее которого в момент взрыва детонирует и создает дополнительную взрывную силу, что делает саму ракету более мощной. За маршевым двигателем идет крыльевой блок, и завершается корпус ракеты стартовым двигателем. Это все вам можно помнить, можно не помнить. Главное, вы должны уяснить, где располагается боевая часть. Мало ли какие обстоятельства могут возникнуть, и как вам доведется использовать ракету… Использование ее в качестве мины при некоторых обстоятельствах вполне допустимо, как допустимо и использование для поражения наземных целей – хотя это, грубо говоря, выведет из себя создателей оружия, если им передадут мои слова…
О системе управления и наведения скажу кратко, чтобы не забивать вам голову научными терминами. Вы все равно не поймете, что такое угловое рассогласование между осью гироскопа и направлением на цель. И потому говорю просто. Прицелом ловите тепловое излучение двигателей цели и пускаете ракету. Дальше за вас все делает автоматика. Включается автопилот, который доведет ракету до цели. Вот, в принципе, и все. А теперь рекомендую вам «пострелять»…
– Насколько я знаю, – сказал капитан Радимов, над городом разрешены полеты исключительно вертолетов президента, премьер-министра и, по отдельному разрешению, вертолетов МЧС. В кого из них будем стрелять?
– Это зависит от ваших политических симпатий и антипатий, – холодно заметил профессор и вытащил из ящика стола каску с большими темными очками.
Внешне она мало походила на армейскую, хотя какое-то отдаленное сходство с многослойными кевларовыми касками, стоящими на вооружении во внутренних войсках, имела, но была более объемной, что ли. Скорее всего, это была даже не каска, а шлем, угадать предназначение которого сложности не представляло.
– Тренажер? – спросил подполковник Кирпичников.
– Тренажер «Конус-3». По большому счету, это достаточно мощный компьютер, а не просто тренажер, и даже предусматривает подключение клавиатуры для ввода информации и команд. К сожалению, до сих пор – то есть, уже в течение четырех лет после появления первого экземпляра и прохождения аттестационной комиссии, давшей «добро», – «Конус-3» в промышленное производство не пошел. Может быть, государство считает слишком дорогим удовольствием иметь подготовленных стрелков-операторов. «Конус-3» стоит столько же, сколько ракета для «Иглы-Супер». Но позволяет подготовиться так, чтобы не пускать ракеты впустую. Тем не менее в войсках пока обходятся обыкновенным «Конусом», позволяющим на примитивной основе обучить стрелка-оператора как для «Иглы-Супер», так и для простых «Иглы», «Иглы-1» и «Иглы-Д». «Конус» более универсален, хотя «Конус-3» во много раз эффективнее. Остается ждать, когда армия отстреляет все имеющиеся в наличии «Иглы» предыдущих поколений и полностью перейдет на вооружение «Иглами-Супер».
– Которые пока еще мало где видели, – добавил Кирпичников.
– Здесь я позволю себе не согласиться, – профессор скривил лицо, показывая, что он не совсем уверен в собственных утверждениях. – В профильных частях «Игла-С» давно стоит на вооружении. Хотя размышления о том, что такое профильные части для такого оружия, заводят нас в некоторый тупик. Наверное, Владимир Алексеевич в чем-то тоже прав, считая «Иглу-С» оружием спецназа. Но в наших условиях, когда основные боевые действия спецназ ведет на Северном Кавказе, где противник собственной авиацией не располагает, «Игла-Супер» спецам не нужна…
– Однако в «ночь трех восьмерок»[6], – возразил майор Старогоров, – она спасла бы множество жизней, если была бы на вооружении у наших миротворцев.
– А разве ее там не было? – удивился профессор. – Но это не наша тема. Кто первый?
– Наверное, по старшинству, – шагнул вперед подполковник Кирпичников.
Но в это время без стука открылась дверь кабинета и вошел генерал-лейтенант Апраксин.
– Извините, Иван Иванович, я не хотел вам мешать, но мне нужно на пару слов подполковника Кирпичникова.
Может быть, природная интеллигентность не позволяла генералу просто приказывать и требовать; может быть, сказывалось и другое. Когда коллектив в большинстве своем состоит не из военных, а из ученых, командиру и начальнику приходится подстраиваться под их манеру поведения. Вот генерал и подстраивается. И невольно эта манера переходит и на военную часть коллектива.
Владимир Алексеевич убрал руку, которую уже протянул за шлемом.
– Значит, я буду следующим в очереди… – И он шагнул вслед за генералом, который уже вышел в коридор.
* * *
Генерал держал в руках и слегка мял угол какого-то листка. Но, судя по тому, что он не передавал его подполковнику, листок этот не имел к Кирпичникову отношения.
– Вот такое дело, Владимир Алексеевич…
– Слушаю, товарищ генерал.
– Пытался я тут пресечь инсинуации этого следователя. И выяснилась маленькая, но странная деталь. Я в Следственный комитет звонил. В головной. Они обещали по инстанции спуститься до районного уровня и все выяснить. Потом мне позвонили. Нет у них такого человека…
– Но… Не придумал же я его, товарищ генерал!
– Не придумал, – легко согласился Апраксин. – Я уже выяснил. Это следователь следственного управления ФСБ. И Следственный комитет не имеет возможности надавить на него. Даже при том, что он следователь не головной конторы, а только областного управления. Нет у следственного комитета таких полномочий. А у меня нет полномочий давить на следственное управление ФСБ. Есть дружеские связи в Следственном комитете, которыми я пытался воспользоваться. Не получилось. Есть дружественные связи в ФСБ, но не в следственном управлении, и туда мне выйти не удалось, хотя попытаться помочь мне попробуют. Но это обещали неуверенно.
– Значит, товарищ генерал, мне сухари сушить? – усмехнулся Владимир Алексеевич. – И ждать предъявления обвинения?
– Ну, не все так плохо. Если этим делом занимается следственное управление ФСБ, причем вопрос не пахнет ни шпионажем, ни терроризмом, у него, скорее всего, политическая подоплека. Из твоей беседы я могу сделать точно такой же вывод. У меня всегда остается возможность выйти в политические верха с объяснением ситуации, но для этого необходимо, чтобы против тебя были предприняты конкретные действия. Пока были только размытые угрозы. С этим к высоким чинушам не пойдешь. Но, если ситуация обострится, идти придется. Значит, тебе необходимо подождать. Если что-то начнется, сильно не переживай, мы быстро сумеем поправить ситуацию. На провокации, а это у них дело обычное и привычное, не реагируй. И будь осторожен. Они могут все, что угодно, подстроить, и потом тебя обвинить. Могут что-то подбросить, чтобы возбудить дело. Будь готов ко всему. Но у меня на девяносто процентов есть уверенность в том, что в моих силах помешать этому гнилому процессу развиваться.
– Хорошо, товарищ генерал. Буду стараться соблюдать предельную осторожность.
– Самое простое, что они любят делать, – это заделать какую-нибудь автомобильную аварию. Простое легкое столкновение без последствий. На машинах царапины, но сразу за этим будет организовано что-то более значительное – к примеру, драка, в организации которой обвинят тебя. А в этой драке обязательно появится труп. Подбрасывать трупы они умеют, я знаю, о чем говорю. Недавно был аналогичный случай с бывшим прокурором… Потому я и развиваю ситуацию в подробностях. Но, чтобы предотвратить случайности, домой будешь добираться на служебной машине под охраной. Дома дверь посторонним не открываешь. Проведи инструктаж с женой. Не мне тебя учить, какие меры следует предпринимать. Ты, наверное, лучше сумеешь просчитать все варианты. Главное, соблюдай осторожность.
