– Господин Ильин, вы мне не поможете в одном вопросе?
– Слушаю вас…
– Господин Ильин, – заговорил помощник, изобразив приторную улыбочку, – я коллекционирую легкое стрелковое оружие, в частности пистолеты и револьверы. У нас продажа оружия ограничена законом, но разрешение получить достаточно легко. Так вот, на днях мне предложили отличный образец русского пистолета Макарова. Но сумму запросили немалую. Вот, посмотрите… – Он достал из ящика стола увесистый сверток и, развернув упаковочную бумагу, показал совершенно новый «ПМ», поблескивающий ружейным маслом.
Изобразив недоумевающий вид, да еще с примесью некоторого испуга, Борис осторожно потянулся к пистолету, но, не дотронувшись, торопливо отдернул руку.
– Так вот, господин Ильин, – наблюдая за ним, продолжил его собеседник, – может быть, вы мне подскажете, стоит ли брать этот образец в свою коллекцию? Такая марка оружия у вас, в России, популярностью пользуется? Кстати, я даже не знаю, как его разобрать…
– Я прошу меня простить, но… – Гаврилин пожал плечами и отрицательно помотал головой. – Но я в жизни не держал в руках оружия. Если честно, я даже никогда не служил в армии. Видите ли, когда-то в детстве на меня напала большая собака и нанесла укус в… В низ живота. Ну, там, где пах. Меня еле успели спасти – я мог погибнуть от большой кровопотери. Из-за этого, увы, меня забраковали на военной комиссии, и я вынужден вести монастырскую жизнь. А чтобы не краснеть перед женщинами, вру им, будто служил в армии на Кавказе и там рядом со мной разорвалась мина. Хотя как это могло быть, если кавказские события закончились еще тогда, когда я учился в школе? Я бы очень хотел вам помочь, но…
– Хорошо! – не дослушав его, небрежно махнул рукой хозяин кабинета. – А ваши товарищи, господин Шиловский, Заречный и другие, наверное, должны были служить?
– Да, они служили. Только, мне кажется, и с них толку будет мало… – огорченно вздохнул Борис. – Насколько мне известно, Михаил Заречный служил в спортивной роте – он кандидат в мастера спорта по шахматам. То есть всю свою службу провел за шахматной доской и на соревнованиях. Аркадий Зернухин служил в ВВС помощником начальника склада ГСМ. Леонид Шиловский, по-моему, то ли танкист, то ли слесарь-ремонтник военного танкового завода – это надо уточнить. Анатолий Голубев – санинструктор строительного батальона. Он мастер по примочкам и клизмам. Впрочем, вы можете их и сами спросить. Я знаю их чисто шапочно. Мы познакомились-то, только когда вместе летели сюда.
– Ну, что поделаешь… – удовлетворенно улыбнулся помощник. – А я вначале подумал, что вы все служили в строевых частях – все такие крепкие, мускулистые…
– Что вы, что вы! Просто у нас дома сейчас в моде бодибилдинг, все с ума сходят по Арнольду Шварценеггеру, все бегут в фитнес-центры. Ну а чтобы в ускоренном порядке получить результат – и рельеф, и мышечную массу, глотают стероиды. Мне, например, хватило всего пяти упаковок гормонов, чтобы стать таким, какой я сейчас есть. До этого я был, как сухая палка. Жаль только, очень сильно отравил этим печень. Боюсь, как бы не было цирроза… Кстати! Огромная к вам просьба, все, что я рассказал, пусть останется в стенах этого кабинета, хорошо? Вы же, надеюсь, меня понимаете?.. – просительно взглянул на своего собеседника Борис.
– Конечно, конечно! – воздев руки, великодушно пообещал тот. – Я нем, как камень! Было очень приятно с вами пообщаться.
Изобразив на лице кисловато-конфузливую улыбку, Гаврилин кивком попрощался и вышел из кабинета. Успешно создавая видимость ординарного «лопуха», в душе он испытывал необычайное удовлетворение: срослось, блин горелый!!! Как же здорово, что на блесну придуманной им дезинформации, пусть и осторожно, но тем не менее клюнула некая хищная рыбина! А в том, что «деза» дошла-таки до нужных ушей, он уже почти не сомневался.
В самом деле! В версию о незадачливом африканском коллекционере, который не знает, бедолага, как разобрать русский «ПМ», мог бы поверить именно такой недотепа, которого он только что с блеском изобразил. Ведь яснее ясного, что, во‑первых, господин помглавинж наверняка связан с теми, кто похитил российских специалистов, во-вторых, он проводил проверку на принадлежность пятерки «слесарей» к спецслужбам. И, надо думать, ее итоги его устроили. Он уверился в том, что эти пятеро – не более чем технари-«пинжачки», одна из разновидностей робковато-трусоватой деревенщины, с которой справиться – нет ничего проще.
Придя на обед в столовую, Борис увидел там Кипра, Штыка и Слона, которые уже приступили к обеду. Взяв поднос, он присоединился к их компании и негромко сообщил:
– Рыба клюнула! Теперь смотреть в оба – не начнется ли откуда-нибудь захват блесны. На этот момент мы – стопроцентные трусоватые растяпы, рохли, слабаки, накачанные анаболиками. Мы готовы сдаться в плен всякому, у кого есть в руках даже детский пугач. Понятно? Но когда я скажу «Пляшем!», становимся самими собой.
Переглянувшись, парни негромко рассмеялись. Обед сразу же пошел веселее. Пусть удача им пока даже не улыбнулась, а лишь намекнула на улыбку, но и это уже воодушевляло.
В столовой вдруг появился запыхавшийся Райнуллин. Устало улыбнувшись друзьям, он поспешил к раздаче. А вернувшись с подносом, негромко сообщил:
– Есть интересная инфа… Только что видел помглавинжа в компании с каким-то типом арабского фасона. На мой взгляд, стопроцентный саудит. Они сидели в беседке рядом с комбинатовским управлением и о чем-то говорили. Жаль, конечно, что не по-арабски, а на местном наречии. Ни слова я не понял, но кое-что уяснить удалось. Так вот, как можно было судить по их мордам, саудит держал себя начальником этого помглавинжа – тот перед ним и лебезил, и прогибался. Араб о чем-то его расспрашивал, а он ему докладывал, объяснял, жестикулировал… Типа, да все нормально, все путем, что-то такое там – ерунда, хрень с морковенью… Вот примерно так. Наблюдал я за ними минут пять, тут слышу – шорох. Я – шасть в кусты! Оказалось, какой-то араб в камуфляже возле беседки шарится. Скорее всего, он следил, чтобы рядом с этими двоими не оказалось посторонних ушей. Ну и все. Чтобы он меня не засек, я быстренько оттуда свалил.
– Отлично! Все отлично! – слушая Дельшата, одобрительно качнул головой Гаврилин. – Так, парни! Скорее всего, не позже, чем завтра, у нас будет серьезная работа. Очень серьезная!..
После обеда Борис продолжил свои текущие дела, мысленно стараясь представить себе ситуацию, при которой он сможет узнать о том, куда, зачем и на чем им придется ехать, чтобы стать очередными заложниками исламистов. А то, что это будет именно так, он не сомневался ни на йоту. А где их еще могли взять? Прямо здесь, на территории? Нет, это исключено. В общаге? Тоже нет. Напасть на общий автобус? Слишком много будет шума. Поэтому единственный вариант – их общая поездка на каком-то транспортном средстве.
Когда Гаврилин уже заканчивал текущие контрольные процедуры на последнем сегодняшнем участке, его кто-то окликнул сзади. Обернувшись, он увидел направляющегося в его сторону Ндангу Аччаду. Помощник главного менеджера, сияя улыбкой, быстро подошел и с торжественностью в голосе объявил:
– Господин Ильин! Рад сообщить вам приятную новость!
Отчего-то решив, что Ндангу пришел рассказать об освобождении похищенных, Борис торопливо спросил:
– Их отпустили?! – Но, увидев удивленный взгляд своего собеседника, быстро поправился: – Ну, я имею в виду, троих моих коллег отпустили на медицинское обследование? Господа Голубев, Зернухин и Заречный хотели провериться на наличие ВИЧ-инфекции в городском эпидемиологическом центре, но опасаются, что их могут не отпустить.
– А-а! Понимаю! Нет, я не в курсе дела, господин Ильин. Тут другое. Вы знаете, что завтра Банзания отмечает юбилей – пятидесятилетие своей независимости? Вот! Это наш главный государственный праздник. Указом президента Джорджа Заму он объявлен нерабочим днем, в городе будут всевозможные торжественные мероприятия и народные гуляния. У нас на комбинате, с учетом его непрерывного технологического цикла, день рабочий, но по упрощенной схеме. То есть будут работать только те участки и отделы, деятельность которых вообще нельзя остановить.
– Нам хотят предоставить выходной? – Гаврилин внезапно понял: вот оно то, чего он ожидал!
– И не только! – снова просиял улыбкой менеджер. – Господин директор очень доволен вашей работой. А этот сегодняшний случай с обнаруженной вами протечкой химагента, что могло привести к серьезной аварии, он воспринял как подлинную трудовую доблесть и искреннее стремление добиться процветания нашего производства, поэтому решил сделать вашей бригаде слесарей подарок.
– И что же это за подарок, если не секрет? – поинтересовался Борис, изобразив простодушие.
Ндангу немного помялся, но, оглядевшись, заговорил с интригующими нотками:
