Содом и Гоморра! Как низко мы пали⁉
Тут уже меня самого Тога отпустила и довольно улыбаясь позволила продолжить.
— Так, о чем это я… ах, да! — тут я подскочил к Бакуго, которая стояла вся сжавшись и скрестив руки на груди и обхватил ее сзади, а она покраснев пробурчала.
— Что ты делаешь, изврат?
— А еще у меня есть Кацуми-тян! Она у нас та еще скромница, но на самом деле… — я запустил руки вниз и стал гладить ее ножки, отчего она страшно смутилась и запищала, но не стала пытаться меня остановить, — … она та еще хищница и в постели ей нет равных! А ее гладкие как шелк белоснежные ножки! Ммм! — сказал я и стал тереться об ее ляжку щекой.
— А-А-А! Ты чего делаешь, изврат⁉ — завопила побагровевшая Бакуго и стала лупить меня по башке, но я не обращал на это внимания и встав обнял ее, а затем прижав что-то недовольно бурчащую Кацуми к себе усмехнулся Ибаре в лицо и сказал.
— Она конечно сопротивляется и делает вид, что я ей не нравлюсь, но это только делает меня тверже!
— А-А-А! ИЗВРАТ!!! — синхронно завопили они обе, но вот ротик Бакуго я нежно закрыл своим, а вот Ибара продолжала вопить, пока не завалилась набок.
— Ну и конечно же, самая близкая ко мне невеста! Тору-тян! — сказал я и обнял висящую униформу сзади, отчего она издала сладкий стон.
— О, нет, Изуку-кун! Люди же смотрят!
— Хе-хе-хе, ты такая пошлая, как и всегда!
— В смысле?
— Хе-хе, ты сегодня как и всегда… не надела бюстгальтер! — воскликнул я и раскрыл ее рубашку, предоставив всем на обозрение внутреннюю поверхность этой самой рубашки.
— Ах, что ты делаешь, они ведь теперь видят меня! — притворно-стыдливо произнесла она.
— Хе-хе-хе, ну как вам такое, Ибара-сан⁉ Думаете мне вы хоть как-то интересны⁈
— Дело не только в вас! — гневно возразила она.
— А, ну тогда… — я повернулся к Нирену, все тоже повернулись к нему и он сперва не допер, но затем увидел, с каким ожиданием на него смотрят его девчонки, так что он такой.
— А! Ну так это самое! У меня-то дамы тоже…
— ДА МНЕ НАСРАТЬ! — крикнула та и Нирен офигев от такого издал удивленный кашель и ажно упал на колени, а Сецуна гневно крикнула ей.
— ЭЙ! Не мешай ему осыпать нас комплиментами!
— Да пошли вы! Вы все тут пошляки и извращенцы! А-а-а! — завопила она и убежала.
— Какой ужас… — пробормотала Момо-сан, провожая ее взглядом.
— По-моему это классический случай жуткого недотр*ха! — с видом эксперта сказала Тога.
— Да, походу она там только и делает, что воображает себе, как мы ее тут пускаем по кругу! — хмыкнул Тецу.
— Сочувствую вам, Эйджиро-сан! — промямлила Киноко.
— Да ладно, чего уж там! — сказал тот и махнул рукой, — Давайте уже на тренировку, а то мы итак кучу времени зря потратили…
— Кхе-кхем! — внезапно Момо-сан уставилась на Тодороки и тот такой.
— Эм… да? Что-то не так?
— Ну… как бы Мидория-кун сейчас очень… доходчиво описал лучшие черты своих невест… так что я подумала, может ты тоже хочешь что-то сказать?
— А-а-а, эм… — Тодороки тут же застыл и активно обливаясь потом начал со скрипом шевелить извилинами.
— Тецу-кун! А… что ты обо мне думаешь? — тихо сказала Киноко-сан и уставилась на него.
— А, э-э-э, ну, блин, хе, ха-ха-ха! Детка! Мне надо над этим подумать! Дай мне пару минут! — нервно улыбаясь начал оправдываться тот.
Тут Кьеко посмотрела на Денки, тот встретился с ней взглядом и нервно улыбнувшись проблеял.
— А, ну, я…
— Ладно, можешь не напрягаться! — спокойно сказала она, подняв перед собой ладошку.
— Нет-нет! Детка! Дай мне время! Вот! Точно! Как только мы прибудем на место, я продекларирую тебе целую поэму, посвященную только тебе!
— … ладно, если сможешь хотя бы стих сочинить, то я даже этому буду рада.
— Спасибо тебе, Кьеко-тян!
Тут ко мне подошел Нирен и спросил.
— Изуку! А как это ты так легко смог это сделать?
— Да это я не понимаю, че это вы не можете ничего сказать, я ведь ничего специального не делал!
— В смысле⁉
— Я просто говорил все, что думаю о них!
— … че?
— Я просто смотрю например на Тогу-тян, — она тут же прижала кулачки к своему ротику в предвкушении, — и понимаю, что ее белоснежная кожа гладкая, словно фарфор, ее задорная улыбка способна осветить пасмурный день, а ее милые шарики на голове выдают ее нежную и чистую натуру невинной девы, что сохранилась в глубине ее души!
— Кья! Изуку-кун! Ты меня смущаешь! — отозвалась она, прижав кулачки к щечкам.
— Ладно-ладно! Хорош, нам оставь хоть какие-то эпитеты! Пацаны, давайте вместе думать! — бросил он клич и пока мы добирались до места, парни напряжно так думали, о чем-то совещались, даже что-то в блокнотах записывали.
«Ох блин… надеюсь мы все же сумеем подготовиться к отаке тетано… ой, в смысле злодеев…»
* * *
Как бы там ни было, но тот день все приближался, мы становились все более сплоченными и по какой-то причине как-то разок после тренировки Эйджиро был весь в каких-то расстроенных чувствах, но затем с ним о чем-то там поговорили Киноко и Тецу и они потом ушли втроем, а на следующий день они были какие-то уж очень довольные, особенно Киноко-сан…
У меня были определенные мысли насчет всего этого, но в общем я решил попридержать их при себе.
* * *
В любом случае, день особой тренировки настал и мы все были готовы.
Киноко, Денки и Мей пообещали держаться с нами на связи и когда должно было начаться все вот это вот, они пообещали прийти на помощь и позвать еще народ в случае чего.
И вот мы зашли в тот тренировочный комплекс, Тринадцатая толкала нам какую-то телегу, с нами еще было Полночь вместо бомжа, а затем посреди арены таки раскрылись черные врата и Сыны Хору… ой, в смысле Лига Злодеев прибыла к нам.
Пока Тринадцатая и Полночь вовсю паниковали, мы спокойно стояли и оценивали силы противника.
«Ну да, только вон те трое опасные, а остальные
