Одним из таких жестоких отморозков был Хаттаб, но его благополучно отправили на тот свет.
Ризван был фигурой более мелкой, но и его труп тоже, по пословице, имел приятный запах, даже на большом расстоянии.
Среди молодых, хитрых и безжалостных командиров в последнее время выдвинулся некий эмир Халил – потомок горцев, выехавших из России в Османскую империю еще в девятнадцатом веке после пленения Шамиля и покорения Кавказа. Прадед Халила удостоился чести служить в личной охране султана Абдул-Гамида II – она, как известно, целиком состояла из кавказских мусульман.
Получеченец-полутурок, получивший образование в Саудовской Аравии и Англии, Халил в последнее время вызывал у ФСБ большое беспокойство. Именно его люди совершали самые дерзкие нападения и диверсии, именно его отряд пополнялся самыми быстрыми темпами из-за ореола славы.
Агентура из числа боевиков доносила, что тридцатилетний Халил уже занимает почетное место в Верховной Шуре. В скором будущем он может затмить покойного Хаттаба и связка Масхадов-Басаев превратится в правящий триумвират. Блеск прошлых заслуг двух «заслуженных» главарей уже померк в глазах молодого пополнения. Они несут на своих плечах тяжесть недавних поражений. А вот имя эмира Халила пока связано только с удачами, иногда невероятными. На последнем заседании Шуры он предложил новые методы ведения войны на территории России.
В ФСБ решили заманить Халила в западню.
И фигуры изгоев как нельзя лучше подходили для роли приманки. Некоторых из этих людей знал любой чеченец. Например, замкомполка Тарасов, благодаря российским каналам, был известен каждому как убийца двух детей. Тот, кто заполучит его или хотя бы убьет, станет культовой фигурой. Да и остальные в компании – один другому под стать.
– Будете отбиваться своими силами, – предупредил Сиверова генерал Потапчук. – Прикрыть вас означает загубить операцию. Нам надо выманить главных охотников.
– То есть эти восемь человек – расходный материал? – уточнил Глеб.
– Формально говоря, они в большинстве своем преступники. Их вполне могли осудить на приличные сроки.
– Преступники?
Глеб уже успел ознакомиться с материалами личных дел.
– Летчики тоже? – уточнил он. – Действительно, какое они имели право гасить ракетами по мирным домам? В приказе стояло нанести удар по базе боевиков в Ведено.
– Не в том дело.
– Им, конечно же, дали с собой подробную фотосъемку, где крестиком были отмечены нужные строения. Или просто велели пальнуть?
Он, конечно, не напирал, не повышал голоса, не позволял себе забыть о субординации. Произносил слова негромко, глядя в пол.
– Это кухня ВВС, мы в нее не влезаем. Я ведь никого не назвал однозначно преступником. «Формально», «при наличии смягчающих обстоятельств».
– А у этого парня-ингуша какие могут быть смягчающие обстоятельства? – мрачно пожал плечами Сиверов. – Взял и убил человека. Кто ему позволил?.. Может, напрасно вы дали мне прочесть, как оно было на самом деле?
– Я понимаю твои чувства, – стоя сзади, генерал похлопал сидящего собеседника по плечу.
Вернувшись к своему креслу, взял сигарету, угостил Глеба из початой пачки.
– Там у каждого своя история, свой особенный случай. У кого-то почти преступление, у кого-то ошибка. Кого-то использовали, кому-то не повезло.
Мы с тобой им не судьи, и мне не просто отдавать приказ. Но война на то и война – ради дела приходится идти на жертвы. Посылая людей в атаку, командир прекрасно знает, что не все вернутся из боя. Жертвуют одним, чтобы спасти сотню, жертвуют десятком, чтобы уцелела тысяча.
– Извините, товарищ генерал. Приказ есть приказ, я в любом случае готов его выполнить.
– Зачем же так официально? Ты у нас на особом счету, тебе позволено больше, чем другим.
В частности, высказывать свое мнение.
– Спасибо. Обещаю высказываться по делу.
– Да говори что хочешь, слава Богу не первый год замужем. Человеку на такой работе надо дать поворчать, иначе у него крыша поедет в один прекрасный день.
– Все уже, аварийный клапан сработал, – голос Слепого звучал абсолютно нейтрально, по деловому.
– Следом за тобой мы пришлем местных бандитов. Им на днях пообещают хорошие деньги за разборку. Главное, чтобы твоя команда не разбежалась раньше времени. После первых наездов кому-то может прийти в голову мысль, что в одиночку скрываться безопаснее.
– И он будет совершенно прав.
– Ты должен убедить их держаться вместе.
Надо трепыхаться как можно дольше, пока не вылезут из укрытия нужные нам охотники.
– Важно, чтобы все сработали чисто. Канал утечки не должен вызвать у чеченцев подозрений.
– Об этом мы позаботимся.
Человек по кличке Слепой не склонен был верить в случайные совпадения. Беспредел на рынке не выгоден никому, кто имеет здесь доходы.
Ни торговцам, ни милиции, ни «крыше». Значит, убийство здесь не правило, а исключение, большая редкость.
Как все сложилось некстати – третья ночевка и рядом труп. Или, наоборот, очень кстати, только не для команды изгоев?
Хотят заставить их сняться с места и напасть «на марше», когда отряду трудней всего будет держать оборону? Феноменальным своим зрением Слепой ничего особенного не разглядел в ночи. И все-таки, вернувшись вместе с Воскобойниковым, сообщил о подозрительном шевелении.
– Нужно переждать.
– Потом поздно будет, менты притянутся.
– Что ты там видел конкретно? Может, померещилось? – спросил Самойленко.
Света в помещении зажигать не спешили. Разговор происходил в темноте, и каждый видел остальных черными силуэтами.
– Померещилось. Сделай-ка шаг вон туда, в угол.
– На хрена?
– Пожалуйста. И руку подними.
Что-то проскочило между средним и указательным пальцем, ударилось в оштукатуренную стенку и упало на пол. Нагнувшись, бывший спецназовец поднял нож, воткнувшийся острием в линолеум – никто не заметил как Глеб успел ухватить его со стола.
– Говоришь, померещилось, – резюмировал Глеб наглядный свой эксперимент.
– Я тебе не кролик подопытный, чтобы на мне упражняться.
Остальные молчали под впечатлением, не столько увидев, сколько осознав траекторию полета.
– Кролики после опытов дохнут, а ты жив-здоров.
– Постой тогда сам – будем квиты.
– Нашли, е-мое, время, – проворчал Бубнов.
– Ну, если это вопрос принципа, – ответил Глеб спецназовцу, слившемуся по цвету со своей повязкой на голове. – Только я сказал волшебное слово, а ты пока не удосужился.
– Обойдешься.
Самойленко метнул нож без предупреждения.
Даже при дневном свете мало кто успел бы среагировать, но Глеб различил замах и успел чуть наклонить голову в сторону – в противном случае лезвие как минимум попортило бы ухо.
– Молодцы, победила дружба, – резюмировал Бубен, забирая холодное оружие.
Короткий инцидент прибавил весомости словам Глеба.
– Говоришь, шевелится? Кто это может, быть?
– Без понятия. Подождем еще часок.
– Думаешь весь наш маршрут отследили?
Никто кроме Сиверова не знал, что нужды в этом не было. Точный сигнал позволял определить не только населенный пункт, но и район рынка. Неужели весь механизм, собранный «часовщиками» из ФСБ, сработал так оперативно? Неужели так быстро удалось продать информацию и сманить чеченцев сюда, в Баламаново – к черту на кулички?
* * *
В Киеве всплыл список из восьми фамилий.
Некоторые говорили сами за себя, некоторые дополнялись военными званиями и краткой «справкой по делу». Проглядев список, Арслан нахмурился.
– Что он говорит – откуда взялись данные?
– Не колется. Позиция у него четкая: если товар интересен, давайте говорить о цене. Остальное пусть остается за рамками. Обеим сторонам есть что скрывать, поэтому давайте не будем углубляться.
С одной стороны, это говорило в пользу чистоты источника информации. Фээсбэшники обязательно придумали бы красивую легенду, где концы сходились бы с концами. С другой стороны, дело значило слишком много и требовало особой ответственности.
Арслан уже и сам был не рад, что «честь» выпала именно ему. Неплохо, конечно, услужить крупным фигурам в стане боевиков. Их дни еще далеко не сочтены, и неизвестно, как все обернется года через три или пять. Вдруг кому-то в России опять понадобится «независимая» черная дыра на Кавказе?
Но весомой благодарности от боевиков не дождешься. Логика у них простая: если ты чеченец, твоя священная обязанность помогать нам всеми силами и средствами. Весомой у этих людей может быть только месть.
Если только за списком кроется ловушка, достанут хоть в Киеве, хоть на Северном полюсе.
Своего чеченца по запаху унюхают и выковыряют из любой щели. А он, Арслан даже не будет знать, чем закончилось дело, чтобы во избежание мучений самому пустить себе пулю в лоб.
