Завалило еще раз ткнул стволом автомата водителя под ребра. Грузовик остановился резко, но ствол в сторону не отошел.
— Ну-ну… — угрюмо проговорил Михаил Викторович, открыл дверцу кабины, выставил ногу на подножку, обернулся и посмотрел в глаза подполковнику.
— Ну-ну… — повторил он и спрыгнул на землю.
Виктор Викторович занял водительское место, захлопнул дверцу и плавно тронулся с места. Но, проехав метра два, остановился, вытащил обрез, открыл дверцу и позвал:
— Михаил Викторович! Вооружись… А патроны-то есть?
— В бардачке. Сбрось патронташ.
Подполковник протянул руку, вытащил из так называемого «перчаточного ящика» патронташ и бросил его вдогонку за обрезом.
— Возьми. Мало ли… Сгодится… Обстановка такая… Вдруг тоже ненароком на бандитов нарвешься? Прощай и не сердись, я вынужден так сделать… Бандитов необходимо уничтожить. А ты посмотри пока, где тебе ураган переждать. Для человека даже в этих скалах место найти нетрудно. Извини, Михаил Викторович, еще раз, служба у меня такая жесткая…
Михаил Викторович грустно проводил взглядом свой удаляющийся грузовик. Но тот метров через двадцать снова остановился. Подполковник высунулся из дверцы и что-то крикнул в кузов. Один из бойцов ловко, как обезьяна, не ступая на землю, перебрался прямо из кузова в кабину на пассажирское место. Подполковник дал еще одну команду, и бойцы в кузове ощетинились автоматными стволами…
Старший лейтенант Заборских, перебравшийся из кузова в кабину, считался в отряде спецназа внутренних войск не только лучшим стрелком из автомата, но и самым легким на ногу разведчиком. К тому же он был ранен даже легче, чем сам подполковник. Пуля только оцарапала ему дельтовидную мышцу плеча, ударилась в ребро бронежилета, а после рикошета слегка оцарапала щеку. Именно слегка, поскольку царапина больше походила на ожог, чем на след пули, и даже не кровоточила. Плечо же, поскольку бинтовая повязка на этом месте держаться не будет, старший лейтенант после обработки просто заклеил марлевым тампоном и пластырем.
Остановившись в низинке, подполковник поставил старшему лейтенанту задачу:
— Идешь, Сережа, в разведку. Никаких боевых действий. Никакой стрельбы. Приказ: остаться незамеченным. Только посмотреть и определить возможности. Допускаю, что там вообще не бандиты, а просто мирные жители. — Завалило протянул старшему лейтенанту свой мощный бинокль. — Рассмотри внимательно. Окуляры мои не потеряй, такие найти трудно. Если бандиты, прикинь возможность атаки с машины и без машины. Все варианты. Да что мне тебя учить, сам все знаешь. Вперед! Но сначала следы посмотри, сколько здесь машин прошло. — Подполковник показал пальцем за капот «Мерседеса». Он и сам бы посмотрел, но у него повязка со лба на глаза сползла, мешала, и надо было голову перед возможным боем заново перебинтовать, чтобы там уже не помешала.
— Понял, товарищ подполковник. Сделаю все аккуратно. — Заборских легко выскочил из машины и тут же склонился над следами, по которым Завалило и ехал, не зная точно местонахождения расщелины.
Уже через минуту с небольшим старший лейтенант показал растопыренную ладонь. Значит, пять легковых машин, возможно, те самые. Решили от урагана спрятаться. Но опять же не было ясности, бандиты это или нет, поэтому вопрос требовалось разрешить визуальным наблюдением. С помощью сильного бинокля это можно сделать даже с большого расстояния.
Неровности почвы скрыли старшего лейтенанта. Заборских, как и все «краповые», хорошо умел использовать окружающий рельеф в своих целях. Дожидаясь его возвращения, Виктор Викторович сделал себе перевязку. Бинт от раны оторвался легко и без боли, не успел еще присохнуть. В индивидуальной «аптечке» нашлись свежий бинт и марлевый тампон. Новую обработку хлоргексидином подполковник проводить не стал и успел все закончить еще до того, как вернулся старший лейтенант Заборских. Тогда Виктор Викторович, чтобы не ждать без толку, выбрался из машины и посмотрел на небо. Такого неба он в своей жизни еще ни разу не видел. Конечно, где-то в населенном пункте, тем более в городе, где за домами горизонта не видно, ничего подобного рассмотреть никому не удалось бы. Да и в поселке увидеть такое было бы трудно. Здесь же, в месте, основательно удаленном от гор и близком к морю, видимость была хорошая на все четыре стороны, и большой сужающийся и понижающийся в середине круг туч, гонимых ветром, был виден отчетливо. А где-то вдалеке, как показалось Завалило, широким столбом гулял по холмам смерч. Но полной уверенности в том, что это именно смерч, у подполковника не было. Когда-то давным-давно, в семидесятые годы прошлого века, отец Виктора Викторовича, тогда еще просто лейтенант внутренних войск, вместе со своими солдатами участвовал в ликвидации последствий урагана, обрушившегося на Ивановскую область. И уже многими годами позже он рассказывал сыну, что смерч подхватывал целые корпуса пионерского лагеря и уносил их за километр вместе с детьми. Представить такое было трудно, но память о том рассказе отца сохранилась. Подполковник Завалило не боялся ни бандитов, ни ветра, ни дождя, ни снега, но смерч вселял в него ужас именно благодаря тем отцовским рассказам.
Однако, если смерч и был, он быстро прогулялся вдалеке и исчез. Больше отыскать его взглядом Завалило не сумел. Да и не до того было. В сторону командира со всех ног бежал старший лейтенант Заборских. Так бегают только тогда, когда есть экстренное сообщение, требующее немедленного действия. Значит, подошло время действия.
Виктор Викторович решительно забрался в кабину и завел двигатель грузовика…
Старший лейтенант бежал быстро и легко, несмотря на всю тяжесть бронежилета, оружия и боеприпасов. Только придерживал одной рукой подсумок с гранатами, которые предпочитал носить не в специальных карманах «разгрузки», а, по старинке, в подсумке. Это, впрочем, никому не возбранялось. Каждый носил оружие и боеприпасы так, как ему было удобнее. Во второй руке Заборских держал автомат, разворачивая его при каждом махе руки. И так же легко, как бежал, старший лейтенант заскочил на подножку грузовика. Стекло в дверце было опущено.
— Рассказывай, Сережа, — вместо привычного «докладывай», попросил подполковник, едва старший лейтенант перевел дыхание.
— Бандиты. Пять машин. Двадцать пять человек. Двадцать четыре работают, таскают камни. Один — бездельник…
— Их амир, — догадался Завалило.
— Я именно так и понял. Пальцем показывает, кому что делать. Все при оружии. Торопятся. Хотят до урагана завершить.
— Что завершить? Что они делают?
— Разбирают камни. Видимо, сразу не рассчитали. Там расщелина между скал. Три машины туда загнали, две снаружи остались. Они еще одну расщелину нашли, десять человек проход разбирают, чтобы машины туда загнать. Остальные четырнадцать закрывают камнями проход в первой расщелине. Камни берут тяжеленные. Видно, ребята крепкие. Легкие камни, мне кажется, они не используют, потому что ветра боятся. Как, товарищ подполковник, может ветер камни бросать?
— Хороший ветер может и головы бросать. Что касается атаки, она возможна?
— Вполне. Даже прямо с грузовика. Только круг необходимо сделать, чтобы навстречу ветру ехать. Двигатель дизельный, сильно тарахтит. Тогда можно прямо рядом с ними из-за скал выскочить. И сразу таранить две их машины, что спрятать не успели, и из-за бортов стрелять.
— Показывай дорогу.
— Правее берите, вокруг этой сопки. Я уже пробежал, посмотрел.
— Сейчас поедем… — Подполковник посмотрел в стекло кабины на своих бойцов, оставшихся в кузове, выпрыгнул из кабины, снял бушлат, «разгрузку», бронежилет и забросил все в кузов. — Никифоров, бронежилет надень. Вы там все не прикрыты… Мне в кабине проще…
Чингис занервничал. Он не любил случайностей. А тут произошла именно случайность, которую предвидеть было нельзя, но которая может что-то изменить в его планах, и даже в значительной степени не переделать, а в действительности поломать их. Оставив за неимением времени убегающих «краповых» в покое, Чингис отправился со своим отрядом сразу к расщелине, в которой намеревался спрятать машины от урагана. Ехали быстро. Сам Чингис и торопил, усевшись за руль ведущей машины и устанавливая темп передвижения. Все бойцы отряда хорошо знали: если Чингис сам за руль сел, значит, он торопится и других торопит, следовательно, отставать было нельзя. Это и доставило первые неприятности. На выбоине у одной из машин полетела шаровая опора. Пришлось задержаться и общими усилиями делать ремонт. Хорошо, что у водителя нашлась запасная. Обвинять в поломе водителя смысла не было. Дорога такая, что никакая шаровая опора не выдержит. Хорошо еще, что все обошлось без более крупных неприятностей. При «полетевшей» шаровой опоре могла бы и машина с дороги вылететь.
