к смерти. Он летел навстречу громадине, раскинув руки в стороны. В момент соприкосновения мальчишка выбросил руки вверх и ухватился за крестовину, где мощные цепи удерживали чудовище от падения. Антон, как лягушонок, облепил гладкую поверхность колокола и словно прилип к нему. Еще один взмах, и чудный бас разлился по всему свету.
Запыхавшийся и заплутавший в переулках столичный мент замер на месте. Он поднял голову и взглянул на колокольню. Колесников ничего не видел. Солнце слепило глаза, но он уже все понял. Развернувшись, он бросился к площади, где стояла церковь.
Певучий звон доносился за много километров, его могли слышать в станице, и у тетки Любаньки защемило сердце.
Еще один взмах, и разъяренный бронзовый маятник выбросил раздавленное тело Валета в пустое пространство. Он умер еще в полете, от разрыва сердца. Когда труп шмякнулся о землю, он превратился в безобразный сгусток крови, приманку для голодных собак. Этот человек возомнил себя охотником, он всю жизнь строил интриги, сидя за столом начальника, и никогда не снимал мундир с погонами. Он завидовал Карлову и другим боевикам, он считал, что может быть таким же, но ошибся.
На звон с колокольни к площади потянулся народ. Колесников первым бросился к открытым настежь дверям. Он не видел падения хитроумного стратега, в это время он взбирался по ступенькам вверх.
Антон с огромным усилием старался удержаться на гладкой поверхности металла, но тяжесть собственного тела тащила его вниз, и слабые пальцы начали скользить по округлым фрагментам литья. Ход замедлялся, и язык уже не доставал звонницы. Озлобленный титан успокаивался. Никто еще не осмеливался тревожить его покой без уважительной причины.
Когда пальцы Антона онемели и не вslержали напряжения, он соскользнул вниз, упал в узкий проход, а ноги вывалились из окна и потащили за собой его. Антон ничего не слышал и не видел. В ушах стоял ровный и протяжный звон. Он терял ориентацию, и лишь инстинкт самосохранения заставлял его жестикулировать руками в поиске опоры. Его рука выбила доску в полу, и он ухватился за стальную перекладину. В ту же секунду его тело вывалилось из окна и повисло над землей.
Собравшаяся на площади толпа ахнула. Три десятка голов были задраны вверх. Старики крестились, молодые визжали. Слышались вздохи и поминание святых.
Колесников ворвался на верхнюю площадку, как вихрь, выбив головой крышку люка. Ему не хватало воздуха, а сердце вырывалось наружу. Он осмотрелся по сторонам. Никого. Сделав круг, он увидел висящего за окном мальчишку. Его локоть застрял между двумя досками, которые медленно разъезжались в стороны.
Колесников упал на пол и схватил парня за скользившую вниз руку. Это была смертельная хватка. Он подполз ближе к краю и ухватил парня за волосы свободной рукой. Колесников приложил все силы и вытянул парня наверх.
Толпа облегченно охнула.
Антон открыл глаза. Черная махина мирно дремала в своей величественной неподвижности. Мальчишка улыбнулся и потерял сознание.
Когда он открыл глаза, то почувствовал запах травы. Рядом, над его головой, росли ромашки и колокольчики. Какие–то крошечные козявки ползали по травинкам. Антон почувствовал себя Гулливером в стране лилипутов. Он повернул голову и увидел сидевшего рядом мужчину. Уже немолодой, с глубокими морщинами, он смотрел куда–то вдаль и улыбался. В потрескавшихся губах он держал соломинку и гонял ее из одного угла рта в другой. Где–то Антон уже видел это лицо. Где? Очевидно, в другой жизни.
Он заговорил, не глядя на парня, будто чувствовал, что тот пришел в себя.
— Не все так плохо, сынок. Я так думаю, что теперь у тебя начнется новая жизнь. Критическую точку ты миновал и вышел победителем. А главное, не бойся. Впереди нет облаков. И, если хочешь, дам тебе совет. Возвращайся в Москву. Там твой дом, твои друзья. Хорошие ребята, если не придираться к мелочам. Зайди к участковому. Отличный парень, грамотный, толковый. Он говорит, что жуликов тех переловили и тебе вернут твою квартиру. За свое надо постоять. Имеешь право. Уверен, все встанет на свои места. Ты только еще жить начинаешь.
Колесников взглянул на паренька и подмигнул ему. Тот лежал с открытыми глазами и внимательно слушал человека, упавшего с неба, который все о нем знает.
— Ну вот и все, что я хотел сказать тебе. Хорошо, что повстречались.
Колесников встал с земли, отряхнулся и направился к узкому переулку. В небе осталось облако, и Антону показалось, что в нем отпечатался профиль незнакомца. Солнце спряталось за купол, и рядом с мальчиком упала тень от золотого креста.
Когда Колесников вернулся на почту, все оставалось на своих местах, вот только «волги» в проходе не хватало. Он хотел сесть на свое место, но по радио назвали его фамилию. Его вызывала Москва.
Колесников взял трубку и забыл, что хотел сказать. С ним говорил его зам, который остался за начальника.
— Привет, хозяин! Ну ты даешь! Куда пропал–то? Полковник тут на ушах стоит. Без тебя работа не клеится. Порядок на путях навести некому. Ты у нас тут пуп земли. Зойка твоя тут скандалит. Думает, мы тебя прикрываем, а ты себе другую нашел.
— Скажи полковнику, что мальчишку не нашел.
— Какого мальчишку? А… А кому он нужен? Малолеток с товарняка сняли. Они давно все признали. Сейчас их в приемнике–распределителе держат, а там уж прокурор пусть думает. А полковник, небось, забыл, куда тебя услал. Думает, ты на бюллетене. Ну, начальничек! Семь пятниц на неделе. Ты скоро вернешься? А то Зойка твоя достала нас.
— Передай ей, что сегодня выезжаю.
— Откуда?
Колесников задумался, но так и не мог ответить…
— Какая разница, мать–перемать. Знаю только, что здесь и начинается жизнь. Мы с ней сюда обязательно вернемся. Тут есть чем дышать! А ты готовься. Будешь дела принимать.
— Ты это чего? Сбрендил, хозяин?
Колесников положил трубку.
5
Тетка Люба поставила ухват возле печи и взглянула на девушку. Высокая, стройная, белокурые волосы сплетались в густую длинную косу, а голубые глаза ярче солнечного неба. Не девушка, а ангел. Синяя атласная косынка скрывала длинную шею, а одежда выглядела несвежей.
— Трудно к нам добираться? — спросила женщина.
— Тяжело. А вы знаете, кто я? — удивилась Даша.
— Догадываюсь. Ты — Катя, Димочкина жена. Правильно?
Девушка улыбнулась.
— А я думала, что мне придется это доказывать.
— Зови меня тетей. Я сестра покойной Димочкиной матери. Нас было три сестры и брат, вот мы с Андрюшей вдвоем остались. Он скоро вернется, и щи
