с пересадками, на трех машинах. К чему такие сложности было непонятно. Последние часов шесть мы тряслись по кочкам в ночном лесу. Похоже, что якудза нашли самую дикую глушь в Японии и притащили нас сюда.
Раздался глухой стук, а после этого скрип металла, видимо, нас все-таки решили впустить. Ну, блин, спасибо. Где это видано, чтобы заключенные очереди ждали под тюремными стенами.
Кроссовер, который нас привез, завелся и медленно двинулся к пятачку для разворота.
Дате с досадой бросил бычок под ноги и втоптал в грязь.
— Пошли, — процедил он, — пора взрослеть.
Только вот мне уже поздновато.
Нас встречали двое мужчин. Я быстро провел сравнительный анализ. Старая привычка: искать опасность, оценивать потенциального противника, выявлять слабости.
Подобные мне смотрят на людей иначе. По крайней мере, мне так кажется. Человек инстинктивно играет в игру «свой-чужой», ищет отголоски симпатии или угрозы. На основании множества мелочей индивид создает образ в подсознании, на который и будет опираться в случае возможной коммуникации. Именно так он определяет модель поведения. Как же они похожи на собак, которые нюхают друг другу зады…
Я не смотрю в лицо, а тем более в глаза. Это слишком опасно. Зато я вижу образ сразу, — пустышку, карикатуру, шаблон, и лишь после этого начинаю разбираться в деталях, чтобы понять каким образом я могу воздействовать на персону, и получить из этого выгоду. Если человек мне не нужен, то он и не интересен вовсе, и автоматически превращается в серого безликого статиста.
Пока остальные оценивают, разбираются — относиться к кому-то хорошо или плохо, я заранее отношусь ко всем дерьмово. Зачем забивать свой разум ерундой? Если ты идешь в старый кабак в подвале, то не удивляйся, что там грязно и воняет мочой, это же было предсказуемо!
Да и мое отношение ни разу меня не подводило. Сколько бы ни ходило мифов о пресловутом «хорошем человеке», мне такие в жизни не попадались. Все они, как набухший прыщ: стоит немного поддеть, и вот гной растекается по коже.
Итак, встречающие…
Первый, — здоровый бугай в армейской куртке и с короткой бородкой. На брови у него был кривой шрам, который казался столь фактурным, будто его для боевика про коммандо гримировали. Японский рэмбо, не иначе.
Кулаки сбиты. Нет, не просто сбиты, — кожа на них до такой степени отполирована, что ладонь походила на боксерскую перчатку, костяшек вообще не было. Шея и кисти рук были покрыты выцветшими татуировками, на голову он повязал серую бандану.
Он стоял, опершись одной рукой на воротину, второй прижимая к себе дубинку на поясе и увидев нас, жестом приказал подойти.
Рядом с ним стоял второй провожатый. Он был чуть пониже, — худой и высушенный японец с хитрым взглядом. Кожа его пожелтела от времени и напоминала старый барабан или прожженное окурками седло мотоцикла. Морщины паутиной расползлись по лицу, губы плотно сжаты, с подбородка спускается седеющая козлиная бородка. На вид ему было лет 50–60, хотя я уже убедился, что по японцу реальный возраст определить трудно.
В отличие от своего товарища, старик был одет в хаори с коротким рукавом (традиционная мужская накидка), а на ногах у него были брюки свободного кроя. Он сложил руки на груди, дожидаясь нас. Его предплечья тоже украшали яркие ирэдзуми. Выглядел он сурово, хмурил кустистые брови, смотрел на нас неодобряюще, будто мы уже ему нагадили, только вступив на территорию Габутай.
Не проронив ни слова, они пошли по дорожке к серым бетонным зданиям, а нам не оставалось ничего иного, кроме как последовать за ними. Три охранника в черном закрыли за нами ворота и остались нести караул. Вчетвером мы достигли широкой площадки, которая напоминала военный плац, похоже, это место было центром учреждения.
— Представьтесь, — еле слышно проворчал солдафон.
— Дате Ягами.
— Рио Икари.
— О них нам говорил Масеки-сан, не так ли? — хитро поинтересовался у товарища старик.
— Да, змей и демон. Проблемные ублюдки… — кивнул в ответ второй, после чего обратился к нам. — Меня зовут Дайсаку Шибусава, — прервал молчание вояка, — но вы будете называть меня Мастер Шибу. Я организую процесс воинского обучения. Я — тренер по боевой подготовке. Это — Хироаки Сатеши, для вас Хиро-сенсей. Сатеши-сан наставит вас на путь борёкудан.
— Мой тренинг включает в себя не только физические занятия, но и воспитание духа, обучение философии Бусидо, так как видим её мы, — скрипя произнес старик.
— Он сделает из вас якудза, даже если вы этого не хотите, — хмыкнул Шибусава. — Для вас мы учителя и отцы, неповиновение нашим приказам повлечет наказание, а если расстроите одного из нас, пожалеете. Выполняйте все предписанное, не спорьте, и тогда, возможно, вы здесь освоитесь. А теперь внимание, дважды я ничего не повторяю, успевайте запоминать: площадка по которой мы идем, — базовый тренировочный лагерь, или как я её называю, — полигон. Место для физических нагрузок. Вон там учебный корпус, — хрипло бросил через плечо вояка, показывая на двухэтажное строение. — Здесь вы будете проходить теорию. Там же находятся кабинеты учителей и комната для собраний. На первом этаже столовая, порядок приема пищи узнаете в буклете.
Мы молчали, по тону провожатых становилось понятно, что вопросов они не ждали.
— Здесь душевая и туалеты, — продолжал Мастер Шибу, показывать нам достопримечательности. — Уборка каждый день, дежурных назначает старшина. Проштрафился, моешь сортир, надеюсь, это понятно?
— Хай, — ответили мы хором.
— Хорошо. Эти хоть понимают основы дисциплины, а Хиро-сан?
Старик лишь неопределенно хмыкнул.
— Здание вдалеке: склад и оружейная, — указал Шибу на небольшую постройку у ворот. — Вход охраняется кадетами, на двери цифровой замок, даже не думайте туда соваться, а то знаю я вас, шпану. За забором вы можете увидеть угол ещё одной постройки, это женское отделение, вам туда ходить строго запрещено.
Я мельком взглянул на удивленного и воодушевленного Ягами. Да, тут есть девчонки, братишка. Но лучше тебе о них не думать, ведь все здесь — одна большая уловка. Мне хватило лишь взглянуть на это место, чтобы понять, насколько все плохо. Это не просто военный лагерь, нет, ни хрена. Это тюрьма и психушка в одном флаконе.
То, что они здесь проворачивают больше похоже на логово культа, и, думается мне, именно грязными психологическими приемами они и перевоспитывают местный сброд.
— Казармы учеников, — обьявил Шибу-сан. — Здесь вам предписано находиться до начала
