– Тогда быстрее оформляйте финансовые дела.
Дэвиду хватило секунды, чтобы узнать Рози в новой одежде.
Дэвид Холден натянул на себя покрывало, когда она вошла в комнату. Рядом с ней была другая женщина, одетая точно так же. За ними шел католический священник, из-под серого свитера торчал характерный воротничок.
На Рози было одеяние католической монахини. Холден не принадлежал к Римской католической церкви, поэтому только догадывался об этом. Длинное черное платье и черное покрывало монахини, приоткрывающее часть волос, черные туфли на толстой подошве и темные чулки. Он почувствовал себя виноватым, что думает об этом, но Рози Шеперд выглядела очень привлекательно.
– Вам уже лучше, профессор Холден? – У священника был скрипучий голос, а легкий акцент выдавал в нем уроженца юго-запада.
– Физически? Да, спасибо. Спасибо, что приняли нас. – Он начал вспоминать вчерашние события. Как он упал на ковер, а Рози раздела его. Кто-то обработал рану на левой ноге и другие раны. Потом стакан виски. И долгий сон, в котором все время была мертвая Джанет Гаррисон.
– Мы не собираемся выгонять вас, – сказала монахиня. – Но детектив Шеперд боится, что полиция просмотрит ее личное дело и поймет, где вы могли спрятаться на ночь. И придет сюда за вами обоими. А после той жуткой ночи, когда эти юнцы ворвались в монастырь, после того, как ограбили мистера Коллинза…
– У него есть идея, сестра Августа, – сказала Рози, слегка покраснев.
Священник улыбнулся.
– Детектив Шеперд скромничает. Она оделась, как сестра нашего монастыря. Прошлый раз она вошла в центральную дверь монастыря. Те люди держали здесь под прицелом всех сестер. Она сказала, что она из собора Святой Богородицы…
– Мне и в голову не могло прийти, что эти мерзавцы могут стрелять в монастыре, – сказала Рози, защищаясь.
– Она разделалась со всеми, – продолжал с улыбкой священник.
– Отец Андерсон преувеличивает, – ответила Рози, прокашлявшись.
– Спасибо вам еще раз, – сказал им Холден.
Он не думал, что поездки священника вместе с монахиней были обычным делом, но надеялся, что другие не сочтут это необычным.
Его сытно накормили и одели в чистую одежду отца Андерсона (он действительно был родом с юга-запада, из Техаса), без малейшей надежды на ее возвращение, но не дали никакого оружия. Поэтому он чувствовал себя раздетым, выходя из машины. Отец Андерсон обернулся и посмотрел на него, затем улыбнулся и тоже вышел из машины. Он обошел вокруг старенького черного «Шевроле», открыл багажник и достал из него два небольших чемоданчика. В них не было ничего, кроме одежды, так как с недавних пор на вокзалах, как и в аэропортах, тоже стали проверять багаж, если замечали что-нибудь подозрительное.
– Счастливой дороги, отец, – сказал отец Андерсон и пожал Холдену руку.
– Спасибо.
– Пусть процветает твой орден, сестра, – повернулся он к Рози.
– Спасибо, отец.
– Я не забуду о тех вещах, которые вы оставили у нас. Они будут в сохранности. – Андерсон снова улыбался, глядя на Холдена. Это был худощавый человек, но Холден подумал, что немногие решились бы вступить с ним в схватку.
– Передайте сестрам наши лучшие пожелания, – искренне сказал Холден. Он взял чемоданчики – сзади уже сигналили, чтобы отец Андерсон отгонял свой «Шевроле». В их сторону направился полицейский, но Холден не ускорял шаг. – Легавый, – прошептал он Рози.
– Он знает меня. Идем дальше, – пробормотала Рози в ответ.
Они продолжали идти, и если полицейский их заметил, то он был прекрасным актером.
Они остановились у пункта проверки багажа. Холден потрогал пальцами усы, наклеенные над верхней губой.
Рози вытащила из маленькой черной сумочки два билета. Он посмотрел ей в глаза. На ней были очки, которые церковь бесплатно раздавала малоимущим. Он подумал, что они ей идут.
«Пока все в порядке», – подумал Холден. Их не «вычислили», и поэтому они пока еще живы. Но все могло измениться в одно мгновение. Отсутствие губной помады и очки не изменили лицо Рози до такой степени, что ее невозможно было узнать. Его фальшивые усы и очки еще меньше изменили его внешность.
Холден осознал, что люди чаще обращают на вас внимание, когда видят, что вы принадлежите к духовному сословию. Они улыбаются, говорят: «Добрый день, отец, добрый день, сестра». Снова улыбаются и идут дальше.
Он сделал вид, что читает спортивный журнал, который он купил в киоске на вокзале, чтобы его лицо не привлекало внимания двух полицейских, стоявших неподалеку.
На вокзале их было много, даже слишком много.
У них с Рози были билеты до Нового Орлеана, но они собирались сойти с поезда перед тем, как он уедет из Алабамы. Там была ячейка «Патриотов», о которой знала Рози, и если им удастся их разыскать, можно будет разжиться оружием и попросить помощи.
Он смотрел на фотографию юной гимнастки, и хоть лицо не было похожим, он вспомнил Джанет Гаррисон.
Убита. Совсем не узнав жизни. Как и его трое детей.
Он едва не убил полицейского. Иногда он даже жалел, что не убил. Бесчувственный. Негуманный. Тупой. Но если бы он застрелил полицейского, он вбил бы клин между «Патриотами» и многими офицерами полиции, которые хотя бы морально были на их стороне, а иногда оказывали вполне конкретную помощь.
Холден вернулся к своему журналу. Он читал статью о проблемах обеспечения безопасности на матчах бейсбольного чемпионата в связи с активностью ФОСА в главных городах, где проводятся матчи бейсбольной лиги.
– Отец, сестра! Ну разве это не прелестно?
Неожиданно прозвучавший голос принадлежал пожилой женщине лет семидесяти.
Она села на скамью напротив них.
Он не заметил ее лица среди пассажиров их вагона.
– Что прелестно? А, поездка на поезде? Да, я тоже всегда получаю удовольствие от поездки поездом, – солгал Холден.
– Да нет, отец. Я имела в виду, что с нами едет в личном вагоне мистер Серилья. Подумайте только – частный железнодорожный вагон.
Серилья. Не желая того, Холден непроизвольно сжал губы.
Рози спросила у старушки: – Это не фамилия директора ФБР?
– Да, это он! Он боится летать, во всяком случае так пишут в газетах и говорят по телевизору. Меня зовут Эдит Гольдберг. Я не католичка, но люблю людей. Это так приятно!
Холден улыбнулся, так как понял, что от него требуется.
– Спасибо, миссис Гольдберг. Я отец Раймонд Холл. – Он протянул руку. Ее ладонь была слишком влажной на ощупь. – А это сестра… – Рози кашлянула, Холден быстро сориентировался, – сестра Мэри Лоренс. – Он засмеялся. – Понимаете в чем дело, она в самом деле моя сестра. И с детства я привык называть ее Хэйзел. Так что сами понимаете, иногда…
– Вы часто ездите поездом? – вмешалась Рози.
– Да, мы с моим братом много ездили. Он был вроде этого эфбээровца, мистера Серильи. – Она приложила руки к груди, потом опустила их на колени. – Не хотел летать, хоть убей. Всегда приходилось ехать машиной или поездом, когда навещали детей во Флориде. Сейчас я еду к сестре. Она живет в Новом Орлеане. Я была у нее на скоромный вторник. Вы знаете, он всегда перед великим постом.
Поезд замедлил ход, и на мгновение Холдена охватила паника. Он посмотрел в окно. Они проезжали через небольшой городок. Рельсы пересекали главную улицу, понял он, посмотрев в противоположное окно.
– Поезд всегда ползет здесь, как черепаха, – рассмеялась миссис Гольдберг. – Я бы сказала, что проезд по железной дороге стоит очень дешево, чтобы поезда придерживались графика.
Холден снова выглянул в окно, затем посмотрел в проход по вагону. На секунду ему показалось, что на крыше мелькнула тень. Он отбросил эту мысль – слишком напоминало бы вестерны для детей.
– Не хотите леденцов? Я все время покупаю их у детей. Они продают их, чтобы собрать деньги на строительство храма. Это нужное дело! – Она уже копалась в своей сумочке.
– Вы очень добры, – сказала Рози.
– Послушайте. Я считаю, что люди должны помогать друг другу. Вы для этого делаете много. Ну а кроме того, я люблю сладкое. – Она рассмеялась.
Дверь в вагон распахнулась, и в него быстро вошли трое мужчин. И у всех были винтовки М-16. На всех была черная боевая униформа и маски на лицах.
Холден начал подниматься. Он почувствовал, как Рози схватила его за локоть. Миссис Гольдберг завопила. С другого конца вагона зашли еще вооруженные люди.
– Вам нечего бояться. Сидите спокойно, и вам ничего не сделают. Мы – «Патриоты». Мы здесь для того, чтобы казнить врага американского народа. Мы не тронем никого другого.
– Господи, – прошептала Рози. – Они хотят убить Серилью, а обвинить в этом нас.
Миссис Гольдберг подавилась конфетой. – Позаботься о ней, Рози, – сказал Дэвид.
– Теперь все встали. Мы прекрасно будем себя чувствовать в переднем вагоне. Пошли, ребята!
