Ознакомительная версия.
– Любой!
– Дверь закройте!
Женщина захлопнула дверь.
Павел принес стакан кипяченой воды. Она взяла его трясущимися руками и судорожными глотками выпила почти весь.
– Ты больна? – спросил Бакаров.
– Наверное, да, знобит сильно.
– А чего же одета не по сезону?
– Разве не видно, кто я?
– Не видно. – Он приложил руку к ее лбу. – У тебя жар, дорогуша. А ну-ка, вставай да снимай шубейку.
Женщина поднялась и тут же пошатнулась.
Павел поддержал ее, помог снять шубку, под которой оказалось черное короткое платье, а затем провел в комнату и усадил в кресло:
– Посиди!
Разобрал диван, застелил белье, из нижнего ящика мебельной стенки достал теплое ватное одеяло.
– Раздевайся и ложись.
– Вы оставляете меня у себя?
– Нет, выгоню больную на улицу.
– Но я… я не смогу обслужить вас.
– От тебя этого не требуется. Раздевайся и ложись!
Женщина сняла платье и легла, накрывшись одеялом. Даже под ним ее пробивал озноб.
Бакаров достал из ящика градусник:
– Померь температуру.
Женщина подчинилась. Он заглянул в аптечку, но там, кроме бинтов и йода, ничего не было.
– Так! Лечить тебя нечем. Давай градусник. Ого, сорок градусов! Надо «Скорую» вызывать.
– Не надо. Меня все равно не возьмут, а вам проблема – оформят ложный вызов.
– Это еще почему?
– Потому что я проститутка.
– Ты в первую очередь человек, и бригада обязана оказать тебе помощь.
– Не надо «Скорой», мне бы аспирин.
– Нет у меня лекарств, как-то не возникало потребности. Ну, если не хочешь «Скорой», то… подожди.
Павел достал сотовый телефон, набрал номер. Ему ответил знакомый голос:
– Да, Паша?
Это был врач, знакомый нынешнего начальника Бакарова, Димы Горбунова, Юрий Борисович Конеков. – Привет, Борисыч.
– Привет. Что-то ты поздновато сегодня звонишь, или случилось что?
– Помощь твоя, Борисыч, требуется.
– По голосу незаметно, что ты приболел.
– Я здоров, помощь нужна молодой женщине.
– Вот как? Это уже интересно. У тебя дома женщина?
– В этом есть что-то странное?
– В отношении тебя – да. Так что с дамой?
– Температура сорок градусов, озноб, неестественный румянец на щеках, больна она, и ей требуется квалифицированная помощь.
– Вызови «Скорую».
– Борисыч! Ты приедешь?
– Уже еду! – вздохнул врач.
Бакаров отключил телефон, присел на край дивана. Женщина больными глазами смотрела на него.
– Сейчас врач подъедет, он осмотрит тебя. Кстати, мы так и не познакомились, я – Павел.
– Ольга!
– Красивое имя, скажи, – как-то сам собой перешел на «ты» Бакаров. – Что ты делала в подъезде?
– Пыталась скрыться.
– Тебе некуда идти?
– Сегодня уже нет.
– Это плохо, когда некуда идти.
– Да, очень плохо.
– Ладно, потом поговорим, сейчас не напрягайся. Хоть немного согрелась?
– Согрелась. Спасибо вам, – попыталась улыбнуться Ольга.
– Давай на «ты».
– Вы старше меня.
– Это не имеет никакого значения.
Домофон пикнул.
– А вот и наш врач. Отличный, между прочим, врач, он поможет.
Бакаров прошел в прихожую, разблокировал входную дверь и вскоре впустил врача со старинным саквояжем в руке. Этот саквояж имел давнюю историю, он принадлежал еще прадеду Конекова, земскому доктору, и являлся гордостью Юрия.
– Ну и погодка. Дважды чуть не застрял, пока добрался до тебя. Строительную улицу почти всю в двух местах перемело. И, как всегда, в городе ни одной снегоуборочной машины. Я тачку у магазина оставил, ничего?
– Ничего. Никто ее не тронет.
– Ну, показывай больную. – Конеков быстро разделся и шепотом, наклоняясь к Павлу, спросил: – А кто она, Паш?
– Человек, – так же шепотом ответил Бакаров.
– Да? Интересно.
Конеков прошел в комнату.
– Здравствуйте! – поздоровалась с ним Ольга.
– Здравствуйте, – улыбнулся Конеков. – Ну, что у нас? Жар?
– Да!
– Голова болит?
– Болит.
– Суставы ломает?
– Да. Дышать тяжело, а насморка нет.
– Что с ней, Борисыч? – поинтересовался Бакаров.
– Ты свет полный включи и ступай на кухню, согрей воды.
– Много?
– Тазик! Горчица есть?
– По-моему, есть, в тюбике.
– Порошок горчичный!
– Откуда?
– Сода?
– Да на черта она мне нужна?
– Понятно. Тогда согрей воды и одевайся.
– Зачем?
– Пойдешь в дежурную аптеку. Или ты думаешь, я с собой аптечный склад вожу?
– Значит, воду и одеться. Понял. Но ты не сказал, что с Ольгой?
– Нашу даму зовут Оля? Ты смотри, как мою супругу. К сожалению, уже бывшую.
– По-моему, у вас с женой понятий «бывший» и «настоящий» не существует.
– А вот это не твое дело. А у нашей Ольги ангина. Причем в тяжелой форме.
– Ясно.
– Ты еще здесь? Надо же, меня сдернул с места, а сам резину тянет.
– Так, вода и одеться. Две минуты.
– Давай, а я пока рецепт выпишу.
Павел нагрел воду, оделся. Конеков передал ему рецепт.
– Возьмите деньги в сумочке, она где-то в прихожей, – проговорила Ольга.
– У меня есть деньги.
Бакаров пешком сходил в аптеку, набрал всевозможных лекарств. По возвращении он увидел, что его случайной гостье стало лучше.
– Я сделал ей укол, – объяснил Конеков. – Препарат снимает жар, но женщине, как минимум, необходимо трое суток постельного режима. Я расписал, как принимать лекарства.
– Но у нее нет ничего серьезного?
– Всякая болезнь, Паша, дело серьезное. Ангина опасна тем, что может дать осложнения. Но будем надеяться, что молодой организм справится. Проводишь меня?
– Конечно!
Конеков попрощался с Ольгой, пожелав скорого выздоровления.
Мужчины вышли в подъезд, и он несколько смущенно проговорил:
– Красивая дама, жаль, что проститутка. Ты вот что, Паша, сегодня к ней не лезь, я имею в виду секс, женщине надо окрепнуть. А вот послезавтра, думаю…
– Не о том ты думаешь, Борисыч.
– Ну, конечно, – усмехнулся врач. – Спать-то вам предстоит вместе! Я второго дивана в твоей квартире как-то не заметил.
– Повторяю, ты не о том думаешь.
– Ладно, в конце концов, твои личные дела – это твои личные дела. Ты попросил, я помог, чем смог.
– Вот за это спасибо.
– И все же жаль, что такая красавица – шлюха.
– Кто знает, что заставило ее пойти на панель…
– У тебя будет время узнать.
Бакаров и Конеков вышли на улицу.
– Опять пошел снег, – проговорил врач, – завтра до больницы на тачке уже не доедешь.
– Ты сказал, ей необходимо, как минимум, трое суток постельного режима?
– Как минимум. Возможно, для выздоровления потребуется больше времени.
– А что давать Ольге из еды?
– В этом ограничений нет. Только чтобы нехолодное. А вообще-то, твоей даме надо заняться горлом.
– Она не моя дама.
– Не цепляйся к словам. Ей лечиться надо серьезно.
– Это уже ее дело.
– Тоже верно.
– Сколько я тебе должен?
– А не пошел бы ты к черту, Паша?
– Ну, почему к черту, мне и дома неплохо, – улыбнулся Бакаров. – Спасибо еще раз, Борисыч.
– Не за что. Откажись я, ты бы сам за мной приехал.
– Верно. Удачи.
– Завтра позвоню.
– Вечером, днем я на работе.
– Знаю. Пока.
Конеков уехал. Бакаров перекурил во дворе, поднялся в квартиру, прошел в комнату, присел в кресло.
– Легче? – спросил он у своей гостьи.
– После укола – да.
– Есть хочешь?
– Нет. Если только чай. Черный, без сахара.
– Хорошо, будет тебе чай. Ты с порядком приема лекарств разобралась?
– Да!
– Молодец.
Бакаров принес чай и начал стелить спальный мешок на полу.
– Что вы делаете? – воскликнула женщина.
– Как «что»? Место спальное готовлю.
– Боитесь заразиться от меня?
– У меня иммунитет сильный.
– Тогда ложитесь на диван, места хватит.
– Места хватит, но я мужик.
– Ну и ничего, сейчас мне гораздо лучше.
– Нет. Я на полу. Мне не привыкать. Приходилось и на голой земле спать.
– Вы военный? – неожиданно спросила Ольга.
– А что, заметно?
– Выправка у вас военная.
– Да, в недавнем прошлом я служил офицером, сейчас в запасе, на пенсии, подрабатываю, так что завтра до 19.00 тебе придется быть одной в квартире.
– Спасибо вам!
– Да перестань ты «выкать».
– Попробую. Скажи, Павел, а почему ты не женат? Или у тебя была семья, но вы разошлись?
– Какая тебе разница, Ольга, был я женат или нет?
– Просто женское любопытство.
– Не было у меня семьи. Отца не помню. Мать о нем ничего не рассказывала. Может, считала, рано еще. А когда мне было семь лет, она умерла. Рак легких. Дальше детский дом, Суворовское, а затем военное училище. Служба, увольнение, в итоге – эта квартира и ты, случайно оказавшаяся в подъезде. Но давай принимай лекарства, и будем спать.
– Мне неудобно, я на диване, а вы… ты на полу.
– Неудобно, Оля, на потолке спать, а на полу – нормально.
Женщина выпила таблетки. Бакаров налил в стакан еще воды, потушил свет и под мерное тиканье часов уснул.
Ознакомительная версия.
