— Уже знаешь?
— Еще бы! Мне Теплягов в тот же день звонил. До сих пор не может понять, чем ты его так саданул, что он в момент вырубился. — Олег рассмеялся. — Паря давно сам напрашивался, так что все правильно. Может, именно это ему и нужно было? Может, действительно возьмется за ум? А остальные как?
— Троих вроде отобрал, — не очень уверенно ответил Савелий.
— Трегубенков, Матросов. Еще кто? — улыбнулся Олег.
— Трегубенков, Никифор Колосков и Роман Кочергин, — поправил Савелий.
— А Матросов? — Олег удивился: в ком в ком, а в Матросове он был твердо уверен.
— Пока думаю.
— Трое есть, да вы двое, итого — пятеро. Остается один?
— Двое. Отправимся всемером: одна группа — трое, вторая — четверо. От остальных придется отказаться. Как им объяснить?
— Ничего объяснять не надо, скажешь, что остальных я затребовал назад: они мне здесь нужны. Кстати, это правда.
— И Рокотову ничего не объяснять? — усмехнулся Савелий.
— Рокотову? Нет, с Рокотовым ты уж, пожалуйста, сам решай: не хочется мне с Михаилом Никифоровичем говорить на эту тему. А правду сказать не могу: я слово Косте дал.
— Надо же, этот парень всем заморочил голову!
— Кому это всем? — встрепенулся Олег.
— Тебе, Воронову…
— Как? И ему тоже? — Олег развеселился. — Ну, парень, далеко пойдет…
— Ага, если милиция не остановит, — подхватил Савелий. — Ладно, с ним я как-нибудь сам справлюсь, а за остальных спасибо. Парни все ничего, да всех-то не возьмешь! Но еще один нужен, — напомнил Савелий.
— Послушай, приятель, у меня есть предложение… — начал Олег.
— У меня тоже, — подхватил Савелий, и они почти хором воскликнули:
— Михаил Гадаев! — И оба тут же рассмеялись.
— А кто-то говорит, что мы не братья, — заметил Олег.
— Раз одна и та же мысль посещает двух людей одновременно, то это может означать только одно: эта мысль…
— … правильная, — закончил хозяин кабинета.
— Он в Москве сейчас?
— Еще как в Москве! — ухмыльнулся Олег, вспомнив посещение сауны.
— Что, хорошо попарились? — неожиданно спросил Савелий.
— Откуда знаешь? Тебе что. Мишка уже звонил? — Олег, похоже, обиделся.
— Нет, он мне, конечно же, не звонил. Просто я заметил, что ты сияешь как масленый блин, и запах от тебя исходит банный.
— До сих пор? Надо же, — удивился Олег. — А мне никто об этом не сказал.
— Нужно уметь не только заметить, но и проанализировать.
— А такое под силу только двум моим знакомым: Савелию и… Бате.
— Не преувеличивайте, товарищ майор!
— Чего уж там! — Олег махнул рукой. — Где уж нам уж выйти замуж…
— Ой-ой-ой! Совсем забитый мужичонка! Давай лучше Михаилу позвоним.
— Так он уже с полчаса в приемной дожидается, когда ты его позовешь. — Олег усмехнулся.
— Ну ты и гусь, Олежек! Что ж сразу-то не сказал? — Савелий быстро вскочил, открыл дверь и действительно увидел Гадаева: тот сидел у окна и читал какой-то журнал.
Заметив Савелия, Михаил тут же бросился к нему.
Они вошли в кабинет и только потом крепко обнялись, похлопывая друг друга по спине.
— Я сразу же догадался, для чего Олег меня так срочно вызывает к себе. — Михаил не пытался скрыть своей радости. — Что, снова вместе поработаем?
— А куда ж я без тебя, парниша?
— Как к тебе обращаться? — предупредительно спросил Гадаев.
— Как обычно: капитан Мануйлов. Можно — Сергей, а можно Бешеный. Как тебе больше нравится!
— Ты даже представить себе не можешь, до чего я рад тебя видеть, Серега! Я ж так и не поблагодарил тебя за тот подарок, который ты нам с ребятами тогда сделал!
— А это совсем и не обязательно. — Савелий недовольно нахмурился.
— Вы честно отработали эти деньги.
— А сейчас куда? Далеко?
— Нет, гораздо ближе, но намного опаснее!
— «Чем опаснее, тем лучше для воздушных десантников!» — произнес Михаил, подражая генералу Богомолову.
— Надо же, запомнил!
— Еще бы! Когда?
— Обо всем чуть позднее. Сейчас ответь на один вопрос, только прямо.
— Спрашивай.
— У тебя в Чечне много родственников?
— Достаточно, а что? — Гадаев нахмурился.
— В каком месте?
— В основном, в Кади-юрте. Может, скажешь, почему спрашиваешь? — Гадаев разволновался, и его акцент чуть усилился. Потом догадка озарила его лицо. — Значит, туда зовешь? — Взгляд Михаила стал тяжелым. — Зовешь туда и боишься, что могу помешать чем-нибудь, так, что ли? Выходит, не веришь мне?
— Неправильно говоришь! Если бы не верил, не стал бы предлагать. Просто мне не хочется ставить тебя в неловкое положение: что, если там, куда мы отправимся, окажутся твои родственники, которые встанут у нас на пути?
— Мои родственники у нас на пути никогда не встанут! — твердо сказал Михаил. — Сейчас я старший в роду. — Он вздохнул. — Отец умер три года назад, а его родной брат, мой дядя, погиб в больнице, которую захватили бандиты.
— Убили?
— Врачи сказали, от инфаркта скончался. Но кто, кроме Бога, правду знает?
— А если бы поддерживал? — спросил Савелий.
— Если бы поддерживал, то я все равно пошел бы с тобой, но стрелять в своих не стал бы, — прямо ответил Михаил.
— Спасибо за честность!
— А разве я мог ответить иначе? — Михаил задал этот вопрос, скорее, себе самому. — Если не хочешь, не отвечай, но я все равно спрошу. В какую часть Чечни мы направляемся?
— В район Ведено, Шали… — Савелий заметил, как в глазах Гадаева блеснул зловещий огонь.
— Когда начинать подготовку?
— Сегодня. Готов поехать со мной прямо сейчас?
— Куда?
— Туда, где мы будем жить и тренироваться.
— Без проблем! Только сделаю пару звонков. Можно?
— Никому никакой информации! — предупредил Савелий.
— Естественно, — кивнул Михаил, отошел в угол и стал набирать номер на трубке сотового телефона.
— Доволен? — спросил Олег Савелия.
— Вполне. Знаешь, Богомолов просил, чтобы ты снабдил обе группы оружием, которое мы закажем, а он с тобой потом рассчитается.
— Надеюсь, ты не закажешь стингеры, танки, ракеты «земля-земля»? — пошутил Вишневецкий.
— Пока нет.
— В таком случае, составь список, мы «на собрании внимательно рассмотрим все ваши просьбы, завизируем у… Господа Бога и выделим». О чем ты говоришь?
— Вот список. — Савелий вытащил из кармана листок и протянул Олегу.
— Ничего себе списочек, — вздохнул Олег. — Ладно, через пару дней доставим туда, куда скажешь.
— Отлично! Скажи, Олежек, как ты сам-то?
— В смысле работы?
— И работы, и личной жизни.
— Знаешь, работы столько, что моя личная жизнь здесь и проходит. Не помню, когда мы с Ладой вместе по-настоящему отдыхали.
— А бросить не хочется?
— Иногда так припечет, что кажется — все, баста! Пошло все к чертовой матери! Потом остынешь немного, увидишь плоды своих трудов праведных и успокаиваешься. К тому же стольких наших ребят удалось пристроить на работу, а кого-то просто от голодной смерти спасти. Так что стиснешь зубы покрепче, спрячешь подальше свои сомнения и снова в бой.
— Очень рад слышать это, Олежек! Очень рад! Если не мы, то кто?
Всю дорогу до тренировочной базы ехали молча. Михаил думал о том, что вскоре окажется в своей многострадальной Чечне, где не был с тех пор, как похоронил дядьку. Дядьку уважали, и на его похороны собралось очень много людей, среди них оказались и те, кто участвовал в захвате больницы. Очевидно, догадываясь, что у Михаила много сомнений по поводу смерти его дядьки, они показали ему медицинское заключение, где говорилось, что смерть Ясы Гадаева наступила от обширного инфаркта. Незадолго до этого Михаилу удалось встретиться с женщиной, которая лежала в соседней палате. По ее немногосложным ответам Михаил понял, что не все так просто и правду в ближайшее время ему узнать не удастся.
Сделав вид, что верит медицинскому заключению, Михаил затаил злобу. И сейчас, когда Савелий начал расспрашивать, где живут его родственники, сердце Михаила забилось сильнее: кажется, есть возможность рассчитаться с теми, кто отправил дядьку на тот свет. Яса Гадаев был справедливым и честным. И всегда вставал на сторону слабых. Вполне вероятно, что, когда бандиты захватили больницу, он попытался их образумить, подписав себе смертный приговор. К тому же преступники поторопились кремировать тело Ясы Гадаева, сославшись на неразбериху. Видно, тело было так изуродовано, что ни о каком инфаркте и заикаться не стоило.
Савелий немного лукавил с Олегом, когда ответил, что с Матросовым пока не решил. Он почти сразу же остановил на нем свой выбор, но не хотел ни с кем делиться своими планами, пока не проработал все до конца. Савелий понял, а Олег только укрепил его во мнении, что идти нужно мобильными, совсем небольшими группами: максимум по три человека. Однако он чувствовал, что чего-то не хватает. Это как на последней примерке у портного: раньше казалось, где-то жмет, что-то топорщится, но стоит мастеру сшить все, убрать складки, разгладить утюгом, и вещь сидит на тебе, словно ты в ней родился.
