Но сейчас кое-что изменилось, лишний шум (громкая акция) в свете новых обстоятельств был не просто неуместен, но и прямо противопоказан, так что как ни крути, придётся зажать гордость в кулак и заплатить, сколько просят.
Ковров ещё раз пробежался по возможным вариантам цивилизованного давления на жадных контрагентов, все их последовательно отбраковал (варианты, а не контрагентов – увы, эти вельможные негодяи в системе координат грядущей сделки были незыблемыми величинами) и, окончательно определившись, позвонил решале:
– Скажи, что мы согласны на их условия.
– Это окончательное решение? Потом не будет никаких?..
– Не будет, это мое последнее слово.
– Очень хорошо…
* * *
Решив последний неприятный вопрос уходящего дня, Игорь Викторович позволил себе немного расслабиться перед насыщенной трудовой ночью и с большим удовольствием принялся уплетать печеную картошку с молоком.
Молоко было не парное, а пастеризованное из пакета, то есть, может быть, и не молоко вовсе по новой классификации. Но сейчас это было не важно, поскольку печенная в углях картошка с лихвой покрывала все прочие недочеты и приводила чудесную летнюю полночь в полное соответствие с ностальгическими воспоминаниями об ушедшей молодости.
Студенческие годы, колхоз, безудержно-оптимистичная пора счастливой совковой юности, когда свято верилось, что все горы будут непременно свернуты, а звезды с неба в обязательном порядке сорваны и беспорядочно раздарены всем подряд прекрасным дамам, когда своя страна казалась самой могущественной в мире и гордость за неё и свою к ней принадлежность так неистово распирала грудь молодецкую, что, казалось, ты в любой момент можешь взорваться от восторженной патетики…
– Ннн-да… в ту пору почему-то не верилось, что весь мир – бардак, а люди – эмм… ну, соответственно, штатные обитатели бардака… – машинально пробормотал Игорь Викторович. – А все прочие, что по рангу на других этажах – волки, оффцы и крысы… Гхм… Эх и славная же пора была…
В общем, было хорошо, покойно и уютно на душе у Игоря Викторовича. У нормального беглого преступника, наверное, не должно быть такого умиротворения.
Телки́ умело и незримо присутствовали: сидели в тёмном боксе ввиду открытых дверей – не видно их было от костра – и следили за обстановкой, ненавязчиво стерегли покой босса. Так что Игорь Викторович, не замечая их, получал некое подобие блаженного уединения. Это было большой роскошью для государственного преступника, ещё не пойманного и не посаженного в одиночную камеру. Там-то как раз и будет стопроцентное уединение, но не совсем блаженное.
Телки́ – это личная стража Коврова, его маленькая персональная гвардия, и, если хотите, офицеры по особым поручениям. Мастера своего дела, как, впрочем, и все остальные специалисты, других он не держит. Из-за близости к телу получают больше всех плюс надбавка за особые условия, проверены троекратно и все крепко на крючке по семейной линии, так что с этой стороны неприятных сюрпризов можно не ожидать.
«Мои» – вот так их называет генерал, и это определенным образом характеризует.
Итак, Игорь Викторович под ненавязчивое присутствие личной стражи поправлял душевное здоровье печеной картошкой и ждал прибытия одного маленького человека, известного в узких кругах под псевдонимом Носферату, или, если угодно, просто Нос – для краткости.
Маленький человек – это отнюдь не метафора, он в самом деле был гораздо меньше среднего роста, щупленький, и по незнанию его запросто можно было принять за подростка. Однако от этого маленького человечка во многом зависел успех грандиозного плана. Этот малыш был ключевой фигурой во внезапном озарении Коврова по мотивам вечернего рапорта о неудачной работе команды ликвидаторов.
– Ну, и где же тебя носит, вредный карлуша…
Носферату появился совершенно неожиданно.
Только что было так тихо и пусто, что Игорь Викторович уже вообразил было, что все лишние благополучно сдохли и он остался один-одинёшенек на всём белом свете, как вдруг за спиной кто-то робко кашлянул и негромко поздоровался:
– Здрасте, товарищ генерал.
– О господи… – Ковров от неожиданности вскочил и резко развернулся. – Ты!
– Так точно.
Телки́, проморгавшие появление гостя, выскочили из бокса и застыли в нерешительности: команды «фас» не было.
– Это свой, – махнул рукой Ковров, с облегчением переводя дух. – Пфф… Вот же мелкий негодяй, напугал! Не берите в голову, это не вы недотепы, просто он у нас один такой, уникальный…
Сконфуженные телки́ вернулись на исходную, а Ковров привычно попенял гостю:
– Сколько раз тебе говорил, не делай такие вещи! Мы ведь тут по-боевому, мало ли, а вдруг бы подстрелили?
– Больше не буду, – так же привычно пообещал Носферату. – Трудно избавиться от старых привычек.
– Ну-ну…
Ковров прекрасно знал, что это всего лишь слова: внезапные появления и исчезновения были визитной карточкой ночного человека и его образом жизни. От таких привычек избавляет только смерть.
– Присаживайся. Картошку печеную будешь?
– А вам самому хватит?
– Да я уже объелся, много напек. Угощайся. Рассказывай, чем занимался.
– Ничем. – Нос выкатил из углей картофелину и принялся чистить, дуя на неё и побрасывая в ладонях. – Денег хватает. Хозяев нету. Идти ни под кого не хотел, ждал… В общем, два месяца бездельничал. Отдыхал, рыбу ловил…
– А чего ждал?
– Да так… Ждал, когда всё образуется.
– Ну и как, образовалось? – хитро прищурился Ковров.
– Ну… Вы здесь. И я здесь. Значит, образовалось.
– Молодец, – искренне похвалил генерал. – Сохранил себя для большого дела. Скучно небось?
– Скучно – не то слово! – признался коротыш. – Знаете… Не живу, а как будто сплю. В общем, это не жизнь, а какое-то болото…
– Я тебя понимаю, малыш…
Генерал на самом деле понимал ночного человека. В этом плане они были одинаковые: без власти над людьми, которые даёт принадлежность к Системе и полные опасностей тайные операции под хорошим прикрытием, без принадлежности к элите и её передовому отряду, такие люди, как Ковров и Носферату, очень быстро теряют вкус к жизни, закисают и как будто бы на время умирают… чтобы мгновенно возродиться, как только будет дана команда действовать. Оба они были существами особого склада, явно выраженными хищниками, только разного калибра.
– Ну что, потрудимся немного во благо Родины?
Я чего позвал-то: намечается большое дело, без тебя никак не обойтись.
– Потрудимся, – с готовностью кивнул Носферату. – Можем начинать прямо сейчас.
Ковров усмехнулся такой самоотверженной готовности ринуться в бой и одобрительно кивнул. Хорошая школа (и в немалой степени генерал сам в свое время приложил к этому руку): человечек не спрашивает, что за дело такое, он знает, что хозяин сам скажет ровно столько, сколько нужно, чтобы не перегружать исполнителя опасной для жизни информацией.
Однако тут особый случай: в этой операции исполнитель будет знать ВСЁ. Вплоть до самого последнего и щекотливого этапа.
– Хорошо, начнем прямо сейчас. Ты случайно не пишешь нас?
– Шутите?!
– Шучу, шучу… Слушай внимательно…
* * *
План Коврова строился на экспромте и молниеносном озарении, если хотите, можете назвать это инсайном.
Первоначальный план Игорь Викторович готовил полтора месяца. Да нет, даже два, но первые две недели это было всего лишь пассивное вынашивание кровожадных замыслов, а к системному осмысливанию и собственно планированию он приступил несколько позже. Всё продумал, разложил по полочкам, выписал в схемах, просчитал каждое возможное отклонение, выверил до миллиметра все нюансы.
План был четкий, всесторонне продуманный и в осуществлении сравнительно несложный, но вся операция получалась удручающе длинной, многоэтапной и вообще довольно громоздкой.
По-другому не выходило никак. Это был как раз тот случай, когда кратчайший путь вовсе не самый быстрый путь. В частности, на заключительном этапе этот план предусматривал захват большой группы заложников и привлечение внимания широкой общественности, в том числе импортной. Иначе просто не выпустили бы живьем.
Новый план, придуманный сегодня, был в разы проще и изящнее, как по сути и технической оснащенности, так и по части простоты исполнения. Это был настоящий шедевр оперативного мышления, которым Ковров, и без того известный мастер хитроумных комбинаций, мог по праву гордиться.
Этот план предусматривал колоссальную экономию сил и средств, обещал красивый и чистый финал и… параллельно сулил страшное наказание для ярого врага клана, главы службы по надзору за ВГО (важные государственные объекты) Домовитого, в подчинении которого находился пресловутый «Бункер».
«Бункеру», кстати, в гениальном плане Коврова отводилось особое, можно сказать – центральное место.
