– Как знаешь, – дернул щекой Рэмбо. – В конце концов, это твои проблемы, тебе и решать. У меня своих – выше крыши. Завтра общий сбор намечался. Послезавтра на Южном – похороны Индейца и Слона. Поминки. Придешь? Юра Остапов со своей группой приедет. Сокол уже с продюсером добазарился. Антоха очень любил его песни.
– Если смогу, – помолчав, уклончиво отозвался Кассиус. – Никому не известно, что будет послезавтра. Может, третья посылка придет. Тогда… я вообще не знаю, что буду делать. Одно радует – твари, которых ты мне отдашь! Яйца вырву гнидам, без наркоза, и сожрать заставлю! Потом выдавлю глаза, отрежу уши, вырву языки, вскрою глотку и с живых сниму шкуру! Прежде чем сдохнуть эти черви навозные сто раз пожалеют, что родились… – Кассиус поморщился, прижал ладонь к левой стороне груди, кое-как выговорил, глотая слова, чужим, севшим голосом: – Слышь, Рэмбо. Что-то не хорошо мне. Мутит. И сердце скачет. Убери задницу, брат. Я прилягу.
– Валяй, – Влад встал с черных, отполированных сотнями тел до блеска дощатых нар, давая возможность Кассиусу лечь на спину и вытянуться в полный рост. – Я на этой костлявой перине в штрафном изоляторе до рыготы належался. Сто семнадцать суток за три года. От одного вида с души воротит. И запаха…
Однако долго лежать Вовану не пришлось – в двери камеры лязгнул замок. В открывшемся проеме появилась откормленная милицейская рожа с бульдожьими щеками.
– Встать! – скомандовала рожа. Кассиус нехотя повиновался. Его всего трясло – похмельный синдром достиг апогея. На все это накладывались нервяки от свалившихся непрятностей. Так что видок у него был весьма плачевный.
– Вольно! – ощерился мент. – Твоя очередь стоять раком еще не наступила, Киселев. Невский! На выход!
– Ну, бывай, – Влад обернулся к Кассиусу, дождался ответного кивка, вышел в ярко освещенный коридор подземного каземата и, следуя командам своего конвоира, вскоре уже находился на утопающем в абсолютной тишине третьем этаже Большого Дома, возле двери, за которой располагался один из начальственных кабинетов питерского ГУВД. Заставив Рэмбо повернуться лицом к стене, сержант постучал в дверь, приоткрыл ее, просунул голову в щель, быстро сообщил невидимому хозяину, что задержанный в «Атлантике» Владислав Александрович Невский доставлен, после чего распахнул дверь настежь и кивком пригласил Влада войти внутрь, после чего аккуратно закрыл за ним дверь и ретировался.
Увидев, кто именно вызвал его, Рэмбо не слишком удивился. Даже наоборот – расслабился. Здесь, в огромном кабинете с мебелью из натурального дерева и тяжелыми шторами на окнах, ему ничего не угрожало. Можно даже было, не кривя душой, сказать, что здесь он мог чувствовать себя как дома. И все потому, что за широким письменным столом у дальней стены вальяжно развалился в кресле старый знакомый, верный пес их бригады замначальника ГУВД генералмайор Игорь Севастьянович Климов. Собственной персоной.
– Здравия желаю, товарищ генерал, – с ухмылкой сказал Влад, пройдя вдоль длинного стола для совещаний и присаживаясь рядом с почему-то одетым в парадный мундир ментом. Таким нарядным и холеным Невский видел Климова впервые. Так же, как впервые посетил его кабинет на Литейном, 4. – Сколько лет, сколько зим. Не поздновато для аудиенции?
– Здравствуй, Рэмбо, – сдержанно поздоровался Игорь Севастьянович, отложив газету, сняв очки и положив их на стол. – Извини за столь навязчивое приглашение в гости. Но это в твоих же интересах. Поверь. Присаживайся. Кури.
– Приглашение? Так это ты облаву на кабак организовал? Людям праздник испортил. – Невский достал из лежащей на столе пачки ментолового «Мальборо» сигарету и прикурил от пижонской настольной зажигалки в виде Эйфелевой башни.
– Я, – признался Климов. – Как только узнал, что твои вооруженные до зубов бойцы окружили «Атлантику», а ты сам пошел на разбор к Кассиусу, сразу же отдал команду пресечь возможный инцидент. А потом распорядился доставить вас с Киселевым сюда и посадить в одну камеру, где имеется скрытый микрофон. Так что весь ваш интересный разговор я слышал, от начала и до конца. Много, кстати, любопытного узнал… Да не оглядывайся ты так. Я похож на идиота? Здесь чисто, так что подслушки можешь не опасаться. Генератор помех – полезная штука. Особенно если учесть что верхние этажи здания занимают «старшие» братья. А у них, как известно, есть каверзная привычка везде совать свой нос и высовывать уши.
– Не слишком много на себя берешь, генерал? – Рэмбо пристально посмотрел на Климова.
– Ты насчет облавы? Я так не думаю, – улыбнувшись покачал головой Игорь Севастьянович. – Я же не для себя – для тебя все это сделал. Да и мясорубка в самом центре Питера мне, откровенно говоря, совсем ни к чему. Все правильно я сделал. Не дал ситуации выйти из-под контроля. Есть у меня в ресторации человечек, который регулярно докладывает об обстановке. Когда я убедился, что опасность стычки миновала, то решил приступить ко второй части плана, а именно – разоружить бойцов и дать вам с Киселевым возможность с глазу на глаз перетереть существующие разногласия. И, может быть, даже о чем-то договориться… По крайней мере, хоть станет ясно, чего ждать в ближайшем будущем… И, как видишь, я оказался абсолютно прав. Вы сами все и уладили. С чем тебя и поздравляю. Хорошую сказку ты Кассиусу втер про наркоту и про то, что гоблины твои, Перец и Рыба, давно не в бригаде. Убедительно получилось, нечего сказать. У меня, правда, несколько другая информация, ну да черт с ней. Я – не мусорщик и падалью не занимаюсь. Делайте с уродами, что хотите, вмешиваться не буду. Чем меньше таких чертей шляется по улицам города – тем нам, ментам, лучше. А вот то, что я узнал насчет отрезанных голов – это весьма любопытно. Случай уж слишком нетипичный, согласись. Хочу с тобой, как со старым другом, посоветоваться – стоит нашему ведомству взять ситуацию под контроль, или лучше оставить все, как есть, позволив этому неизвестному головорезу завершить начатое? Знаешь, как древние говорили: враг моего врага – мой друг. До тех пор, пока он не стал моим личным врагом.
– А ты что, можешь его вычислить? – скептически фыркнул Рэмбо.
– По крайней мере, можно попробовать, – невозмутимо пожал плечами Игорь Севастьянович. – Мне самому уже интересно – что же это за монстр такой у меня под боком объявился? Персонаж уж больно редкий. Хоть сейчас макай в спирт, закатывай в банку и на полку в кунсткамеру. Интурист косяком попрет. К гадалке не ходи.
– Возможно. Только вряд ли ты его вычислишь и тем более поймаешь, – вздохнул Невский. – Но если есть желание попробовать – валяй. Мне тоже любопытно, что это за упырь такой. И за что он Вована и его бригаду невзлюбил. Ты, кстати, по какому поводу сегодня весь такой нарядный, как новогодняя елка? А, генерал?
– Повод есть, Владик, – грустно улыбнулся Климов и заботливо погладил кончиками пальцев сверкающий юбилейными медальками китель. – Сегодня мой последний день на службе! С завтрашнего дня ухожу на пенсию. Точнее – меня уходят. Так что теперь вряд ли смогу быть полезен тебе и твоей бригаде. Отдохну с месяцок, разберусь с делами и перееду в Сочи. Как и собирался. Насовсем.
– Почему такая поспешность? – удивился Рэмбо. – Индеец говорил – ближе к концу года…
– Милиция – как армия. Здесь приказы вышестоящего начальства не обсуждаются, – развел руками Игорь Севастьянович. – В Москве, в министерстве, решили, что пришло время брать контроль над северной столицей, а значит, их выдвиженцу полковнику Кирилленко нужно приступать к своим обязанностям как можно раньше. Завтра сдаю ему дела, и этот кабинет впридачу. Пять лет, без малого, я тут хозяйничал. По нынешним смутным временам – целую вечность. Засиделся. Пора молодым дорогу уступать.
– Молодым? – хмыкнул Рэмбо.
– Ну, все относительно. Виктор Викторович ведь почти на десять лет меня моложе.
– Познакомь нас в неформальной обстановке, – небрежно, как о мелком одолжении, попросил Невский, щурясь от дыма и давя окурок в пепельнице. – Надеюсь, мы с новым замом найдем общий язык. Я слышал, Кирилленко далеко не бессребреник. Смысл и скоротечность жизни понимает правильно. Вы ведь с Индейцем уже на эту тему беседовали?
– Да, припоминаю, – кивнул Климов. Развел руками, словно хотел обнять гигантскую тыкву. – Ну, раз обещал – значит сделаю. В следующую субботу приглашу Витька на дачу, в Юкки. На шашлыки и домашнее молдавское вино. Мне друг из Тирасполя регулярно с проводником присылает. Не думаю, что Кирилленко откажется. Хрен тертый. Поймет, что речь пойдет не о бабах, а о вещах серьезных, которые ему следует знать, находясь на этом месте. Вот там и встретитесь. Представлю тебя как бизнесмена, одного из совладельцев «Союз-Баварии». Об этом я, как видишь, тоже знаю. Устраивает такой вариант?
– Вполне, – согласился Влад и вопросительно посмотрел на генерала: – Что-нибудь еще стоит обсудить, дорогой Игорь Севастьянович? Или я могу быть свободен? А то устал я, честно говоря, от вашего сермяжного ментовского гостеприимства. Да и время позднее. Без малого три часа ночи. Вам, видимо, тоже пора домой. К жене и внукам. Сколько их, кстати? Четверо?
