Насчет боевого духа Маэстро был на сто процентов уверен лишь в своих разведчиках, по поводу бойцов Народного фронта у него имелись весьма обоснованные и подкрепленные опытом сомнения. Конечно, хмуро и сосредоточенно готовящиеся за его спиной к бою «юрчики» не могли не понимать, что если не сбросить именно сейчас с перевала ошалевшего от нежданного успеха и не успевшего толком укрепиться и подтянуть резервы врага, то потом сделать это уже не удастся. А духам имея под контролем перевал ничего не стоит, подкопив силы, хлынуть с него в долину мощной волной, которую уже будет не остановить. И запылают тогда вдоль берегов Вахша поселки и городки, хлынет рекой кровь мирных жителей, среди которых наверняка окажутся и родственники тех, кто сейчас деловито проверяет оружие и подгоняет снаряжение, стоя на узкой пыльной горной дороге ведущей к перевалу. Маэстро даже оглянулся назад, обведя взглядом это разношерстно одетое и вооруженное войско, да, сейчас они готовы идти в бой, готовы умереть, чтобы жили другие, но как-то поведут себя через несколько минут оказавшись под огнем. Ведь большинство из них полуграмотные крестьяне, привыкшие жить по принципу "моя хата с краю", или как это звучит здесь на Востоке? Крестьяне не умеют думать и загадывать далеко вперед, для них главное, что происходит в настоящий момент. Так что не исключено, что они, побросав оружие, разбегутся после первого же выстрела с перевала, руководствуясь нехитрой житейской мудростью "выживи здесь и сейчас, а что будет дальше, еще поглядим, авось пронесет".
Знает это и приведший их Камиль, иначе не обратился бы с просьбой о помощи к разведчикам. Этот мелкий таджик совсем не так прост, хоть и пытается изобразить из себя темного полуграмотного жителя глубинки. Например, у Маэстро сложилось абсолютно четкое ощущение, что по-русски Камиль мог бы с ним общаться без малейшего акцента. А его неразлучная тень, угрюмый славянин Олег и вообще полная загадка, старается лишний раз не раскрываться. Но, по нескольким случайным оговоркам и коротким деловитым репликам при разработке плана штурма, Маэстро понял, что перед ним битый и травленый волк, отлично разбирающийся в специфике "малых войн", причем, старлей руку бы отдал на отсечение, — коллега, крепко и качественно ученый государством, а не собранными с миру по нитке инструкторами-наемниками в лагерях боевиков. А как он быстро и ловко перевел разговор на рассказ о зверствах духов и их патологической ненависти к русским, едва Камиль был откровенно послан в ответ на предложение денег "русским аскерам" за взятие перевала!
Маэстро и раньше слышал рассказы о прямом вмешательстве российских военных из состава 201 дивизии в ход конфликта на стороне «юрчиков», правда, знал он также о строжайшем приказе генерала Ашурова такое вмешательство запрещающем и сулящим за него страшные кары. Но дыма без огня, как известно, не бывает, достаточно вспомнить краткую политинформацию, которую провел с ним по прибытии сюда командир отряда: "Местные делятся на «вовчиков» и «юрчиков». "Вовчики" — пидоры!".
К самому Игорю с таким предложением обратились впервые, ну и получили вполне прямой и недвусмысленный ответ: "Да засуньте эти баксы себе в задницы! Еще русские парни из-за вас, обезьян, не гибли! Заварили кашу — разбирайтесь, не хрен было от России отделяться!" Так-то оно так, но была своя правда и в словах Олега, действительно зверствовали боевики ИПВТ так, что даже у мнивших себя бывалыми и закаленными воинами разведчиков порой волосы вставали дыбом от увиденных картин расправ над активистами Народного фронта и просто мирным населением, жившим на территории, где исламистов не поддерживали. Опять же: "Вовчики — пидоры!". Да, если уж совсем честно, все-таки примешивался к принятому в итоге решению и маленький подленький червячок твердивший, что за рискованную офицерскую службу платят до обидного мало, а вот обещанные пять штук зелени — хорошие деньги.
— Ладно, уговорили, поможем. Только мне заплатите не пять штук баксов, а две, — и, выдержав паузу, всласть насладившись удивленными взглядами нанимателей Маэстро быстро добавил:
— Плюс каждому моему бойцу по пятьсот.
По тому, как быстро Камиль согласился на удвоение первоначальной суммы, Игорь понял, что изрядно продешевил, но откатывать назад ему показалось уже не солидным. Сколько получил пехотный подполковник за выделенный для поддержки атаки БТР с расчетом, разведчик так и не узнал. Даже потом когда военная прокуратура вела следствие, подполковник по делу не проходил ни свидетелем, ни обвиняемым. Но это будет еще не скоро, через целых три бесконечно долгих недели необъявленной войны. А сейчас в распоряжении Маэстро оказалась пусть и легкая, но все же бронетехника с худо-бедно обученным экипажем. В плане увеличения огневой мощи штурмового отряда это был солидный плюс. Еще одним плюсом оказались два миномета и древний, но вполне рабочий ДШК китайского производства закрепленный в кузове одной из машин «юрчиков».
Оторвавшись от созерцания перевала, Маэстро махнул рукой над головой, что для водителя потрепанного ЗиЛка с раздолбанным бортом, скрывавшегося за поворотом дороги, вне зоны прямой видимости с перевала, означало команду "Заводи! Поехали!". С этой минуты операция «Перевал» началась, и что-то отменить или переиграть Маэстро уже не мог. Именно в этот краткий миг он окончательно и бесповоротно изменил свою прямую и незамысловатую, как стрела скоростного автобана судьбу, свернув на едва заметную нехоженую ухабистую стежку новой полной авантюр и риска жизни. Впрочем, сам Маэстро этого даже не заметил, некогда ему в тот момент было задумываться об отвлеченных философских категориях бытия. Потому что призванный сыграть в разворачивающейся драме роль живца грузовик, не смотря на почтенный возраст, лихо вылетел из-за поворота и, отфыркиваясь дорожной пылью, крутнулся на месте, так чтобы облегчить прицеливание двум бородатым мужикам в кузове — расчету ДШК. И Камиль странно посмотревший на Маэстро при изложении плана боя, и сам командир разведчиков прекрасно понимали, что водитель и пулеметчики в данном случае смертники. Если у засевших наверху «вовчиков» найдется тяжелое вооружение, то гореть наглым застрельщикам синим пламенем, тут и к бабке не ходи. И не защитят их ни Аллах, ни обшитые листовым железом борта машины. Опасности своей роли не поняли только сами исполнители, наивно считая, что их здоровенный пулемет, габариты у ДШК действительно впечатляющие, стреляет гораздо дальше чем, любое другое оружие и соответственно они в полной безопасности, так как для пуль врага недосягаемы.
Грохнула первая неприцельная очередь гулко и торжественно, как начальный аккорд реквиема прозвучавшая в тишине. Где-то наверху тяжелые 12,7 миллиметровые пули выбили целое облако пыли и острых каменных осколков. В ответ весь склон будто взорвался огнем: заплясали, запрыгали огненные светлячки трассеров, шершнями взвыли, изливая накопленную ярость пули, задрожал особой нервной дрожью паралитика воздух над раскаленными стволами — ярким осенним днем дульного пламени с такого расстояния не увидать, но вот эта дрожь возмущенного воздушного океана ощущалась почти физически. Маэстро слился с биноклем, чтобы риск «живцов» в грузовике не оказался напрасным, он должен был воспользоваться нервным срывом боевиков ИПВТ, заставившим их открыть огонь из всего, что было под рукой, раскрыться, показать тренированному взгляду всю систему обороны. Маэстро напряженно шарил обострившими зрение окулярами по кипящему в свинцовых фонтанах склону, делая короткие, но исчерпывающе точные зарубки в памяти, мгновенно сопоставляя выявленные огневые точки с заранее намеченными ориентирами. Несколько томительно долгих минут, когда время мерялось не привычным бегом секундной стрелки, а тремя маятниками из висящих на тонких готовых в любой момент оборваться волосках человеческих жизней показались ему вечностью. Град мощных пуль ДШК выбивал пыль из седловины, гуляя абсолютно хаотичным веером, в ответ вниз, захлебываясь в ненавидящем вое, несся рой свинца гораздо меньшего калибра, но значительно более многочисленный. Пули с чмоканьем впивались в дорожную пыль все ближе и ближе к машине дерзких стрелков, явно давая понять, что скоро игра со смертью в жмурки должна подойти к своему логическому концу.
Однако, Маэстро справился со своей задачей раньше, чем «вовчики». Увидев, все что хотел, офицер поднес к губам черную коробку портативной, предназначенной для связи на близком расстоянии, радиостанции. В этот момент с громким хрустом просело, проминаясь внутрь и змеясь многочисленными трещинами, лобовое стекло машины. "Назад!" — в полный голос взвыл Маэстро, прекрасно понимая, что заложенные грохотом пальбы уши стрелков сейчас не в состоянии воспринимать звуков, отчаянно замахал руками, уже не заботясь о том, что пробивший лобовуху снайпер может заинтересоваться им самим. "Назад, назад, блядь!" — хрипел он, не обращая внимания на боль в сорванном горле, до тех пор, пока не заметил, что его поняли. ЗиЛок вначале медленно и неуверенно, будто колеблясь, а потом все быстрее пополз, разворачиваясь к спасительному изгибу дороги. До конца проследив за тем, как застрельщики уходят из зоны действенного огня с перевала, Маэстро вновь потянулся к рации. Увиденное за время короткой перестрелки, его довольно сильно обрадовало. Судя по всему, свои позиции обороняющиеся успели оборудовать лишь непосредственно вблизи дороги, а из вооружения ничем тяжелее ручных пулеметов они не располагали. Если эти наблюдения соответствовали истине, шансы штурмовой группы значительно повышались. Поэтому, отдавая по рации приказ на начало артподготовки перед атакой, Маэстро хищно улыбался, представляя каким неприятным сюрпризом станет для духов минометный обстрел. Два миномета работающие по клочку земли размером не больше пары гектаров вполне способны превратить его в такой ад, что куда там безобидному фантазеру Данте.
