– Надо денег подкопить, и тогда повезем его в Москву. Там же всегда лучшие врачи были... Там помогут... – сказал он. – Если звуки может издавать, и разговаривать станет, и смеяться...
Слова эти вселяли надежду. Просто потому, что верить в это хотелось очень-очень.
Обычно после работы Зарема возвращалась к себе в каморку, умывала и переодевала Арчи, и они отправлялись к райотделу милиции. Останавливались на другой стороне улицы. Зураб видел их в окно и выходил. Сам он жил в другом общежитии, в милицейском, устроенном в спортзале бывшей школы. Один большой спортзал – комната на всех. Там устроились и местные, у кого не было возможности дома жить. В селах района не баловали любовью милиционеров. Там же жили и прикомандированные со всей России. О своем быте Зураб только рассказывал, но никогда не водил в общежитие Зарему.
– Смотреть там не на что, – говорил.
В тот памятный день она, как обычно, зашла сначала к себе, чтобы переодеть Арчи, потому что к вечеру становилось прохладнее, чем днем, и удивилась, обнаружив, что оставила утром дверь не закрытой. То есть она вроде бы помнила, что закрывала ее. И ключ взяла с собой. Если бы не закрывала, то зачем бы положила ключ в карман? Но дверь оказалась открытой, хотя и плотно притворенной.
Возникло подозрение, что ее обокрали. Зарема прошла в комнату, посмотрела – воровать-то нечего. Приподняла с полки в стенном шкафу стопку белья. Там хранила деньги, что сумела скопить. Копейки, конечно, но они всегда могут сгодиться. Деньги оказались на месте. Она уже опустила стопку на место, но что-то заставило ее приподнять белье снова. Взяла деньги в руки. Даже на ощупь чувствовалось, что их больше. И не такие, как ей показалось в полумраке комнаты. Она подошла к окну, чтобы пересчитать, и с удивлением обнаружила десять стодолларовых купюр, приложенных к стопочке снизу.
В первый момент это испугало. Потом возникла вдруг острая, как боль в сердце, догадка.
Адлан! Адлан жив. Это он приходил, когда ее не было, и оставил деньги для сына.
Но надежда, вспыхнув пламенем и заставив Зарему покраснеть, тут же погасла. Тело Адлана отдали родителям, и те похоронили его своими руками, пока Зарема с Арчи лежали в госпитале. Родители не могли ошибиться и похоронить кого-то другого.
Кто же тогда принес деньги? Не Зураб же... Откуда у Зураба тысяча долларов? Тысяча долларов – это же целое состояние. Может быть, кто-то из друзей покойного мужа? Но не знала она таких близких друзей, кто стал бы заботиться о ней год спустя после трагедии на выезде из села.
Не понимая, что произошло, Зарема положила деньги в карман и посмотрела на Арчи.
А он вдруг показал рукой на дверь и сказал:
– З-а-а...
Не промычал нечленораздельно, а именно сказал. Она поняла, что мальчик зовет ее к Зурабу.
Переодев сына, она хотела пойти, но ключ в замке отказался поворачиваться. Замок сломан. Не зная, что делать, Зарема вернулась в комнатушку и села на кровать. Не оставлять же дверь открытой. Нельзя уходить. Значит, сегодня не до гуляния. Надо замок менять. Но как его сменить? И ночь скоро. Нет, решила, надо пойти к Зурабу. Она же сама даже замок сменить не сможет...
* * *
– Странно... – сказал Зураб, выслушав Зарему. – Тысяча долларов? Кто же это мог принести?
– Откуда же я знаю... – развела она руками. – Потом разберемся. Меня сейчас больше замок беспокоит... Как мы с Арчи на ночь останемся? Страшно...
– Я с вами останусь. Сейчас замок нигде не найти. Поздно уже. Утром у коменданта попросим.
Они совсем немного прошлись по улице.
– Пойдем-ка к тебе... – вдруг сказал Зураб. Видно, какая-то мысль в голову ему пришла. – Ты все в комнате осмотрела?
– Ничего я не осматривала. Только в шкаф заглянула, деньги проверила, и все... Там и брать-то больше нечего...
– Пойдем... – Слово прозвучало уже твердо и даже с некоторой жесткостью.
– Дем... – вдруг сказал Арчи и тоже потянул мать за руку.
Они с Зурабом только переглянулись и поймали один в глазах другого радость.
– Говорит... – отчего-то шепотом сказала Зарема, боясь, должно быть, спугнуть миг счастья. – Так говорит, как будто слышит... Повторяет за тобой...
– Говорит... – тоже шепотом ответил ей Зураб, и Зареме показалось, что он такие же чувства испытывает, как и она. Это значило бы, что он к Арчи относится как к сыну.
Они двинулись не торопясь, посматривая время от времени на мальчика с ожиданием. Иногда даже специально останавливаясь, в надежде, что он снова позовет их. Однажды даже пытались позвать ушедшего вперед мальчика, надеясь, что он услышит их. Уже на подходе к самому корпусу офицерского общежития Арчи заспешил вперед, чтобы первым подойти к двери, но сделал только три шага, поскользнулся и упал.
– Ой! – коротко и ясно сказал он.
– Говорит... – остановилась Зарема.
– Говорит... – повторил с улыбкой Зураб. Но не остановился, желая первым войти в комнату.
Она наклонилась над Арчи, подняла его и стала стряхивать с колен налипшую грязь.
И тут грохнул взрыв. Она сначала даже не поняла, что случилось, не поняла, что это взрыв, не поняла новой беды, свалившейся на них. Только когда ее ударил сначала один камень по плечу, потом второй камень по спине, она начала осознавать происходящее, захотелось еще и Зураба, ушедшего вперед, позвать, но его уже не видно было за облаком огня и пыли, из которого летели камни. Третий камень ударил ее по голове, и, теряя сознание, она пыталась упасть так, чтобы накрыть собой маленького Арчи и спасти от этого камнепада...
Андрей вернулся из квартиры Текилова напряженный и с загадочной полуулыбкой.
– Если судить по твоему виду, то ты встретился со своим другом Ахматом и вместе с ним составил подробный план следственно-розыскных мероприятий. И теперь вы через каждые пять минут будете звонить один другому, спрашивать друг друга о состоянии здоровья всей семьи вместе и каждого ее члена в отдельности. И попутно обмениваться новостями, – встретил его Александр, рассматривая листы с милицейскими сводками, которые только что вывел на принтер сидящий за компьютером немолодой хакер Доктор Смерть.
– Неужели я выгляжу настолько глупо? – удивился Тобако.
– Ты выглядишь слишком умно для нас, не умудренных твоим жизненным и сыскным опытом, – печально прокомментировал Доктор. – Мы тут сидим, не зная, в какую сторону направить пистолеты, а ты, похоже, уже все узнал, все оформил и рассмотрел перспективу действий по крайней мере на ближайшие несколько лет.
Тобако усмехнулся.
– Так глубоко я копать не умею, но на ближайший час перспективу я рассмотрел, здесь вы, пожалуй, оба правы. И выглядит она... перспективной...
– Да, – согласился Доктор, – когда перспектива выглядит перспективной, это, надо полагать, великий успех. Поделись!
– Да бога ради, – пожал Андрей плечами. – Я не жадный. Короче говоря, дело обстоит так. Прихожу я по адресу. Звоню. Дверь металлическая, с мощным каркасом, который «фомкой» не взять. Замки достаточно сложные. Не каждый подобрать ключи сумеет, а спецов по работе с отмычками в уголовной среде по нынешним временам не найти, они только в ГРУ остались.
– С парой из таких спецов я сегодня обедал... – вставил Доктор.
– Вот, значит, – продолжил Тобако, – я и сделал соответствующий вывод. Восьмой этаж. Снизу без пожарной лестницы не забраться. В дверь без гранатомета не вломиться. Сверху еще три этажа, значит, и крыша не помощница. Только со спецснаряжением и сверху можно попасть. Не квартира, а крепость. То, что предполагал наш умнейший начальник, вроде бы подтверждается. На мой звонок никто откликнуться не пожелал. Но у меня с детства со слухом было хорошо. Я в школе даже на аккордеоне играл, а родители пытались отдать меня обучению игре на скрипке, чему я активно воспротивился. Но, говорят, слух мне позволял. Таким образом я и расслышал шаги. Кроме того, Доктор ни разу не бил меня кулаком по лицу. Особенно в последнее время. И потому синяков у меня не наблюдается. Следовательно, смотреть открытыми глазами я имею полное право. Я и смотрел. И увидел, как закрылся свет в дверном «глазке». Кто-то старательно меня разглядывал. Тогда я позвонил еще несколько раз. Результат остался непоколебимым, как металлическая дверь квартиры. Меня упорно не желали видеть и слышать. Дальнейший мой ход очевиден...
– Ты поехал рассказать о своей неудаче нам... – сказал Доктор.
– Естественно, я так и сделал бы, чтобы вернуться потом с вами, такими недоверчивыми, и предоставить вам право дозвониться. Но там подъездная дверь открывается ключом. С кодовым замком я бы как-нибудь справился, а вот с таким сразу не сумел. И потому пришлось ждать минут десять, чтобы войти. Я и решил, что если пойду к вам жаловаться, то не скоро снова попаду в подъезд. И решил пока по соседним квартирам пробежаться. Само собой, предварительно сделал вид, что ухожу совсем. Чтобы человеку у дверного «глазка» дать возможность вздохнуть спокойно и не слушать, как я с людьми общаюсь. Потому я стал опрашивать сначала соседей с пятого этажа. А на шестом мне повезло. Пожилая женщина-азербайджанка гуляла с внуком во дворе и видела приезд Ахмата. Приехал он на чужой машине, привез мужчину и женщину. В подъезд вошли торопливо, чуть не забежали. Но самое главное, что бабушка сказала... А глаз у нее наметанный, на старшего внука насмотрелась... Женщина из машины – наркоманка. Походка особая. Ноги, говорит, как местами недоваренные макароны. Дальше... Ахмат вышел через пять минут. И уехал.
