Боевики начали перемещаться в сторону русла ручья. Прорваться не удалось, заранее оборудованные отсечные позиции и спланированный огонь и воющая толпа снова откатилась.
Во втором взводе на обрыве справа боевикам удалось захватить несколько окопов и залечь. Не подпуская матросов они почти что очистили передний край от противника, что позволило беспрепятственно скопиться группе боевиков человек в шестьдесят и залечь под фланговым огнем справа, ожидая удобного момента для перехода в атаку.
Матрос Ким уже слабо, что соображал от потери крови, криков и гула в ушах, однако задачу свою помнил. Когда боевики привстали, и ринулись снова вверх по склону, матрос замкнул провода на клеммах трофейного аккумулятора.
Поток стальных шариков и роликов «мины осколочной направленного действия» врезался в людские тела и расшвырял их по склону. Ким довольно сщурил и без того узкие глаза и через две минуты умер.
Боевиков залегших в окопах закидали гранатами и отбили передовые.
Напряжение боя нарастало.
— Нееет, бляяя ранооо, — орал в трофейную станцию Булыга.
Ануфриев занявший позиции в метрах двухсот от первого взвода, играл желваками и сжимал кулаки.
Боевики откатились и буквально через пару минут, не прекращая огня начали вторую атаку.
Боеприпасы стремительно таяли. С обеих сторон визжащая и стреляющая людская волна накатила на края обрыва. Боевики вцепились в землю, залегли на самых краях падали вниз вместе с осыпающейся землей под ноги наступающим но упорно шаг за шагом выдавливали моряков.
— Кошааааккккк, пораааааа, заорал Булыга.
Кошкин чумазый как черт в порванном кожаном плаще с рассеченной осколком бровью и измазанный в собственной засохшей крови, пригибаясь отбежал вглубь леса и выпустил красную ракету между крон деревьев.
— Заааалп, — заорал Ануфриев, кидая мину в ствол и зажимая уши руками.
Как договаривались раньше, миномет на позициях разведчиков дал перекрестный залп по обрыву в районе оборонявшегося первого взвода, миномет Ануфриева ударил по району второго.
Однако Степного на позициях уже давно не было, стреляли матросы минометчики из минометного расчета. Сам Степной взяв своих разведчиков и взвьючив на двух самых мощных матросов АГС и станок, чуть ли не на заднице съезжал вниз обдирая в кровь руки и рискуя сверзиться. Буквально кубарем скатившись вниз, разведчики бегом кинулись, к месту еще в светлое время присмотренное лейтенантом. Добежали залегли, у матроса тащившего тело гранатомета ртом пошла кровь в глазах двоилось уши от стрельбы заложило, страшно хотелось банально проблеваться, жаль, что нечем.
В течении каких то секунд установили станок закрепили тело, подцепили «улитку», зарядились. Вова в спешке крутил рукоятки наводки. Всё готово..
В тот момент когда ухнули вторые и последние залпы минометов Степной упал чуть ли не всем телом на АГС и вдавил планку спуска. Через несколько секунд гранаты в художественном «шахматном» беспорядке стали рваться среди атакующих. Вспыхнула в воздухе осветительная мина. Со стороны Ануфриева начал работать второй гранатомёт.
Отстреляв буквально пару очередей матросы гранатометчики, под командованием майора, оставив бесполезный миномет переместились ближе к позициям первого взвода и снова дали пару очередей. На позициях заорали морпехи и ринулись на боевиков залегших на краю обрыва в рукопашную. Булыга дернул за полу плаща Кошкина воинственно размахивающего автоматом.
— Давай как говорил, на русло крой до последних сил, держи пулемет я с раненной рукой с ним уже не справляюсь.
Кошкин повесил пулемет на шею, перекинул через плечо оставшуюся ленту в, сопровождении двух оставшихся в живых матросов из его «досмотровой группы» усталым галопом ринулся вниз к ручью, добежав упал чуть ли не в воду как собака наклонился полакал воды и тяжело дыша стал обустраиваться поудобнее за валунами.
Степной опустошив улитку АГС а до конца скомандовал отход. Разведчики тройками отошли к тропинке на верх, боевикам было не до них. Вверх без брошенного автоматического гранатомета бежалось куда легче. И все — таки боевики заметили на более светлом фоне обрыва фигурки разведчиков и начали беспорядочный обстрел. Вова получив касательное в ляжку, не останавливаясь вытащил из лифчика ракету.
— Ну, бля минометчики не подведите, — ракета ушла вверх., хлопнул вверху миномет. Последняя мина, дымовая, тоже пригодилась, как ни ругался по поводу этой мины Ануфриев. Склон с тропинкой заволокло дымом, минометчики не подвели положили мину туда куда именно хотел Степной. Ночь и дым скрыли склон от посторонних недружелюбных глаз. Крайним затащили наверх моряка сорвавшего живот при переноске тела гранатомёта. Вова ухнув и проматерившись, схватил с земли ночной бинокль вытащил его из пластикового чехла и начал наблюдать.
Перелом в бое все таки произошел, снова не в пользу боевиков. Это произошло тогда когда использовали последние мины и разведчики, совершив безумный по безбашенности и авантюризму маневр атаковали с тыла.
Боевики откатились снова в глубь лощины и прекратили огонь. Как только огонь прекратился забрезжил серенький невзрачный рассвет. Ночь пролетела на удивление быстро. Булыга с рукой на перевязи и автоматом в левой руке начал обход позиций.
Убитых восемнадцать человек, раненных различной степени тяжести двадцать один…
К семи утра минометчики и гранатометчики пришли на позиции первого взвода таща на себе АГС, улитку с тремя гранатами и тяжело раненного Ануфриева..
— Как, его? — кивнул в сторону майора Булыга.
Сержант из прикрывающего отделения, присел возле плащ-палатки, пощупал пульс:
— Последняя группа духов когда отходила, начала поливать по нам снизу, майор нас послал АГС тащить и отходить к вам, сам «эфку» вниз кинул пару очередей дал его и накрыло, видно на излете, в грудь попало на вылет, мы вернулись он валяется в кустах еще при памяти был, то в себя придет то отключается..
— Ладно, давай оставь кого-нибудь при нем, как очнется свистите меня, сами на переноску раненных и на позиции восстанавливать, к взводнику подойдёте он вас распределит.
При всех подсчётах у боевиков уложили уже гораздо больше половины, Булыга выполз опять на край и принялся обозревать лощинку в бинокль. Везде валялись трупы, особенно кучно у пологих обрывов, внизу лежали тела погибших моряков которые во что бы то не стало было необходимо вытащить. Боевики своих погибших уже не собирали, сидели тихо среди деревьев даже не было заметно обычного мелькания камуфлированных фигур. Да положили у них большую часть, но даже при таких раскладках своей численностью и огневой мощью они они превосходят роту морских пехотинцев сократившую свою боеспособность почти, что на две трети. Боеприпасов осталось по одному два магазина на живых, учитывая даже то, что удалось собрать у боевиков полегших при захвате передних окопов. Медикаментов давно уже нет, сухпай две банки тушенки да несколько полосок вяленного мяса заныканных Кошкиным в рюкзаке. Во втором взводе положение не лучше а то и хуже. Самое боеспособное подразделение в роте это разведгруппа Степного, но убирать их с тропинки ни в коем случае не следует. Ханкала молчит. Задача у которой несколько вариантов решения и все почему то как ни крути с отрицательным результатом. В конце концов минус можно уменьшить, если лечь вокруг этой «шайбы» костьми и не стать предателями, как говорят «наверху», или просто пропустить, пусть идут себе с аллахом. Еще одно столкновение боевикам не на руку скорее всего это полевой командир командующий отрядом вполне понимает…
От невеселых дум ротного отвлек подползший матрос.
— Товарищ капитан майор в себя пришел, вас кличет..
Ануфриев был белый как мел, жевал сухие губы и все время порывался кашлять, сковзь бинты перетягивающие грудь проступали пятна крови..
— Я, видно, что то не так сделал, раз ранили, начал хрипеть он, — сам дурак, как у нас еще продержимся?
Булыга молча отрицательно покачал головой.
— Ну правильно сколько, можно, кххх, ну, что выпускать будем? Давай решайся!
— Угу, сказал ротный, — будем предателями… при этом Булыга криво улыбнулся.
— Станция, у сержанта моего забери, я её все таки успел на частоту духов настроить, бери слушай, я считаю они сами первые начнут..
Майор все таки кашлянул и снова отключился.
Сержант передал ротному трофейную станцию.
В одиннадцать часов, внизу появился парламентер от боевиков вместо белого флага он примотал на сучковатую палку кусок бинта и нес её на вытянутой руке вопя во весь голос:
— Русскиеее не стрелять переговоры, не стрелять переговоры..
— Бля, тоже мне переговорщик, — возмутился Кошкин все еще занимавший позицию у ручья за валунами, и узревший первый парламентера.
