— Хотите уничтожить царство, но оставить короля?
— Если можно так выразиться, — хмыкнул Ренато.
— Но планы ваши немножко расстроились? — в тон ему заметил Болан.
— И все по твоей милости. Столько было шума! Макс мобилизовал всю свою армию. Теперь сидит у себя на вилле и чего-то дожидается. Мы неподалеку нашли деревушку, с кучей женщин и детей. Семьи вояк...
— Это очень печально.
— Да, веселого мало.
— Как я понимаю, вы сделали вид, будто это вас не касается. До каких пор?
Парень пожал плечами:
— Не я решаю. Думаю, до тех пор, пока армия не уберется отсюда.
— Не рассказывай мне сказки. При первой же возможности, если удастся застигнуть их врасплох, вы перебьете всех женщин и детей.
Парень снова пожал плечами.
— А при чем тут Ройал? Его-то — за что?
— Понятия не имею. Какая-то грязная игра...
— Кто за ней стоит?
— Ей-богу, не знаю! Это началось еще до того, как я здесь появился. Я ни о чем не спрашивал, а мне никто ничего и не собирался объяснять.
— Похоже, ты не в восторге, что тобой командует женщина, а?
Парень напряженно уставился на Болана.
— А кому это понравится? — наконец проговорил он. — Но я не выбираю... своих начальников.
Существовали определенные пределы, дальше которых, даже под страхом смерти, люди исповедоваться не могли. Болан научился чувствовать эти границы и не перегибать палку — так в конечном итоге удавалось больше узнать. Человек должен раскрыться сам, насколько считает возможным. И никакое насилие пользы не принесет.
Судя по всему, парень дошел до крайней черты в своих откровениях.
— Ладно, Ренато, ложись-ка спать, — проворчал Болан. — Если у тебя еще остались мозги, утром все эти проблемы перестанут тебя волновать.
— У нас в семье дураков нет: ни со стороны отца, ни со стороны матери, — криво усмехнулся Ренато. Вяло отсалютовав Болану, он тотчас забрался на кровать и задвинул за собой дверь.
Болан потушил фонарь, выждал несколько секунд, после чего бесшумно покинул каюту и растворился в ночи.
Он еще не до конца разобрался во всей этой ситуации, но теперь полученных сведений по крайней мере было достаточно, чтобы ясно представить себе, откуда следует начать решительные действия.
— Я вытащил тебя из кровати, Макс?
— Еще чего! — мрачно отозвался хозяин Акапулько. — Но я ведь просил не дергать меня!
— Я заключил с тобой сделку, Макс, и пытаюсь выполнить свои обязательства. Не создавай на моем пути дополнительных трудностей.
В телефонной трубке послышался тяжелый вздох:
— Что у тебя там происходит, Болан? Какого черта?!
— Слишком долго объяснять, Макс. Но прими это как данность. Я вынужден изменить условия нашей сделки. Тебе придется убраться вон из страны, уехать навсегда. Ну, скажем, в Рио. Хорошее место. Там ты будешь чувствовать себя как дома.
— Нет, ты точно спятил, — с отвращением произнес Спилк.
— А я и не скрываю, — едко усмехнулся Болан. — Пора бы тебе, Макс, принимать меня таким, какой я есть. И прислушиваться к моим словам. Пора уже в меня поверить — раз и навсегда.
— Как в Единого Бога?
— Я, конечно, не всесилен, но свое дело знаю неплохо. Запомни это. И если я говорю тебе, что смогу выполнить данные мной обязательства только после того, как ты покинешь страну, значит, так оно и есть. Или тебе все нужно объяснять на пальцах?
— Я был бы очень признателен...
— Скоро над тобой возьмут верх, приятель.
— Пусть попробуют, — нервно рассмеялся Спилк.
— Этим уже занимаются, не беспокойся.
— Я готов! Отправляй их ко мне.
— Ты, вероятно, не совсем представляешь себе реальное положение дел, Макс. Им важно разрушить твое царство, а не твой трон. Никто тебя свергать не собирается — просто повяжут тебя по рукам и ногам, и все дела. Дернут за веревочку — ты отдашь салют, дернут за другую — ты согнешься в три погибели и будешь, как миленький, облизывать чью-то задницу. Хорошенькая перспектива, верно?
Хозяин Акапулько тихо выругался в трубку.
Затем, чуть помолчав, неожиданно спросил:
— Почему ты так добр ко мне, мистер Псих?
— Совсем не потому, что испытываю к тебе пламенную любовь, — сухо отозвался Болан. — Но я действительно волнуюсь за тебя, Макс. Как я могу выполнить нашу договоренность, если ты не принадлежишь себе? Чтобы сдержать слово, мне придется разрушить тебя такого, каким ты стал сейчас. А это будет вдвойне трудно сделать, когда тебя повяжут окончательно. Так что я вынужден заняться тобой сегодня вечером. Не обижайся, Макс. Обстоятельства сильнее меня.
Болан ожидал, что на него обрушится поток проклятий, но в трубке царила тишина. Ему даже показалось, что после этих слов дыхание Спилка сделалось спокойнее и глубже.
— Ты слишком серьезно говоришь об этом, — наконец негромко отозвался Макс.
— Я ко всему отношусь серьезно, чем бы ни занимался.
— Значит, по-твоему, они собираются сделать из меня марионетку?
— Выдам тебе профессиональный секрет, Макс. Сейчас на вельде у них три хорошо оснащенные группировки, способные стереть в порошок твою деревню. Остальные группировки рассредоточены вдоль всего побережья и готовы по первому приказу начать атаку в глубь территории. У них достаточно оружия, чтобы как следует тебя потеснить. Я — солдат, приятель, и не люблю врать. Тебя уже крепко держат за горло, достаточно им еще слегка сжать пальцы — и ты вышел из игры. Раз и навсегда.
— Откуда мне знать, что...
— Я думал, ты умнее, Макс.
— Ну, предположим, я поверю тебе. Что это меняет? Да пусть они сожгут весь вельд — до самого побережья, мне плевать! Ты видел моих людей, ты видел мой дом! Не так-то просто одолеть меня, Болан, не так-то просто!
— Надеешься их пересидеть? — саркастически осведомился Болан. — Но это, ей-богу, смешно. Они могут ждать сколько угодно. Конечно, они с удовольствием повязали бы тебя сегодня же вечером, если бы не я. Ты хоть это понимаешь? Я пробрался на сцену и слегка изменил декорации. Не случись этого, твои люди сидели бы по домам, а рано утром обнаружили бы, что к горлу каждого приставлен острый кинжал. Никто и пикнуть бы не успел. А ты, проснувшись, увидел бы, что у твоего дворца стоит новая охрана, а к твоим рукам и ногам привязаны крепкие веревочки. Пока ничего подобного не произошло, но это дело времени, Макс, мне ли объяснять?! Все твои метисы и индейцы, Макс, — ну, сколько они смогут продержаться на ферме вместе с женами и детьми? Для них выход один — стать перебежчиками в лагерь врага. И они побегут, хочешь ты или нет.
— Проклятье! — злобно прохрипел Спилк.
— Таковы правила игры, Макс, и не я их придумал. И мне остается либо спрятать тебя, либо уничтожить. Как видишь, выбор невелик, и я склоняюсь к последнему...
— Сукин сын! Только попробуй...
— Просто я хочу, чтобы между нами не было недоговоренностей. Кстати, ты нашел «жучки»?
— Пошел ты!.. Да, нашел! Несколько штук. Ну и что?
— А как ты думаешь, откуда они взялись? И куда сегодня вечером мотался Крутой Пол, а, Макс?
— Он никуда не выходил.
— Брось! Расспроси-ка его о «Марии» и человеке по имени Ренато.
— Я тебя не понимаю...
Болан громко, с сожалением вздохнул:
— Ты меня удивляешь, Макс. Как может глава мексиканской мафии быть столь наивным? По-твоему, я — единственный в городе человек, способный действовать наверняка? Не думай чересчур плохо о своем помощнике — он обычный человек и старается играть по правилам, уж коли они есть. Или кем-то предложены, не в этом суть. Заставь его разговориться. И задай ему вопрос насчет Кантина Лола. По имеющимся сведениям, все последние месяцы в этом месте находился полевой штаб твоих оппонентов, назовем их так.
— Так долго? — устало спросил Макс.
— Да, несколько месяцев, не меньше. Уж тебе ли, Макс, не знать, сколько времени уходит на создание подобных штабов! Разные встречи, проталкивание нужных людей, решение каверзных вопросов, предложения, которые невозможно отклонить. Ведь ты человек бывалый, Макс, сам должен знать.
Конечно, Макс все превосходно знал! Но он не терпел советчиков со стороны.
— Значит, по-твоему, мне лучше улететь, исчезнуть сразу? — медленно проговорил он. — Как ты наивен, мистер Псих! Все, точка! И не вздумай звонить мне еще раз!
— Наша сделка расторгается, — жестко объявил Болан и повесил трубку.
Что ж, скоро на сцене появятся новые декорации.
До подъема занавеса осталось тридцать минут. Это был окончательный срок, который Палач определил для себя. Вполне достаточно, чтобы подготовиться к началу кровавого спектакля.
Над холмами застыла тишина, все было скрыто во мраке ночи, лишь внизу, возле перекрестков и пешеходных дорожек, тускло сияли отдельные фонари.
Бесшумно перебравшись через изгородь, Болан очутился во внутреннем дворике дома, куда вернулась с яхты Марти Канада. Повсюду было темно и тихо, лишь в окне спальни, задернутом плотной занавеской, горел неяркий свет. Болан осторожно поднялся по ступенькам и, миновав короткий коридор, приблизился к двери спальни.
