Пи-и-и-и-и-и-и!!! – Наиболее шустрый «чубайс» не допрыгнул до отверстия всего метр, клацнул в воздухе зубищами и издал пронзительный, яростный писк. В следующий момент Фуфел очнулся, увидел, ГДЕ находится, обрел-таки дар речи и страшно, не по-человечьи заорал. Но… не попытался вырваться, продолжая висеть безвольной квашней у нас в руках. То ли паралич хватил подонка, то ли все его силы ушли в ор. Подтянув старшего жреца к люку, мы затолкали в отверстие его ноги и, облегченно вздохнув, отпустили зловонную увесистую тушу. Продолжая вопить, Фуфел полетел вниз и вязко шлепнулся об пол клетки. «Чубайсы» скопом бросились на него. Крик прервался. Из разрываемого на куски тела забрызгала кровь.
– Вспомни детишек, тобой умученных… Нелюдь поганая! – с ненавистью прошипел Воробей.
– Оно вспомнит, – закрывая люк, сузил глаза я. – Но чуть позже, когда в ад попадет. И будет вспоминать во веки веков в неописуемых, в не сравнимых с земными мучениях… Ладно, дружище, пошли. Видишь, куратор рукой машет?..
Спустившись с помоста, я посмотрел на клетку с пособниками. Издавая громкие, унитазные звуки, они старательно выблевывали друг на друга все то, что сожрали на свободе. В коротких перерывах между рвотными выбросами они по-женски визжали, рыдали, стонали. Трагически заламывали руки. И одновременно испускали волны дикого ужаса. (Я ощущал их даже не ментально, а едва ли не физически.) Зрители на трибуне сохраняли невозмутимое спокойствие. Один конвойный неподвижно стоял в прежней позе. Второй сноровисто раскатывал пожарный «рукав». Очевидно, собирался сполоснуть облеванных подопечных перед отправкой их обратно в камеры. «Прессанули чиновников неслабо. Теперь будут колоться взахлеб и изо всех сил напрашиваться в агенты! – подумал я. – Хорошо служить в «Ночной страже»! Работают тут грамотно, с размахом. Нам, в ФСБ, такое и не снилось!!!»
Я мельком взглянул на подчиненного. Судя по довольному взгляду, Воробей придерживался того же мнения.
Дядя Миша стоял на прежнем месте с усталым выражением лица, скрестив руки на груди.
– Воробей, идите в казарму. В проход за трибуной и направо до упора. Дальше увидите знакомые места, – когда мы приблизились, тихо сказал он. – А вы, Феникс, пожалуйста, останьтесь!
– Есть! – по-уставному отчеканил бывший капитан милиции и спустя секунды скрылся из вида.
– Устал врать, – мельком глянув на заканчивающих обед «чубайсов» и на обдаваемых тугой струей воды пособников, вздохнул куратор.
– ??!
– Да мой недавний треп по поводу «плохого поведения» Фуфела! – пояснил он и с горечью добавил: – На самом деле фигурант раскололся до задницы в первые же часы нашего с ним общения. И продолжал активно колоться в течение всего следствия. Я лишь изредка (чисто ради профилактики) подбадривал его нагайкой. Потом, по завершении, мерзавца проверили небольшой дозой «сыворотки». (Много колоть врачи запретили. Сердце слабое, могло не выдержать.) Н-да… И проверка подтвердила – Фуфел выложил все, что знал, ни капли не утаил. А в камере он вовсе не дебоширил – сидел, как мышь, пикнуть боялся, – дядя Миша снова вздохнул.
– Не понимаю вашего расстройства, – пожал плечами я. – Вы для пользы дела, чтобы сразу «поставить в стойло» новых фигурантов. И вообще – мы с вами разгребаем дерьмо. Целое море дерьма! Работа у нас такая! Орудовать в белых перчатках никак не получится.
– Так-то оно так, но все равно противно… Ладно, Феникс, пойдемте в кабинет номер три. Нам предстоит долгая беседа. Боюсь, задержитесь допоздна, так что ужинать будете со мной.
– Через тюрьму пойдем? – уточнил я.
– Нет, есть путь короче. Милости прошу, – дядя Миша сделал приглашающий жест рукой и первым двинулся к узкому (почти незаметному со стороны) проходу в стене.
Пособников между тем выпустили из клетки и пинками погнали в камеры. Зрители в масках незаметно покинули трибуну. А крысы-мутанты, обглодав Фуфела до костей, грузно разлеглись рядом со скелетом…
* * *
В кабинете куратор уселся на табурет, жестом указал на другой (видимо, для подследственных). И для начала предложил мне ознакомиться с показаниями «незабвенной памяти» Константина Валерьевича. Я с головой погрузился в чтение. А дядя Миша тем временем углубился в один из компьютеров…
Фуфел действительно раскололся до задницы, а может, и поглубже. В его показаниях содержались десятки имен (и кличек) членов секты, адреса явочных квартир, подробный перечень совершенных ею (сектой) чудовищных злодеяний. Указывались места проведения ритуальных шабашей и захоронения останков жертв. Перечислялись пособники в силовых и во властных структурах (с дотошным описанием их личных качеств). Назывались каналы финансовых поступлений, конкретные офицеры иностранных разведок, с коими контактировали старшие жрецы. И так далее и тому подобное… Короче – раскрывалась вся подноготная секты. Кроме того, Фуфел выдал наиглавнейшего покровителя (и вдохновителя) «Амадеуса» внутри России – особу, столь широко известную в нашей стране, что я не стану называть имя-фамилию этого… гхе, гм… Как бы покультурнее выразиться?! Ну, в общем пидораса. А обозначу его просто «Н»…
Когда я закончил чтение, дядя Миша забрал у меня папку, с минуту помолчал и произнес внезапно осевшим голосом:
– Зачистка перечисленных тут нелюдей… – он хлопнул ладонью по папке, – ведется уже двое суток и практически завершена. Каналы финансирования перекрыты. Часть фигурантов захвачена в плен, остальные уничтожены. Секты «Амадеус» больше не существует. Кстати, виденные вами пособники тоже сданы Фуфелом и охарактеризованы им как «наиболее подходящие для вербовки». Однако есть один тип, до которого мы не добрались, а именно – господин «Н»… Вашей группе решено поручить его физическую ликвидацию, но… не в приказном порядке. Вы все можете отказаться от этого задания, и, даю слово офицера, вам ничего не будет! Продолжите работать в прежнем режиме…
– Не понял?!! – удивленно вскинулся я. – Что за странный либерализм?! С каких пор командование интересуется «хочу – не хочу» подчиненных? Сказали «фас!» и…
– Погодите, – мягко перебил меня куратор. – В принципе – да. «Фас» – и вперед! Но… в каждом правиле есть исключение.
– Поясните, пожалуйста!
– У «Н» первоклассная охрана. Возглавляет ее мой… бывший друг и лучший ученик Вадим Кузнецов. Он сóздал совершенно не пробиваемую линию обороны «объекта». Минувшей ночью при попытке преодолеть ее погибла группа Ящера в полном составе. Потери противника – один убитый, один раненый. У нас же целых пять трупов! Улавливаете разницу?!. Вы не штрафники, которых, не спрашивая согласия, посылают на верную смерть. Теперь понятно?.. Я с самого начала хотел идти туда сам, но начальство запретило: «Здесь, дескать, ты нужнее. Даже думать не моги́!» – на круглом лице дяди Миши отразилось неподдельное страдание. Пару минут он молчал, затем продолжил убитым тоном: – А самое скверное – у нас нет разведданных насчет линии (вернее линий) обороны, выстроенных этим иудой. Приходится посылать людей «вслепую», и как показал инцидент с группой Ящера… – куратор осекся, до крови прокусив губу.
– Лучший ученик, стало быть… – задумчиво повторил я. – А позвольте узнать – насколько лучший? Вернее, нет, не так – как близко он сумел подойти к вашему уровню?
– Кузнецов его достиг, – глухо ответил дядя Миша.
– Выходит, он – это как бы вы, но со знаком минус, – уточнил я.
– Совершенно верно. – На куратора было жалко смотреть. Он весь съежился, поник могучими плечами, потух взглядом. Круглое лицо посерело, осунулось. Крепкие руки безвольно лежали на столе у клавиатуры компьютера.
– Чудесно, чудесно! – потер ладони я. – Значит, не все так плохо, как представлялось изначально!
– Феникс, вы здоровы? – Страдание во взоре дяди Миши сменилось нешуточной обеспокоенностью.
– Абсолютно здоров! – заверил я. – И отнюдь не повредился в рассудке, как вы, наверное, подумали. Просто теперь появилась возможность смоделировать эту проклятую линию. Судите сами: вы обучили Кузнецова всему, что умеете. Он старательно усвоил ваши навыки или (выражаясь иначе) скопировал их с идеальной точностью. Следовательно, он организовал охрану «Н» так же, как это сделали бы вы! – я выжидательно замолчал.
– Весьма нестандартный, неожиданный подход к проблеме, – тихо произнес куратор. – С одной стороны – вроде все правильно, но с другой… вы не учли индивидуальных особенностей этого человека, которых вы, впрочем, и не знаете. Вместе с тем… – подперев ладонью подбородок, дядя Миша погрузился в размышления. Прошла минута, вторая, третья…
– Мои умозаключения представляются вам довольно поверхностными? – нарушил я затянувшуюся паузу. – Оно и понятно! Люди действительно очень индивидуальны. И я, разумеется, не знаком с нюансами кузнецовского характера. Но вы-то их знаете! И, соответственно, можете прогнозировать его действия с достаточно высокой степенью точности!..
