Ознакомительная версия.
– От Лизы тебе привет, – криво усмехнулся он.
– От Лизы?!.
– А ты думал, от кого?
– Да не думал я ничего…
– А зря, надо было думать… На твоем месте я бы в бега подался. А ты здесь остался. Потому что не думаешь. Или ты сам идиот, или нас за таких принимаешь… Раскололась твоя Лиза. Рассказала все, как было. Это ты Вадима Борисова убил. И Архипыча тоже…
– Вадим Борисов?! Архипыч?! Кто они такие?
– Да брось ты ваньку валять. Мы ж тебя не допрашиваем. Мы всего лишь констатируем факты. Елизавета Тельцова выдала тебя с потрохами. И нам все равно, что ты скажешь в свое оправдание… Ты убил ее мужа. А потом убил Борисова и Архипыча. И от этого тебе не отвертеться. Потому что доказательств – больше чем нужно. Единственное, что от тебя требуется, – это показать на своих сообщников. Которые помогали тебе убивать… Или ты их всех тогда в машине подорвал?
Такое чувство, будто на тебя снежная лавина обрушилась. Ударила со всей силы, погребла под своей тяжестью, закрутила, понесла по крутому горному склону.
– Какие сообщники? Какая машина? – Голова отказывалась что-либо понимать.
– Белая «шестерка», из которой был расстрелян джип гражданина Тельцова. Ты ее взорвал. Только не надо отрицать…
– Вы что-то путаете.
– Да?.. А это что такое?
Круча достал прозрачный целлофановый пакет, в который был завернут пистолет. С грохотом выложил его на стол.
– Что это такое? – повторил он.
– Не знаю, – пожал плечами Юлий.
– Зато я знаю. Это боевой пистолет системы «ТТ», из которого, согласно заключению баллистической экспертизы, были застрелены гражданка Никовцева О. В. и гражданин Гольц В. Э…
– Никовцева?! Что-то знакомое… Ольга Викторовна Никовцева. Ну да, это она… Все не так, как вы думаете. Ее никто не похищал. Она сама… Постойте, вы говорите, что ее застрелили? Из этого пистолета?..
– Из него самого…
– А зачем… Зачем ее убили? – От чрезмерного волнения Юлий не находил себе места.
– А вот это мы и хотим у тебя спросить.
– У меня?! А при чем здесь я?
– А ты не догадываешься?
– Нет.
– Очень глупо с твоей стороны не признавать очевидное. Тебе бы чистосердечно во всем признаться. Глядишь, мы бы тебе по простоте нашей душевной явку с повинной оформили. Может, и скостил бы тебе суд лет пять…
– В чем я должен признаться?
– Я тебе дело говорю. А ты продолжаешь комедию ломать… Этот пистолет, Юлий ты Цезаревич, нашли в твоей квартире, на балконе… Осечка вышла, гражданин Римский. Жадность задушила, да? Почему не выполнили главную заповедь киллера? Почему не сбросили оружие?
– А потому, что он у нас киллер-самоучка, – усмехнулся молодой мент. – У него свои представления о профессиональной этике. Я прав, да?
Он в упор посмотрел на Юлия. Как будто из мартеновской топки жаром полыхнуло.
– Я ничего не понимаю…
Нужно успокоиться, собраться с мыслями. Тогда все станет ясно. Тогда он сможет объяснить этим людям, что здесь какое-то недоразумение. Не было у него никакого пистолета, ни в кого он не стрелял.
– Если не понимаешь, мы тебе объясним, – не унимался Круча. – Ты убил Тельцова. Затем убил Ольгу Никовцеву и ее любовника…
– Зачем? Зачем мне все это?
– Ну, насчет Тельцова – тут понятно. А вот как с Никовцевой… Но и тут есть объяснение. Ты сообщил ее мужу о готовящейся измене. Предложил ему наказать ее любовника. За соответствующую, разумеется, плату. Но вместо одного заказа ты получил сразу два. Ревнивый муж решил наказать и жену, и ее любовника. Решил и наказал, твоей рукой… Прокололся ты, братец. Жадность фраера сгубила. Не надо было пистолет у себя оставлять…
Круча пристально смотрел на Юлия. А взгляд у него похлеще всякого детектора лжи.
– Ну, что молчишь? – продолжал он добивать. – Правда глаза колет?
– Это неправда. Неправда…
– Что, не нравится тебе моя версия? Тогда расскажи, все как было на самом деле. А мы послушаем…
– Не было ничего, – глядя себе под ноги, замотал головой Юлий. – Никого я не убивал…
– Боюсь, у нас нет оснований тебе верить. Факты против тебя…
– Все против меня.
– Вот видишь, сам все прекрасно понимаешь. Не зря в юридическом штаны протирал… Ну так что, будем сознаваться? Еще есть возможность получить явку с повинной.
– Мне не в чем сознаваться.
– А жаль. Я думал, ты умней… Ладно, не будем гнать коней. У тебя еще есть время подумать…
Место ему для раздумий отвели. В камере изолятора временного содержания.
Жалкое убогое помещение, тусклая лампочка под потолком, оконце, затянутое жестью с дырочками для воздуха. Две трети пространства занимали голые дощатые нары. Сортир, умывальник. И смертная тоска в воздухе.
На нарах кверху пузом лежали двое. На Юлия они не обратили никакого внимания. Так и продолжали о чем-то шептаться между собой.
Юлий занял свободное место. Тоже лег, но не на спину, а на бок. Обхватил голову руками. На душе диким воем выли волки. Чтобы крик души не вырвался наружу, пришлось стиснуть зубы.
Надо собраться с мыслями, все обдумать… Но мысли разбегались.
Со временем Юлий успокоился. И мысли угомонились, сознание настроилось на рабочий лад.
Ситуация аховая. Убита его клиентка Ольга Викторовна. Застрелена из пистолета, который почему-то нашли у него на балконе… Можно сколько угодно ругать Пуха, но от этого ничего не изменится. Надо начинать все с самого начала. С того, с чего начал Степан Круча.
Череда неприятностей началась с Лизы. Она пыталась впутать его в мокрое дело. Хоть и не вышло у нее ничего, но в голове у Кручи на его счет кое-что отложилось. Теперь вот убийство Ольги Никовцевой. Сейчас против него веская улика – орудие преступление. Но как у него дома мог оказаться пистолет?
А может, менты просто издеваются над ним? Ольгу Никовцеву никто не убивал. И пистолет у него дома никто не находил. А весь этот балаган с ним менты устроили по сговору с господином Никовцевым. Он догадался, что Пух и Ленка водят его за нос. Обратился к ментам, те вычислили «похитителей» и теперь в отместку пудрят мозги Юлию, а с ним и Пуху с Ленкой… Э-эх, если бы это было так на самом деле.
Подполковник Круча производит впечатление очень серьезного человека. И такими вещами шутить не должен… Ольгу Никовцеву убили. За что? И почему именно в тот момент, когда она жила с любовником на снятой для нее квартире… За что? Почему? Кто?.. Юлий усиленно искал ответы на эти вопросы. Но чем сильней он напрягал мысли, тем более скользкими они становились. Он пытался собрать их в звенья логической цепи, но они ускользали от него, терялись в дремучих дебрях свершившегося факта…
Ближе к ночи тяжелая железная дверь со скрипом отворилась и в камеру ввалился верткий худощавый тип с наглым взглядом. Судя по всему, это был отпетый уголовник, для которого тюрьма – дом родной.
Он посмотрел на первых двух сидельцев. И брезгливо сморщил нос.
– Блин, только чертей нам тут не хватало. Бомжары помойные…
А эти двое действительно были бомжами. Грязные, оборванные, заросшие. От них нестерпимо воняло застоявшимися нечистотами. Первое время Юлий этого не замечал. Зато сейчас этот отвратный смрад действовал на нервы.
– А ты кто такой? – глядя на него, спросил уголовник.
– Человек, – пожал плечами Юлий.
– Ну да, видно, что человек… На бомжа не похож… За что повязали?
– Ни за что. Это случайность…
– Ну так это понятно. У нас никто за дело не сидит. Все случайно… Ладно, не хочешь говорить, не надо. Я к тебе в душу лезть не хочу. Да и не по понятиям это…
Уголовник лег на нары рядом с ним. Вытянулся во весь рост, сложил руки под голову, протяжно зевнул.
– Как зовут-то? – закрывая глаза, спросил он.
– Юлий.
– А погоняло есть? В смысле, кличка…
– Нет.
– Нет – значит, будет… А меня можешь Вьюном звать…
Он еще хотел что-то сказать. Но передумал и махнул рукой, как бы отгоняя Юлия.
Заснуть Вьюн так и не смог. Полежал немного, поворочался. Вскочил, сел. Зло посмотрел на бомжей.
– Чтобы вы сдохли, черти помойные!
Вежливое пожелание, ничего не скажешь.
– Если сдохнут, еще сильней вонять будут, – усмехнулся Юлий.
– А это верно! – Вьюн одобрительно посмотрел на него и даже подмигнул.
Посидел немного, раздувая ноздри. Вскочил на ноги, подошел к двери, занес кулак. Но в самый последний момент передумал. Повернулся к Юлию:
– Блин, без бабок меня повязали. Даже курева нет… А у тебя есть?
– Нет, я не курю.
– А как насчет бабок? Может, одолжишь немного?
– А думаешь, у меня есть?
Юлий похлопал себя по карманам и с удивлением обнаружил, что он при деньгах. У него забрали все – паспорт, распечатку переговоров, платок, расческу, даже шнурки с туфлей. А деньги оставили. Может быть, потому, что они были в дальнем кармане?
Он вынул всю наличность, пересчитал. Триста пятьдесят рублей. Не так уж и много. Но и не мало.
Ознакомительная версия.
