class="p">Далекое прошлое. 1994 год. Россия
Девяносто четвертый год – это первый мой год, когда я был в движении…
Из института я ушел – совмещать движение и работу не получалось. Разборки воров и спортсменов – к началу девяносто четвертого переросли во взаимное истребление. Воров просто вывозили в лес и закапывали, спортсменов отстреливали.
Афганцы окончательно превратились в бандитов – а те кто был не согласен отошли. Но в этот же год – они сломались. У их лидера – под машиной в один прекрасный день нашли два кило взрывчатки. Тогда это было еще новостью, разминировать было некому – послали в Москву за саперами, два дома эвакуировали. Еще у одного лидера афганцев – изнасиловали дочь. Каюрский оказался слабаком – он продал квартиру и сбежал. Остальные афганцы – кто перешел к спортсменам, кто – бежал, как и Каюрский…
Милиция сбивалась с ног. Редкий день в городе обходился без криминального трупа.
Ларин вел свою политику и политику хитрую. Он не высовывался здесь – а заводил связи в Москве, с криминальными генералами. И – покупал оружие. Мы были мало заметны, нас не принимали в расчет, мы были не ворами и не спортсменами. Но так как воры и спортсмены каждый день друг друга уничтожали – мы становились сильнее за счет слабости других.
Тогда же – началась чеченская война, и Ларин первый понял, что надо привечать тех кто вернулся с чеченской войны, ставить их в движение. Это были в основном люди, у которых планка совсем упала – но в отличие от афганцев им было 21—22 года и они не знали, что по жизни делать…
А в Москве – начались разборки с чеченцами.
Чеченцы – пользуясь своей спайкой, наглостью, жестокостью, а так же тем что у них есть место откуда их не достать – забирали себе все больше власти в Москве. Причем они не признавали ни воровской ни спортивной идеологии, они были сами по себе, это была первая по-настоящему однородная этническая группировка на постсоветском пространстве. В конфликте они были со всеми. Воры – в девяносто втором выпустили общий прогон о том, что преступный мир остается неделимым и собирать национальные группировки запрещено. Чеченцы прогон проигнорировали и среди них на тот момент был всего один вор в законе, который их не признал и они не признали его. Дудаев неофициально пообещал его расстрелять, если этот вор приедет в Чечню.
Немного в сторону от темы – мне до сих пор не дает покоя этот прогон. Понятно, что его пролоббировали кавказские воры – их было просто больше. Но как так под ним подписались наши?
Ведь до сих пор я не знаю ни одного прецедента, чтобы русский вор в законе смотрел в Тбилиси или в Ереване или в Баку. Такого просто быть не может! А у нас в Москве… дальше надо, нет?
Я как то упомянул о нем дону Танкреди, когда гостил на Сицилии. Он не мог в это поверить, и я потом даже продолжать эту тему не стал. Это как если тот же дон Танкреди признает себе равным какого-то бандита из Косово только на основании того что они оба преступники. Для сицилийца –это даже не смешно, это затрагивает честь.
А мы в тот год совершили первый шаг за пределы области и поставили крышу торговцам автомобилями, кто торговал тольяттинской продукцией и пригонял машины. Тема это такая интересная, что можно ее осветить и подробнее.
Как гоняли тогда тачки из Тольятти.
Во-первых – никто не платил деньгами кроме лохов. Тогда вообще никто не платил деньгами кроме лохов, и никто не принимал деньги кроме лохов. Деньги обесценивались каждый день. Ценники постоянно переписывали. Свирепствовала эпидемия неплатежей. Кругом было кидалово. Был такой анкедот – встретились два новых русских, договорились бартернуть трубы на газ и разошлись. Один пошел искать трубы, а другой – газ.
Вот представьте. В автомобиле несколько тысяч деталей. И нужна каждая из них чтобы автомобиль сделать. Если нет хоть одной – машины по факту нет, а есть груда металла, замороженные средства. А детали делают смежники – один обанкротился, на другом забастовка, а в третьем – можно купить детали только через кооператив, где сидит сын директора. Это еще одна тема была тогда – у каждого предприятия вокруг были самые разные фирмешки и кооперативы. Одна на сбыте, другая на закупе, третья на внешней торговле – и так далее. Директора и учредители – сын директора, сын исполнительного директора, сын главбуха… все поняли? На всех предприятиях были две категории. Допущенные работали в этих фирмешках и приносили домой нормальные деньги и вовремя. Все остальные получали как придется и с задержкой на несколько месяцев.
Козырем – были поставки комплектующих. Ты комплектовал завод – и за это забирал машины. У нас в области были смежники ВАЗа и в соседней немало, причем в соседней стратегические – фары и приборная панель в сборе. Понятно, что на всем на этом сидели серьезные люди и меняли на рыбу деньги. Точнее – на фары машины. Но это не всё.
В Тольятти – машинами занимались все, кто чинил, кто перепродавал, кто рэкетировал всех упомянутых. На заводе у каждой группировки были свои стоянки, в том числе тайные – где прятались машины. Но была еще тема – с машинами неукомплектованными.
Часть выпуска – сходила с конвейера в нетоварном виде, потому что не хватало комплектующих. Их отправляли на временные стоянки, потом либо доукомплектовывали, либо так продавали. Либо даже списывали – говорят, и такое было. Это тоже была тема – доукомплектовал и прибыль в два – три раза выше.
Ну а те, у кого ума не хватало, а силы было в избытке – те просто грабили и убивали приезжающих за машиной. Поехал за машиной – убили – обычное дело в те годы. Раз поехал, значит, денег много при себе.
И вот нам – надо было сыграть роль силового обеспечения при уже оговоренном обмене комплектующих на машины, о котором уже было оговорено…
…
Короче, решили действовать тремя группами.
Первая группа выдвигается первой и проводит разведку. Она едет на поезде. Дальше прибывает вторая группа и привозит стволы для первой и для себя. Третья группа – идет с Камазами и выполняет непосредственное прикрытие. Затем – все уходим на машинах… ну или как выйдет.
Да, кстати – тогда практически не было автовозов, и машины гнали своим ходом. По железке
