Ознакомительная версия.
– Давайте, теперь я, товарищ командир. Сменю, – предложил каплей Богуш.
– Погоди, – командир переложил мачете из правой руки в левую и вновь принялся прокладывать дорогу, – ты, каплей, лучше по сторонам поглядывай.
Хрустели стебли, ломались ветки, под ногами чавкала грязь. В воздухе стоял загустелый запах прелой листвы, гнилой травы. Через километр Макаров уже порядком выдохся, болело плечо, глаза заливал пот, но он вошел в азарт, сек и сек. Внезапно что-то заставило его задержать уже занесенную руку. Илья Георгиевич поднял глаза. Чуть выше его роста с ветки свешивалась змея – тварь около метра длиной. Ее треугольная голова с бисеринками разноцветных чешуек чуть заметно раскачивалась, словно в такт неслышной музыки.
Илья Георгиевич замер. Зрелище было одновременно красивым и пугающим.
– Она что, так и не уступит нам дорогу? – шепотом поинтересовался Богуш.
– Да черт ее знает. Даже не могу сказать, ядовитая она или нет. Тут всякая дрянь водится.
Змея широко раскрыла пасть. Влажно блеснули два острых зуба. Раздвоенное жало двигалось быстро, словно змея ощупывала им перед собой воздух. Ее черные глазки оставались абсолютно равнодушными. Макаров поднял с земли палку, подцепил змею (та недовольно зашипела) и отбросил в кусты. Прозвучало тихое шелестение и растворилось в звуке джунглей.
– Пошли, – Макаров уступил место впереди колонны каплею.
Теперь командиру казалось, что группа продвигается непозволительно медленно.
– Неужели и я так медленно врубался в чащу? – обернувшись, спросил он у идущего сзади.
– Вам правду сказать?
– Значит, еще медленнее… Сменишь каплея минут через пятнадцать.
Но сменить каплея никому не пришлось. Через десять минут группа оказалась на широкой вытоптанной тропе. По обе ее стороны виднелись ссеченные ветки, перерубленные лианы, не оставалось сомнений, что ею местные жители пользуются чуть ли не каждый день. На земле были видны даже следы от протекторов велосипедов и мотоциклов.
– Цивилизация, однако, – улыбнулся командир и достал карту.
Естественно, тропы на ней отображены не были, но, сверившись с компасом, нетрудно было понять, что ведет она в ту самую деревню Консорта.
– Может, за час и доберемся, – резюмировал Макаров. – Если кто-то встречается нам на дороге, то все разговоры только по-английски.
После чащи по тропе шагалось легко, словно гири с ног отвязали. Кое-где местами даже солнце умудрялось пробиться через густую листву, и его «зайчики» казались разбросанными на прелых листьях золотыми монетами.
– Каплей, а ты в детстве никогда не хотел стать великим путешественником, ездить в экспедиции по диким местам? Открывать неизведанные страны? – спросил Макаров.
Богуш пожал широкими плечами.
– Вроде бы нет, я летчиком хотел стать.
– Вот как. А подался, значит, в подводники.
– Так уж получилось. Сперва море невзлюбил, а потом втянулся. Теперь жизнь свою по-другому и не представляю.
– А я хотел путешественником стать. Книги разные читал о других странах. Потому и во флот пошел. Так что теперь моя мечта и сбылась. Настоящие дикие джунгли не каждому выпадает увидеть.
– Неуютно здесь. В наших лесах лучше, спокойнее.
– Ну не скажи, здесь своя красота. Экзотика.
– Не понимаю я ее. Лопухи сплошь какие-то, только размером с наши деревья.
– Вот если б ты тут родился, – улыбнулся Макаров.
– Нет уж, товарищ командир, латиноамериканцем мне быть никогда не хотелось.
– Ты как араб или еврей. Это они каждый день в молитвах благодарят бога за то, что тот не создал их женщиной.
– Правильно делают. Ведь женщин в военно-морской флот не берут, – засмеялся каплей.
Тропинка сворачивала вправо, огибая болотное озерцо. За поворотом смех оборвался. Каплей сделал еще несколько шагов и остановился. На самой середине тропы лежал человек. В том, что он мертв, сомневаться не приходилось. Даже на смуглом лице проступала синева. Под расстегнутой изодранной полотняной курткой виднелась изувеченная грудина. Одно из поломанных ребер проткнуло кожу, его розовый, остро обломанный конец пробил и куртку. Казалось, что мертвого мужчину прокрутило между катящихся бревен. В широко раскрытых глазах застыл ужас. Один из резиновых сапог валялся неподалеку, второй был на ноге.
Макаров заглянул мертвецу в лицо:
– Индеец.
– Кто его так мог… сделать?
Подводники уже держали автоматы наготове.
– На теле следов от пуль нет, скорее всего, удушье, – констатировал Илья Георгиевич.
– Что будем делать?
– Оставлять его тут нельзя. Хищники к завтрашнему утру разнесут по частям. Надо доставить его в деревню. Он же или туда направлялся, или шел из нее.
– Хотите таким образом наладить контакт с местными жителями, товарищ командир?
– И это тоже. Но в любом случае оставлять покойника на дороге нельзя.
Один из подводников сбросил в плеча скруток брезента, прихваченный на случай, если придется заночевать в джунглях. Мертвого индейца положили на материю. К углам приделали жерди.
– Да у него все кости переломаны, – штурман субмарины положил рядом и потерянный сапог.
Четверо моряков несли тело по тропе. Вскоре впереди блеснула река. Тропа уводила к берегу. У самой воды возвышалась груда техногенного мусора: старые холодильники, телевизоры, сломанные видеомагнитофоны, остатки мопедов. Макаров приостановился, рассматривая остатки бытовой техники, морщил лоб, затем улыбнулся. Подводники не могли взять в толк, о чем думает их командир, зачем остановился в этом гиблом месте.
– Каплей, – неожиданно сказал Макаров. – А ты можешь дать точное определение тому, что такое мусор?
Богуш даже растерялся от неожиданности.
– Ну… это ненужные вещи…
– Нет. Что, разве металл нельзя переплавить? Или, к примеру, выковырять из старого телевизора рабочую плату? Точное определение мусора следующее: это вещи, которые лежат не в том месте, где должны находиться. Вот и все.
Кто-то уже успел предупредить местных жителей, что к деревне приближаются чужие. Крестьяне, в основном индейцы, уже собрались у причала. Молчаливая толпа смотрела на приближающуюся процессию. За спинами у многих виднелись стволы оружия.
– Каплей, в твоем личном деле написано, что ты владеешь испанским? – хмуро поинтересовался командир «Адмирала Макарова».
– Немного есть. Но с моим английским его не сравнить.
– Все равно выбирать не было из кого, ты один на весь экипаж. Постарайся объяснить им, что не мы его убили.
Подводники положили брезент с мертвым телом на доски причала. Крестьяне тут же обступили его. Один из мальчишек побежал к селению. Вскоре от неказистого дома с воплями уже неслась женщина.
Каплей, как мог, объяснял индейцам, где был обнаружен мертвым их односельчанин. Макаров тем временем критическим взглядом прошелся по лодкам у причала. Большинство из них были самодельными, узкими, сколоченными из досок. Но нашлась и парочка таких, что могли вместить в себя и спутник, и пять человек.
Подводники старались держать оружие так, чтобы выглядеть как можно более мирно. Мертвеца понесли к дому.
– Они благодарят нас, что мы не оставили его в джунглях, – по-английски сказал командиру каплей.
– Спроси у них, кто хозяева вот этих двух лодок?
Каплей перевел вопрос. Индейцы принялись переглядываться, но хозяина среди них так и не нашлось.
– Если его здесь нет, то пусть скажут, в каком доме он живет, – настаивал Илья Георгиевич.
И тут ответом было молчание.
– По-моему, они боятся, то ли нас, то ли кого-то еще, – объяснил поведение сельчан каплей.
– Это я понял. Попробуем по-другому.
Макаров вытащил из кармана несколько стодолларовых купюр, распустил их броским веером.
– Я хочу купить большую лодку, мне нужно перевезти груз по реке. Я заплачу хорошие деньги.
Было видно по взглядам, что среди сельчан есть желающие заполучить «хорошие деньги», но их что-то сдерживает. Богатством местное население не отличалось. На многих молодых мужчинах были армейские обноски. Те, кто постарше, носили робы. Пожилой индеец приблизился к Илье Георгиевичу, безошибочно признав в нем командира, и произнес на языке, в котором с трудом угадывался английский:
– Здесь вам никто ничего не продаст. Без разрешения Альфонсо тут ничего не происходит. Он тут хозяин. Никто не берет доллары, никто не продает лодку.
В памяти Макарова тут же всплыл главарь бандитов на рыбацкой шхуне, вроде бы его тоже называли Альфонсо, но это дела не меняло.
– Я хорошо заплачу, – Илья Георгиевич добавил к вееру еще пару купюр и поднял их над головой, он знал волшебную силу денег в бедных странах.
Но страх перед Альфонсо был так велик, что мужчины не двинулись с места. Старик помялся, помялся и вновь прошептал:
– Вы зря теряете время, – и хитро подмигнул, – если вы не против, я проведу вас в нужное место. Есть один человек.
Ознакомительная версия.
