– Ген, тормози!
– У нее че, бабла мало? А золотишко на себя вешать? Вон, уже как виноградные грозди на ней свисают! А ведь они приехали два года назад с сотней долларов в кармане на троих! Голь беспросветная! Откуда бабки, Андрюха?! Она ж тебя выдоила, как последнего полудурка!
– Ну... Значит, так ей было надо тогда.
– А че ты, бля, эту суку защищаешь? Шо, опять стреляться будешь или, может, в петельку из-за нее полезешь? Или будешь пиздячить до усеру и все их распиздяйство оплачивать?
– Ну уж нет! – В этом Филин был тверд. – Жить я в этом доме больше не буду никогда – это точно! Да и не нужна она мне.
– А шо ж тогда она к тебе липнет? И домой после «Версаля» она идет не к себе, а к тебе. Шо, такая искусница на попялиться в постели?
Здесь Андрей всегда улыбался. Грустно улыбался.
– Коряга... Бывало намного лучше! Ты даже не представляешь на сколько, братишка!
– Так шо тогда, я не пойму?! Шо, классных телок мало?!
– Не в телках дело, Ген.
– А ты не заголубел, часом, дружище?
– Вот если бы это был не ты, а кто другой – уже глотнул бы все свои передние зубы!
– Но я – это я! Так шо ты мне скажешь?
– Лина – это мой крест.
– В смысле судьба?!
– В смысле – наказание господне. И искупление грехов.
– А вот этого твоего заворота я вообще не понял!
– Еще будет время, Геныч. Поймешь. А пока... Оставь ты эту мадемуазель на хрен! Я же сейчас с тобой общаюсь. Пойдем лучше, «Орелика» споем, а? Народу будет приятно послушать. Да и нам в настроение.
– «Орелика»? Че, опять на тебя накатило?
– Так. Маленько... Попеть хочется.
– Ну, идем. Карузо ты мой недоученный.
И они, полупьяные, выползали на сцену-помост, брали в правые руки микрофоны, потому что левые руки были заняты наполненными водкой рюмками, и... Пели!.. Так, словно больше никогда не придется этого сделать! Пели, как в последний раз! Пели не «на публику», а для самих себя. Каждый для своей души. И, самое странное, но именно этот музыкантско-охраннический дуэт имел бешеный успех у завсегдатаев бара.
Когда-то помню в детстве я,
Мне пела матушка моя
О том, что есть счастливый край,
В котором жизнь не жизнь, а рай.
Там нет ни слез, ни бед, ни бурь,
А в небе чистом, как лазурь,
Над очертаньем рек и сел
Парит, парит степной орел...
С надрывом, охрипшим голосом, как умел, может, и не очень-то и хорошо и правильно, но Андрей пел от самой глубины души, а Генка... Он, наверное, чувствовал, что с Андреем происходит что-то неладное. Наверное... И, будучи от природы своей одесской насмешником, он все же не задевал своего друга «за живое». И понимал, наверное, что вот именно в такие моменты, с микрофоном в руке Андрей отпускал свою душу из клетки погулять на воле. И не мешал этому никогда – Филин пел эту песню один. Ну, или почти один...
Не улетай, не улетай!
Еще немного покружи!
И в свой далекий дивный край
Ты мне дорогу покажи...
И хоть он очень далеко,
Ты долетишь туда легко...
Преодолеешь путь любой!
Прошу! Возьми меня с собой!..
Эта песня... Эта атмосфера тоскливого праздника... Все это... Все это хоть как-то заряжало Филина энергией и призрачной уверенностью в завтрашнем дне.
С тех пор прошло немало лет,
И сказки нет, и птицы нет,
Но иногда, подняв глаза,
Гляжу с тоской я в небеса.
И может быть, в судьбе моей
В один из хмурых серых дней,
Неся надежду и тепло,
Мелькнет орлиное крыло...
И, что самое удивительное, Андрею становилось легче и не так тоскливо и тошно. «Нам песня строить и жить помогает!» После таких вечеров Андрей возвращался к себе, зная, что как бы там ни было, но в этой чужой ему стране есть по крайней мере один человек, которому от него ничего не надо, который всегда будет рад их встрече и всегда даст ему «возможность» выгулять свою душу, «подержавшись» за микрофон.
...Но сидеть в своей конуре взаперти целыми днями и ждать вечера, чтобы пойти в бар, было опасно. И, чтобы не свихнуться, Андрей устроился на работу. На автомойку. За сущие копейки он целый день мыл машины. Нет, Андрей мог бы, конечно, найти себе и более пристойное занятие, но... Во-первых – он хотел убить в себе гордыню, мол, я достоин и лучшего, а во-вторых – такой тяжелой «трудотерапией» он лечил свои мозги. И, что самое удивительное, это помогало! Простые движения, простая цель, без выдумки и фантазии – бери пару ведер воды, бери тряпку и шампунь, и вперед, к победе коммунизма!
Хозяин этой мойки, «бизнесмен» Фима, был рад и счастлив, заполучив такого работника. А чем плохо? Пашет целый день, как вол, и глупых вопросов по поводу повышения зарплаты не задает. Поди, плохо?!
...Все как-то постепенно устоялось со временем само собой и вошло в обыденную, наезженную колею.
В 7.00 Андрей уже мыл первую машину, потом их с каждой минутой становилось больше и больше... И начинался «круговорот говна в природе», часов до шести вечера. Потом он дотаскивал свое уставшее, измочаленное тело до «дома» и подолгу стоял под упругими, прохладными струями душа. А в 20.00 он уже сидел за «музыкантским столиком» в баре ресторана «Версаль». Сюда он стал ходить с завидной постоянностью, каждый день, словно на работу, и в конце концов Феликс ее и предложил – теперь, кроме «банкетных дней» в пятницу – субботу, Андрей охранял еще и этот бар, но уже все остальные, будние дни... В этом был свой большой плюс – в конуре у Андрея не было холодильника, его попросту некуда было поставить, а поэтому он каждый день, возвращаясь с работы, задавал себе один и тот же вопрос: «Ну! И че мы седня жрать будем?» Теперь эта проблема решилась сама собой – здесь его и кормили, и зарплату платили исправно, каждый день, по окончании посиделок, часам к трем утра.
Андрей постепенно погружался в болото размеренности и уже ждал... Ждал, зная себя, что скоро «грянет гром», потому что по-другому просто и быть не могло! Потому что в его жизни никогда по-другому и не было. Потому что со временем ему начинал надоедать такой образ жизни лягушки, и он потихоньку, подспудно, порой и сам того не понимая, начинал выискивать причину или повод, чтобы «взорвать тишину». Постепенно он становился непримиримым к чужим, даже к самым мелким оплошностям...
Этот день для Андрея всегда, еще с детства, был особенным. Потому что только в Одессе всегда, при любой погоде и правительстве, отмечали День смеха – это было старой традицией, которую свято соблюдали все одесситы, в каком бы конце света они ни находились! Что-то витало в воздухе в этот день такое, что хотелось просто без причины, от души, посмеяться, отвлекшись от каждодневных проблем и забот. Просто забыться, вернувшись, хотя бы мысленно в Одессу своего детства...
– Ну, что, Дрюля? – У Генки сегодня было по-особенному приподнятое настроение. – Бамбарбия киргуду?
Это был их «пароль». Помните эту знаменитую фразу Никулина в фильме «Кавказская пленница», когда вся эта знаменитая троица пришла в ресторан «приглашать» Шурика поучаствовать в «кавказском свадебном обычае красть невесту»? Вот-вот!..
– Канэшна хачу, э! – ответил Андрей с горским акцентом.
Генка повернулся лицом к барной стойке и сказал бармену, прищелкнув пальцами:
– Э-э!.. Человек! Анисовой водочки, щучьи головы фаршированные и заячьи почки! Два раза!
– А по почкам два раза?! – улыбнулся Сергей.
– Это потом... – И Генка обратился к Андрею: – Вот так всегда! Как только захочешь праздника, так тебе его кто-нибудь добрый обязательно обломает! Ну, что, барменская душа, раз царской еды в этой забегаловке нет, тогда давай наш с Андрюхой комплект.
– Литруха «Немировской с перцем», кола и фисташки?
– И откуда только ты такой догадливый взялся? – включился в эту игру Андрей. – Только это... «С перцем» – это ты погорячился, Сержик! «Перцы» у нас свои есть, и всегда с собой.
– Так шо, ты его оттуда достань и себе оставь, ага? – улыбнулся Генка.
– А закусывать, когда пузырь прикончите, тоже своими будете?
– А шо, этим, шо в бутылке, можно закусывать?
– После литра на двоих можно и пробкой закусить!
– Добрейшей ты души человечище, Серега! – Андрей протянул через барную стойку руку. А мог бы и шашкой рубануть! – Дай я тебе за это клешню пожму!
– Идите уже в жопу, господа охранники и музыканты! И не загораживайте мне тут пейзаж! Щас вам девочки все на стол нарисуют!
– А счет на Фелу запиши! – хохотнул Гена и направился к столику.
– Ага! Ты шо, хочешь, чтобы он разрыв сердца получил?
– Главное, чтобы не разрыв перца! – внес свою лепту Андрей.
– Не, пацаны! Мне потом придется другого «хозяина» искать. Я лучше свои заплачу – дешевле выйдет!
– Уже договорились!
– Только я тогда в водочку «крысоморчика» пару капель добавлю, ага? Для остроты кайфа. Согласны?
– Вот так всегда, Андрюха! – Генка сокрушенно покачал головой. – Никогда «на шару» не бухнешь! А так хочется!
