Ознакомительная версия.
Звонок Панфилова и обрадовал, и испугал Лилию Николаевну. Она почувствовала возбуждение охотничьей собаки, почуявшей дичь, но в то же время и холодок страха прополз у нее между лопаток, заставив с отвращением передернуть плечами.
Панфилов шел в руки сам, словно овца на бойню. Лилии Николаевне ничего не стоило отдать приказ своей охране и намекнуть при этом, что она не заинтересована в том, чтобы этот человек остался в живых. Всегда можно изобразить дело так, что Панфилов собирался совершить покушение на нее, но охрана воспрепятствовала этому.
Но Лилия Николаевна знала, с кем имеет дело. Против Панфилова нужно иметь в запасе не четыре туза, а по крайней мере – шесть, и желательно, чтобы все оказались козырными. Поэтому надо быть осторожной, очень осторожной. Когда имеешь дело с Панфиловым, осторожность не окажется излишней, сколько бы ее ни было.
Конечно, Лилия Николаевна согласилась встретиться с Панфиловым в летнем кафе на Арбате. Она попыталась уговорить его прийти к ней домой, но тот наотрез отказался, словно почувствовав, что она собирается приготовить ему ловушку. Если бы Панфилов вошел в ее квартиру, он никогда бы из нее не вышел. Его бы вынесли ногами вперед, а в разделах светской хроники и криминальных происшествий появились бы сообщения о неудавшейся попытке покушения на жизнь вдовы известного в недалеком прошлом российского банкира.
Увы, этот вариант не прошел. Пришлось вызвать начальника охраны и провести с ним беседу, полную откровенных намеков и недвусмысленных обещаний. Лилия Николаевна замечала не раз, как откровенно плотоядно посматривал на ее все еще роскошное тело этот быкообразный качок со стальными мускулами.
Стоило ей намекнуть, что она, возможно, проявит к нему благосклонность, если ее встреча с позвонившим ей только что человеком закончится так, как ей хотелось бы, как эта гора мускулов заулыбалась противной масленой улыбкой и чуть ли не слюни начала пускать!
Животное! Пусть сделает свое дело, а уж избавиться от него Лилия Николаевна сумеет.
В открытом кафе с двусмысленным названием «Все, что хотите!», в котором Панфилов назначил встречу, Лилия Николаевна появилась минут за пятнадцать до названного часа. Ей непременно нужно было прийти первой, чтобы ее охранники могли спокойно осмотреться, занять ключевые точки, привыкнуть к обстановке и замаскироваться.
Ее людей было шестеро, во главе с начальником охраны, имени которого она, к стыду своему, так и не смогла запомнить. Но зато очень хорошо помнила его кличку – Богарт. Наверное, его так звали потому, что от него всегда несло этим уже осточертевшим Лилии Николаевне запахом. Хоть бы сменил одеколон, козел!
Она пила отвратительный кофе, посматривая, как Богарт расставлял своих подчиненных. Не похоже что-то, чтобы он серьезно отнесся к тому делу, которое она ему поручила. Слишком самодовольная ухмылка блуждает у него на губах, особенно когда он смотрит в ее сторону. Ну что ж… Он еще не знает, какой она может быть, если ее привести в ярость.
Прошло пять минут после назначенного срока, Лилия Николаевна начала немного нервничать. Что это такое в самом деле! Что он себе позволяет? Что за дамские выходки с его стороны? У нее все готово, люди ждут, а он имеет наглость тянуть резину! Наглец этот Панфилов! Просто наглец!
Когда Константин появился совсем не оттуда, откуда она его ждала, – не вдали арбатского квартала, а у нее из-за спины, из помещения кафе, спокойно пройдя мимо одного из охранников, Лилия Николаевна успокоилась и даже презрительно улыбнулась.
Наивный! Он что же, думает, что она сразу, не выслушав его, начнет действовать? Никогда в жизни! Она должна сначала узнать, с чем он к ней пожаловал. Вдруг у него есть что-то важное для нее? Пусть сначала выскажется. А решить вопрос о его дальнейшем существовании она всегда успеет.
Лилия Николаевна заранее дала Богарту инструкцию проводить акцию только после их встречи, в тот момент, когда Панфилов встанет и отойдет на безопасное для нее расстояние, не раньше.
А пока можно и поговорить, раз уж Панфилову так приспичило.
Панфилов подошел к ее столику, молча сел напротив.
– Ну? – раздраженно сказала Лилия Николаевна. – Я выполнила вашу просьбу, пришла в это дурацкое место. Что вы от меня хотите? Денег? Конечно, чего же от меня можете еще хотеть вы? Не любви же, в конце концов! Или вы настолько самоуверенны, что рассчитываете на мою благосклонность? Говорите же, не молчите, я и так пошла вам навстречу: я изменила своим привычкам, я отказалась от тренировки на теннисном корте, наконец, я подвергаю свою жизнь опасности, появившись здесь, где нет никакой гарантии от нападения какого-нибудь наркомана или пьяного!
– Вы не хотите минуту помолчать? – спросил Панфилов. – И не морочьте мне мозги болтовней об опасности. Я видел, как ваша горилла рассаживала своих людей на каждом квадратном метре, словно это не московская улица, а тропические джунгли, где за каждым кустом притаился голодный крокодил или удав!
«Он пришел сюда раньше меня! – досадливо подумала Лилия Николаевна. – Наблюдал изнутри, из кафе, как этот… эта… Правильно он его назвал – горилла – пристраивала своих мальчиков! Вот сволочь!»
К кому относилось последнее восклицание, к Богарту или к Панфилову, Лилия Николаевна и сама не знала, на ее взгляд, оба были его достойны.
Она усилием воли взяла себя в руки и подавила свое раздражение, вызванное тем, что Панфилов оказался намного предусмотрительнее ее. Он не должен видеть, что она нервничает.
– Я вас слушаю, – сказала она спокойно. – Раз уж мы встретились, я вас слушаю!
– А я хотел бы послушать вас, Лилечка, – так же спокойно ответил Константин. – Чем, скажите на милость, я вам помешал? Разве я предпринял против вас какие-то шаги? Разве я создал какую-то проблему для вас? Насколько я помню, напротив, это благодаря моей помощи вы стали тем, чем являетесь сейчас, не так ли? Без меня вы никогда не получили бы наследство своего мужа.
– И что же я теперь, должна вам руки, что ли, целовать? – брезгливо спросила Лилия Николаевна. – Я, кажется, с вами расплатилась.
Константин поморщился.
– Опять вы про деньги! – досадливо сказал он. – Да не нужны мне ваши деньги! И любовь ваша не нужна. Опомнитесь, Лилечка! Вы же были когда-то обычной москвичкой. На вас не давил груз ваших миллионов, не коверкал вашу душу и сердце! Неужели трудно понять меня? Так, по-человечески, взять и понять, что мне от вас ничего ровным счетом не нужно. И не нанимать всяких идиотов, которые приходят убить меня, а находят свою смерть! Оставьте меня в покое, в конце концов!
Лилия Николаевна смотрела на Константина с ярко выраженным недоверием.
«Притворяется, скотина! – решила она. – Хочет обвести меня вокруг пальца! Как бы не так, дорогой мой! В покое тебя оставить! Чтобы ты за моей спиной приготовил какую-нибудь мерзость? Откуда мне знать, кому ты вознамерился продать все то, что ты знаешь обо мне? Денег тебе не надо? Совсем за дуру меня принимаешь?»
– У меня к вам большая просьба, – сказала она. – Не называйте больше меня этим пошлым именем – Лилечка! Я терпеть его не могу. Зовите меня по имени-отчеству, если вам не трудно.
– Не трудно, – вздохнул Константин. – Но я хотел бы услышать ответ на свой очень простой вопрос. Почему вы не хотите оставить меня в покое? Просто забыть о моем существовании, и все?
– Вы считаете, что это такая малость? – усмехнулась Лилия Николаевна. – Забыть о человеке напрочь, словно его никогда и не было в твоей жизни! Не каждая женщина на это способна!
– При чем тут женщина? – начал терять терпение Константин. – Вы никогда не были моей женщиной и никогда не смогли бы ею стать. Я никогда не видел в вас женщину, если хотите знать.
«Сволочь!» – обожгло Лилию Николаевну.
– Вам очень хочется повоевать со мной? Извольте! – продолжал Константин. – У меня есть одна ваша вещица. Вот она.
Панфилов достал из кармана полиэтиленовый пакет с зажигалкой.
– На ней отпечатки ваших пальцев, – сообщил он. – А нашли ее в кармане человека, который работал на Глеба Абрамовича Белоцерковского. Вам что-нибудь говорит это имя? Как вы думаете, что предпримет Глеб Абрамович, узнав, что вы имеете отношение к смерти человека, который был одним из его доверенных лиц?
– Вы прекрасно знаете, что я никакого отношения к этой смерти не имею! – презрительно скривилась Лилия Николаевна. – Дешевый шантаж!
– Вот и объясните Белоцерковскому, что не имеете никакого отношения, – устало вздохнул Константин. – Только вряд ли он согласится вас слушать. Он и встречаться-то с вами не захочет. Он просто подошлет к вам каких-нибудь ублюдков, как это сделали вы в отношении меня. С ними вы и будете объясняться.
– Сколько вы за нее хотите? – резко спросила Лилия Николаевна. – Двести тысяч? Четыреста? Мало? Вам мало четыреста?
Константин вздохнул.
Ознакомительная версия.
