— Верно. В полном раздрае. Нужно настоящее дело, чтобы встряхнуть их.
— Это слишком важное задание для того, чтобы воспользоваться им в качестве средства для поднятия боевого духа, Фил.
— Они справятся, Пол. Это мои лучшие, — в голосе и во взгляде Кобурна чувствовалась такая убежденность, что Мейсон промолчал.
— Ладно, окончательное решение еще не принято, но шансы Седьмого Отряда велики. Я еще переговорю с командирами, но Второй, Четвертый и Восьмой Отряды сейчас заняты другим.
— А Шестой?
Мейсон улыбнулся и покачал головой.
— Это территория Центра Спецопераций, вне моей компетенции. Но над Шестым сейчас сгущаются тучи, и, похоже, Комитет Штабов не захочет их использовать. С их-то аппетитами... Подозреваю, именно они виной тому, что Конгресс так косится на Котиков.
— В любом случае только Седьмой Отряд создан для ведения операций вне традиционных театров военных действий. И ваше снаряжение до сих пор в Бахрейне. В отличие от Шестого Отряда.
— Вот именно, — не без радости согласился Кобурн. — Как я и говорил: двадцать четыре часа. Все, что тебе нужно туда доставить, — это моих ребят.
— Готовь план операции, Фил. Чтоб он был у меня на столе к завтрашнему утру.
— Есть, капитан! — Кобурн просиял с видом ребенка, получившего рождественский подарок.
Мейсон вздохнул. Как же ему хотелось отправиться вместе с Отрядом...
13.30 (18.30 по Гринвичу)
Учебный центр МорСпецБоГр-2.
Литтл-Крик, штат Вирджиния.
Лейтенант Мёрдок стоял перед группой бойцов из «Синего» отделения третьего взвода.
— О'кей, мужики, — произнес он лишенным эмоций голосом. — Попробуем еще раз. Четыре человека, дверь в центре, замок — английский.
Они стояли перед сооружением, неофициально называемым «комнатой смеха» или «домом-тиром», одним из главных тренажеров учебного центра в Литтл-Крик. Все уже устали и взмокли, лица измазаны гримом и пороховой копотью. Остального под амуницией — кевларовыми жилетами, касками, рациями — просто не видать... Мёрдок командовал взводом с рассвета — командовал в прямом смысле этого слова. Где-то рядом грохотали выстрелы: первый взвод занимался на открытом стрельбище. День обещал быть долгим; во всяком случае в обычные пять часов пополудни он не закончится.
— Первая четверка, — продолжал Мёрдок. — Пусть это будут Роселли, Гарсия, Хиггинс и Браун.
— Э... лейтенант, — замялся Браун. — Я вроде как снайпер, а не двери вышибать...
— Слышал, что сказал лейтенант? — негромко произнес Маккензи. В его голосе не было ни недовольства, ни угрозы, но Браун быстренько, без единого слова занял место в четверке у южной стены «комнаты смеха». Плотники уже торопливо вставляли новую дверь.
От Мёрдока не укрылся небольшой нюанс в словах Маккензи. Он и раньше замечал, что, вспоминая Коттера, все звали его «Эл-Ти», тогда как Мёрдок оставался пока всего лишь «лейтенантом». И только. Пустяковая разница, но она подчеркивала дистанцию между ним и его людьми.
«Может, я просто параноик?» — подумал Мёрдок. Как бы то ни было, пока у него не хватало смелости обсудить ситуацию с Маккензи.
Положение складывалось аховое. В Отрядах, как нигде, дистанция между офицером и рядовым почти скрадывалась. За офицером шли не потому, что он выше чином, а потому, что знали: он прошел все то же самое, что и они, включая Чертову неделю. Значит, он никак не хуже. Уважение подчиненных нельзя было требовать, его следовало завоевать.
С другой стороны, принимающие взвод лейтенанты очень часто впадали в другую крайность, пытаясь завоевать расположение фамильярностью, прикидываясь «своим в доску». Такой подход изначально обречен на неудачу. Выживание взвода в бою зависит и от того, есть ли в нем абсолютный лидер, приказы которого выполняются немедленно и беспрекословно. «Уважение» в этом смысле совершенно не означает «симпатия».
Как и обещал Мёрдок, он проверил казарму в воскресенье. Он рад был увидеть, что его приказ исполнен и помещение в порядке. Еще он увидел бледнеющие уже синяки на физиономиях Роселли и Хольта, хотя воздержался от комментариев на этот счет. Дисциплина во взводе — забота Маккензи, и Мёрдок не стал вмешиваться в то, как Шеф ведет свои дела. В случае серьезных нарушений придется... но не сейчас.
Он понимал, что его не любят, и спустя пять дней ему все еще казалось, что он сражается с тенью Коттера. Ну что ж, погонять их как следует, глядишь — и зауважают...
Если же нет, взводу не жить.
Плотники кончили возиться с дверью и отошли в сторону. «Дом-тир», сооруженный из фанеры, кевлара и бетонных блоков, позволял быстро менять планировку помещений, размещение окон, дверей и перегородок. За исключением вооруженного дробовиком Хиггинса у всех были пистолеты «Беретта-93М», снаряженные «безопасными» пулями «Глейзер» — ими невозможно пробить стену и укокошить постороннего пешехода в радиусе полумили... или рикошетом убить кого-нибудь в помещении.
С опасными пулями или безопасными, Котики относились к этим занятиям со всей серьезностью. Несчастные случаи на тренировках вовсе не редкость. Тем, кто не верил, Маккензи рассказывал, как в свое время убили парня у него на глазах — тот замешкался в дверном проеме и попал под огонь следовавшего за ним.
— Значит, так, — начал Мёрдок. Он держал в руках блокнот с планом занятий. — В помещении три подозреваемых террориста и как минимум один заложник. Их позиция в комнате неизвестна. Ваша задача: ворваться внутрь, убрать их и по возможности не перестрелять заложников. Готовы?
В ответ послышалось утвердительное бормотание.
— Я спросил: ГОТОВЫ?!
— Уй-я! — старый боевой клич Котиков, похоже, чуть взбодрил усталых парней. Но Боже, подумал Мёрдок, они еле укладываются в норматив. Удастся ли им в срок набрать форму?
Сам он узнал об операции «Солнечный молот» только утром, когда в первый раз увидел огромные, в стену размером синьки и масштабные макеты «Йюдюки Мару», которые его взводу предстояло использовать при подготовке. Предстоящая операция и возбуждала, и пугала его. Готов ли взвод к ее выполнению — теперь, когда со смерти Коттера прошло так мало времени? Может ли взвод вообще сохранить боеспособность? Пока он этого не знал.
Четверка заняла свои места, держась вне сектора обстрела сквозь дверь. Слева от двери стоял Роселли, за ним, отступив на шаг от стены, — Хиггинс с дробовиком. Браун и Гарсия прижались к стене по другую сторону.
Сам вход в помещение был для штурмовой группы маленькой головоломкой. В дверь одновременно могло протиснуться не более двух, при этом они оказывались в так называемом туннеле смерти — стрелок, находящийся в помещении, уже держал их на мушке, пока их глаза привыкали к освещению внутри. Поэтому все решения следовало принимать немедленно, и времени на исправление ошибок не было. Любое случайное движение или задержка вели к гибели в дверях или к падению — мебель имела дурную привычку неожиданно падать под ноги. И то, и другое, в свою очередь, влекло за собой гибель заложников. Различные варианты входа требовали различной траектории движения атакующих — «хореографии», как называли это сами Котики, — и каждый вариант отрабатывали до полного автоматизма.
Мёрдок проверил занятую каждым исходную позицию и кивнул.
— Увидимся внутри, — он распахнул фанерную дверь в стене «комнаты смеха» и шагнул внутрь.
Кукол уже разместили в нужных положениях. Эти человекоподобные манекены ничем не отличались от аналогичных в любом универмаге, кроме одного: они были изрядно потрепаны и продырявлены бесчисленными пулями. Те, что сидели, мало отличались от своих магазинных собратьев по части забавной безжизненности. Зато стоящие, подвешенные на тонких лесках, чуть покачивались от легкого сквозняка. Светильники разместили так, чтобы бить в глаза атакующим, они отбрасывали на голые, выщербленные пулями стены огромные тени.
Мужской манекен в гражданском платье сидел на потертом диванчике прямо напротив входа; руки его были связаны за спиной. За диваном стояла женская фигура, тоже в штатском. Ее принадлежность к террористам выдавал только автоматический пистолет, лежавший на спинке дивана. Справа в углу стояли двое: женщина в свитере и джинсах — ее руки также были связаны за спиной — и человек с АК-47, размещенный с таким расчетом, чтобы от входящего его частично заслоняла «заложница». Третьего террориста в хаки подвесили к потолку у восточной стены. И наконец, последний — тоже в хаки — сидел за карточным столом, где лежал еще один «Калашников».
Мёрдок осмотрелся по сторонам — все ли готово — и, поразмыслив, передвинул низкий журнальный столик от дивана к выходу. Потом отступил с линии огня (как ему казалось) в угол, положил палец на кнопку секундомера и включил рацию.
— О'кей, Маккензи. Готово.
— Да, сэр. «Синие»! Приготовились... пошли!
