Ознакомительная версия.
– Ну, Витька, ну, Кулибин! – восхищенно похвалил Серега.
– Да ладно, – смутился тот. – Подумаешь, делов-то.
– «На предстоящих президентских выборах в России опросы общественного мнения показывают, что популярность Бориса Ельцина…»
– Ну, все, ребята, – со вздохом заключил Глотов. – Про нас уже забыли. Не модная тема. У них теперь Босния, Чечня, выборы президента, будь он неладен.
– Никогда не ходил на эти выборы. Ни шиша в них не понимаю. – Вакуленко пожал плечами.
– А чего тут понимать, – просветил его Серега. – Приходишь, получаешь бюллетень и крестиком ставишь галочку.
Кошка с жутким воем сверзилась со стены. Карпатов вздрогнул, выбрался из ступора и побрел в дом. Из глубины казармы доносились два голоса. Один принадлежал Сереге, второй – диктору.
– Никто не заметит, мужики, – шипел Серега. – Заточим арматуру – будут ломики. А совки вырежем из фанеры. Двое копают, двое землю носят. А высыпать в подсобке будем, туда все равно никто не заходит.
– «Как передает корреспондент Би-би-си из Кандагара, руководящая верхушка Талибана всерьез уверена, что уже через пару недель их войска займут Кабул, вытеснив отряды Масуда и президента Раббани. Многое на это указывает. То, что ранее воспринималось как кучка исламских фанатиков, на деле оказалось мощной, хорошо подготовленной силой…»
Карпатов вошел в казарму. Витька дернул за провод, пнул Серегу по коленке. Все четверо со злобой уставились на Владимира Ивановича. Тот вышел, закрыл за собой дверь.
Снова заработало радио, но тут же скрипнула дверь, выглянул Вакуленко и спросил:
– Шо надо? Иды себе, не стой тут.
Карпатов вышел во двор, сел на крыльцо. Боль в боку не проходила. Секции забора плясали перед глазами.
Автоматная очередь вспорола воздух. Карпатов вскинул голову. Всполошенные летчики высыпали во двор.
Охранники весело кричали. Под забором дергалась в конвульсиях подстреленная кошка.
– Тьфу, живоглоты!.. – Вакуленко в сердцах сплюнул.
Снова день, жара, издевательства охраны. Витька ковырялся в разбитой рации, бормоча, что не хватает нескольких деталей, чтобы сделать из нее пылесос. Вакуленко тоскливо мурлыкал осточертевшие всем украинские песни. Серега тренировал пресс, а Глотов сидел на нем и держал ноги.
Раздался шум. Глотов приподнялся. Карпатов с ведром воды шел от колодца да упал. Он проходил мимо охранника, а тот выставил ногу. Владимир Иванович поднялся. Талиб истошно завопил, толкнул его. Карпатов опустил голову, кивнул, поднял ведро и снова потащился к колодцу.
– Тьфу, смотреть тошно. Он сапоги им не чистит? – заявил Глотов.
Серега молчал, пыхтел от усердия.
– Все! – Он закончил упражнение. – Сорок раз. Чего ты говоришь?
– Ты кто по расписанию?
– По какому? – не понял Серега.
– По железнодорожному, блин, – ругнулся Глотов. – По штатному, конечно. Второй пилот?
– А ты не знаешь?
– Знаю. По инструкции второй пилот берет на себя командование, если командир погиб.
– А он уже погиб? – терялся в догадках Серега.
– А ты не видишь?
Серега озадаченно потер затылок. Одно дело – быть вечным бузотером, и совсем другое…
– Командуй, говорю! – нетерпеливо рявкнул Глотов.
– Ладно. – Серега пожал плечами.
Заниматься чем-то «интимным» в этот день было глупо – талибы блуждали по двору. Серега выбежал из здания, отбивая от земли накачанный мяч.
– Футбол, уроды! – завопил он. – Финал лиги арестантов! Чего шарами лупаем? А ну становись, болельщиками будете? Россия – вперед!
Витька подпрыгивал от нетерпения. Вакуленко робко улыбался, потирал ладошки. Хохол любил погонять мяч. Карпатов поставил ведро, отряхнул руки, с улыбкой зашагал к Сереге.
– Два на два, Карпатов! – Тот сделал предостерегающий жест. – Ты отдыхаешь.
Улыбка Владимира Ивановича померкла.
Витька закатал штанины и влетел в ворота, сооруженные из казарменных тумбочек. А Вакуленко в единственном числе выступал против Сереги и Глотова, причем громил их в пух и прах. Пленники лупили по мячу изо всей силы, орали.
– «Динамо» Киев! – ревел благим матом Вакуленко. – Держись, москали вонючие!
– Смерть салоедам! – отвечали ему Глотов и Серега.
Охранники невольно дергались, когда кто-то из играющих делал дриблинг или бил по воротам. Они тоже кричали, подбадривали игроков, разбились на «клубы поддержки».
– Лови! – Вакуленко мощным ударом врезал по мячу.
Тот угодил в Серегу, взлетел к небу и опустился. Глотов с размаха ударил по нему, и мяч, бешено вращаясь, влетел в ворота.
– Два-четыре! – восторженно завопил Серега.
Теперь спортивный азарт овладел уже всеми. Вдруг Витька то ли случайно, то ли нарочно, отбивая мяч, запендюрил его в зад охраннику. Тот подпрыгнул, заорал дурным голосом, а его коллеги и пленники вразнобой загоготали.
Серега хлопнулся ладонями с Витькой – бинго! Игра продолжалась. Спортсмены забыли про голы. У них появилось новое развлечение. Теперь уж явно нарочно! Серега прицелился по охраннику. Талиб попался прыткий, увернулся, мяч лишь чиркнул его по плечу. Охранники уже не смеялись, угрожающе загорланили. Кто-то вскинул автомат.
Мяч отпрыгнул от стены. Вакуленко перехватил его, погнал по двору, пасанул Сереге, тот – Глотову. В итоге мяч снова достался Вакуленко. Хохол с разворота долбанул в самую гущу рычащих талибов. Кто-то пытался его поймать, но мяч отскочил от руки, вернулся к игрокам.
Они опять носились по двору, перепасовывались, высматривая, как бы хорошенько засветить охране. Игра превращалась в профанацию, а Витька в воротах стал азартным болельщиком. Очередной удар оказался неловким. Мяч отлетел на крышу, где долговязый охранник схватил его обеими руками и мстительно ощерился.
– Кидай! – жестикулировал Серега. – Чего застыл, дубина стоеросовая?! Сюда кидай, говорю!
Охранник кривлялся, показывал жестами, мол, сам возьми, слабо?
– Слушай, кончай выпендриваться! – закричал Серега. – Отдай по-хорошему, не видишь, мы играем!
Талиб продолжал дразниться, тогда Серега рассвирепел, схватил с земли увесистый камень и занес его над головой.
– Ты, студент недоделанный, а ну живо, мяч сюда!
– Та ладно, – забормотал оробевший Вакуленко. – Поиграли уже…
Но Серега разбуянился, окончательно потерял голову, швырнул камень в охранника, схватил второй, отправил за первым. Талиб отшатнулся, но мяч не отпустил. Это стало сигналом для Витьки с Глотовым. Бородачи во дворе схватились за оружие, орали, но те не обращали на них внимания, стали хватать камни и швырять их в автоматчика, торчавшего на крыше. Афганец оступился, выронил мяч. Он свалился вниз, в руки Карпатову, который с перекошенным лицом выбежал из дома.
Владимир Иванович бросил мяч в раскрытую дверь и заорал нечеловеческим голосом:
– Экипаж! Прекратили немедленно!
Им повезло, что охрана долго думала. Иначе от пленников не осталось бы мокрого места. Карпатов выбежал вперед с поднятыми руками. Мол, все нормально, не надо. Он схватил за плечи Витьку, встряхнул его, приводя в чувство, оттолкнул, вцепился в Серегу. Тот дергался, словно марионетка, и норовил засветить командиру в ухо, как это принято у всех интеллигентных людей.
– В рыло получишь! – рычал Карпатов. – Прекратить немедленно, я приказываю!
– Руки убери, скотина! – завопил Серега. – Почему мы должны тебя слушать?!
– Я ваш командир!
– Все, Карпатов, откомандовался, – негромко выплюнул Глотов.
Настала тишина. Карпатов отпустил Серегу, медленно повернулся к Глотову.
– Что?
– Ты слышал, Карпатов, – тяжело дыша, сообщил Серега. – Ты не командир больше. Мы так решили.
– Кто – мы? – помолчав, спросил Карпатов.
Он немного позеленел, задрожала жилка на виске.
– Я, – выпрямляя плечи, сказал Серега. – Второй пилот. Ты уж извини, Владимир Иванович, летчик первого класса, заслуженный мастер парашютного спорта, кончилось твое время. Непонятно? – Он прищурился. – Тогда проголосуем. – Серега поднял руку.
Губа у него задрожала. А вдруг предадут, пойдут на попятную? Но Глотов не подвел.
– Я поддерживаю. – Он поднял руку.
Серега облегченно вздохнул и покосился на охранников, которые тянулись со двора, недобро поглядывая на летчиков.
Витька с Вакуленко какое-то время безмолвствовали.
Витька нервничал, подбадривая себя дурашливым смешком, и наконец-то пробормотал:
– Ну, а чего, в натуре!.. Они нас это, а мы им что? Терпеть? Разве не так, Владимир Иванович? – Он окончательно смутился, поднял руку и быстро опустил.
Пряча глаза, поднял руку Вакуленко.
Серега самодовольно ощерился и заявил:
– Финита ля комедия, Владимир Иванович. Можешь возмутиться, дескать, командира назначают сверху, нечего тут устраивать новгородское вече, но, увы, сам понимаешь, не маленький. Удачи тебе, адъютант его превосходительства, блин.
Ознакомительная версия.
