– Куда она подевалась?
– Да здесь она, рядом. Миски пошла сполоснуть.
– Я сейчас.
Наверное, кто-то из операторов отправился следом – не обязательно всем снимать одно и то же.
А если нет? Бег отнимает столько сил, будто каждый раз выдираешь ногу из вязкой топи.
Ветка хлестнула по щеке, река испуганно блеснула, будто застигнутая на месте преступления. Первым делом он увидел миску, валявшуюся среди травы. Миска не лежала, а именно валялась, как будто ее отшвырнули в сторону. Или из рук выпала…
Пройдя еще несколько шагов к реке, Забродов увидел нечто, выступающее из воды. Зинино тело колыхалось у самого берега лицом вниз – большой валун не позволил течению увлечь, утянуть труп. Вода только шевелила разбросанные по поверхности волосы, руки тоже как будто шевелились, но все остальное указывало, что девушка мертва.
Многое отдал бы Забродов, чтобы это зрелище оказалось просто галлюцинацией, обманом зрения под действием неизвестного снадобья. Нет, все реально, без обмана… Быстро вытащив тело на берег, он перевернул Зину на спину. Задрал майку, стал массировать сердце. Посинения кожи не заметно, значит в легких нет воды и Зина попала в воду уже без сознания.
Выпуклый лоб, широко открытые глаза. Взгляд кажется еще живым, осмысленным. Но глаза не блестят, как в темноте у живого человека. Продолжая на всякий случай массаж, Забродов пригляделся к шее. На этот раз преступник не пытался ничего скрыть: вот они, следы пальцев. Да и голова как-то странно повернута.
Шейные позвонки сломаны. Значит нет никакой надежды. Смерть мужчины не противна природе. Настоящий мужчина затем и появляется на свет, чтобы рисковать жизнью во имя чего-то.
А девушка… Даже женские слезы трудно видеть.
А тут бездыханное тело, капли речной воды, стекающие одна за другой с переносицы, с выпуклого лба…
Резко обернувшись, Забродов увидел у себя за спиной Фалько и бородатого оператора с отвисшей челюстью и отключенной видеокамерой.
– Конец, – беззвучно произнес человечек в джинсовом костюме.
Спрятав в нагрудный карман темные очки, опустился на колени рядом с Зиной. Взял ее безвольную руку и отпустил, непроизвольно изменив положение, уложив красивее.
– Пока не поднимай шума, – жестко произнес Илларион.
– Акимова, ее рук дело.
В одну секунду вспомнился последний разговор со Светой. Она была в отчаянье, но злости не было ни капли. Разве только злость на собственное невезение. Да и не со злости, не в отместку за что-то убили Зину.
– Стойте здесь, не возвращайтесь к костру.
Иначе он обо всем догадается по вашему виду.
– Кто он?
– Потом.
Не желая терять времени, Забродов двинулся к лесной поляне в обход. По прямой до языческого идола метров пятьдесят. В обход побольше. Но человек в черной майке без рукавов уже вытянул себя за шиворот. Недаром он скармливал себе когда-то всякую химию, воспитывая у мозга способность противостоять дурману. Теперь дотянулся, наконец, до нужной кнопки внутри себя, произвел перезапуск.
С каким наслаждением, наверное, Ладейников играл свою положительную роль. Он слышал, как Забродов интересовался Зиной, видел, как тот направился к берегу. Сейчас преступник сконцентрировался и готов допустить прозорливость инструктора.
Мало кто мог соперничать с отставным инструктором ГРУ в умении тихо приблизиться к цели. Даже среди бела дня по бетонному взлетному полю Забродов сумел бы подползти незамеченным куда угодно. Что уж говорить о хвойном лесе, о полуночной темноте за пределами освещенного пятачка с игроками.
Все кроме Ладейникова находились на месте.
Обиженная Вероника сметала в кучу сосновой веткой бараньи косточки, Ольга расчесывала свои платиновые волосы. Диана подкинула новых сучьев в костер, и старая сухая хвоя затрещала, разом вспыхнув. Костя, смеясь рассказывал анекдот осоловевшему Леше Барабанову. Вадим клевал носом. Рифат по-прежнему постукивал по донышку пустой миски, но уже в замедленном темпе.
– Птичка полетела, – услышал он шум оторвавшегося от земли вертолета. – Когда-нибудь и нас всех также отправят не солоно хлебавши.
Всех, кроме одного, самого крутого.
Съемки уже прекратились. Двое ассистентов убирали с поляны осветительные приборы, операторы, собравшись в кучку, перекуривали.
Где, черт возьми, Ладейников? Не время взвешивать «за» и «против». Свалить его наземь, связать, а потом уж разбираться. Нет, похоже он уже догадался о твоих намерениях:
– Илларион, – послышался спокойный голос со стороны берега. – Можно тебя на минуту?
Забродов пригнулся, готовый к схватке. Но у противника были совсем другие планы.
– Не напрягайся! У меня тут три человека под прицелом. Потянет тебя на подвиги – первой бабу пристрелю.
– Не слышу, громче говори, – Забродов шумно потопал вперед, делая вид, что все еще в дурмане.
– У тебя пять секунд, чтобы показаться мне на глаза.
– Куда ты делся? Тут Костя такое отмочил.
Разыгрывать пьяного, обкуренного и уколовшегося Забродов умел в совершенстве, но сейчас уловка не сработала.
– Тут оператор есть, снимет тебя в лучшем виде. Потом на «Оскара» подадим заявку, на лучшую мужскую роль.
Сквозь еловые ветки Забродов различил врага. Один короткоствольный автомат Игорь держал в руке, второй висел на ремне, на левом плече. Три человека стояли на коленях – Фалько, бородатый оператор и Света в купальнике, с мокрыми волосами. Именно к ее затылку было приставлено дуло.
Эх, если б Забродов мог сейчас оказаться на месте одного из этих двух коленопреклоненных мужиков! Даже отсюда, с расстояния в десяток метров, он бы закопал этого подонка, если бы тот не держал палец на спусковом крючке.
– Возьми, – свободной левой рукой Ладейников бросил наручники. – Защелкнешь или скажешь – не умею?
Забродов поймал короткую змеистую цепь с двумя стальными браслетами, фирменные наручники, такие ни одна ножовка не возьмет. Разве только автогеном резать.
Взглядом отслеживал все: ствол автомата, три съежившиеся фигуры, стойку Ладейникова, его указательный палец. Другой, безымянный палец с кольцом. Оно появилось только сейчас – то самое, о котором говорил Женя Куликов. Похоже, у Ладейникова свой ритуал – прежде чем убить, он каждый раз надевает кольцо.
Черт с ним, с ритуалом. Если бы Света смогла сейчас понять условный знак, смогла бы дернуть голову в сторону одновременно с твоим броском вперед. Но она упрямо смотрит в землю… Не окликать же: Света, смотри сюда.
– Давай живее. Ты и так мне уже поломал удовольствие.
Можно не "сомневаться, выстрелит. Зубы ему не заговоришь. Угрозами или обещаниями тоже не проймешь.
Забродов защелкнул наручники. И в наручниках можно совладать с врагом, пусть бы только палец убрал со спускового крючка.
Но Игорь неплохо представлял себе способности этого человека, которому перевалило уже за сорок.
– Вот еще, – в воздухе мелькнула очередная «посылка».
Ножные кандалы. Это уже хуже. Скованному по рукам и ногам в самом деле нечего ловить.
– Сильно же ты боишься.
– Не сильнее, чем требуется. Я ведь следил за мистером Фалько, знал, что он поедет нанимать крупного спеца. Не поленился, еще в Москве навел о тебе справки. Ты слушай, но не отвлекайся. Время пошло.
– Ну выполню я еще одно твое пожелание.
А людям от этого станет легче?
– Это не пожелание, а приказ.
Наручники не помешали Забродову просунуть ноги в кандалы.
– Защелкни как следует. За кого ты меня держишь?
– Убери ты ствол, наконец. Терпеть не могу, когда женщине целят в затылок.
– А ты в самом деле силен. Рифату бы такой лепешки хватило, чтобы на трое суток улететь.
Пошли теперь к ребятам. Говоришь, Костя там что-то отмочил?
Всем остальным Игорь разрешил свободно идти, даже не потребовал, чтобы руки сцепили на затылке. Опасаться их не стоило: бородатый оператор Илья и щуплый Фалько с своем джинсовом костюмчике не представляли опасности. Накачанная Акимова сдавленно, истерически рыдала, полностью и, похоже, надолго вернувшись к своей женской природе.
Все пятеро передвигались медленно – скованный ножными кандалами человек в черной майке-безрукавке мог идти только короткими шагами. Игорь никуда не спешил, никого не подгонял.
Обратился к оператору:
– Выше голову. Мы с тобой будем лучшими друзьями.
Илья кивнул, стараясь унять подбородок, мелко дрожащий вместе с бородой. Он больше всего боялся, что кто-нибудь вздумает бежать в надежде спастись вплавь. Тогда этот чокнутый наверняка откроет пальбу. Стреляя из автомата, водят дулом туда-сюда и запросто можно схлопотать шальную пулю.
Тем временем капля холодного пота набухла на переносице Фалько и стекла в угол глаза. Он не только боялся вытереть глаз пальцем, но даже лишний раз моргнуть не хотел – вдруг маньяк сочтет этот условным знаком. Правда, Ладейников идет сзади, но кажется будто видит насквозь.
