Парень был молодой, дерзкий. Он сам когда-то начинал примерно так же. Сейчас пацану нужно расти и доказывать свое лидерство тем, кто стоит за его спиной. А они хотят знать – чего он стоит. Нахал уверен, что эпизод с молодым покладистым ученым поможет ему подняться еще на одну маленькую ступень. Люди они интеллигентные, в драку не полезут. Варяг несколько секунд смотрел в его холеное, слегка скуластое лицо. Что же ему такое ответить?
– Это хорошая сумма. Я мог бы помочь вам выбраться из нищеты. Жди меня здесь, я сейчас принесу.
Варяг неторопливой походкой пошел в зал и уже у самых дверей услышал требовательный голос:
– Только давай побыстрее, мы ждать долго не любим. – Мальчик входил в раж.
Варяг обернулся на голос:
– А если я рискну не заплатить?
– Ты рискни и тогда узнаешь, что будет.
– И все-таки?
– Ты ведь не хочешь, чтобы мы испортили твой праздник? Ты ведь не хочешь платить за битую посуду и уйти отсюда с разбитой рожей?
– Вот оно, даже так. Откуда ты такой взялся?
– Я живу в этом районе, и нас таких здесь очень много.
– Теперь понимаю, – распахнул Варяг дверь и вошел в зал.
Его встретили шумно. Было видно, что за эти полчаса, пока Варяг отсутствовал, гости успели соскучиться.
– Куда же ты пропал? Иди сюда, занимай свое место, – через весь стол громко говорил захмелевший Нестеренко. – Завтра же начинай оформлять свою диссертацию отдельной книгой.
Варяг не был бы уркой, если бы не чтил воровские заповеди, одна из них гласила: вор в законе не должен ввязываться в драку, на расправу в его распоряжении всегда есть бойцы.
Владислав дружески раскланивался во все стороны, приветливо махая рукой, он шел прямо к Ангелу, сидевшему недалеко от Медведя. Поначалу он хотел подойти к самому патриарху, потом раздумал: нечего беспокоить старика такими пустяками.
– У меня есть к тебе дело, пойдем отойдем ненадолго в сторонку, – вытащил Варяг из-за стола Ангела.
– Что случилось? – спросил Ангел, когда они остались вдвоем.
Варяг хмыкнул:
– Там фраера… надо бы разобраться.
– И чего хотят? – Ангел оживился.
– Они считают, что у меня слишком богатый стол на банкете, и требуют, чтобы я поделился. Хотят пять тысяч баксов!
– Сколько их? – по-деловому поинтересовался Ангел.
– Я видел четверых. Не, мне кажется, их больше, уж больно нахальные. Ты знаешь, кто смотрящий в этом районе?
Ангел почти обиделся:
– Я отвечаю за эту часть города перед сходняком. Эти ребятишки, видно, не поняли, с кем имеют дело. Надо поучить дураков. А, смотрящего я знаю уже лет десять, Мы даже были с ним подельники, сидели на одной зоне. Будь здесь и никуда не выходи, не хватало, чтобы из-за этого молодняка ты оправдывался в милиции. Через полчаса я тебя позову.
Ангел ушел. То, к чему они шли долгих семь лет, могло разрушиться из-за наглости нескольких сосунков. Они даже не представляют, на кого замахнулись!
Медведь почувствовал неладное: приподнял седые брови, спрашивая: «Что там, Владик? Нужна ли моя помощь?» В ответ слегка сжатые губы: «Все в порядке, Медведь. Это не тот случай, из-за которого можно тревожить патриарха».
Нестеренко не унимался. Настоящий дамский угодник, он подкладывал ветчину одной женщине, разговаривал с другой, улыбался третьей и со всеми был неисчерпаемо весел. Ясно было, без его присутствия стол казался бы пустым. Он был счастлив, как будто сам только что защитил диссертацию. И если ему чего-то не хватало в этот день, так это немного молодости, тогда бы он точно накрутил всем этим дамочкам хвосты!
Варяг посмотрел на часы, прошло двадцать пять минут, и вдруг увидел, что в дверях появился Ангел. Его лицо всегда было непроницаемым, неким подобием маски, и сейчас тоже Варяг не смог угадать его внутреннее состояние. Ангел позвал его.
– Пойдем в туалет, – тихо сказал он, когда Варяг подошел.
Не проронив ни слова, прошли в коридор. У стен стояло несколько человек, которые с интересом поглядывали на Ангела с Варягом. Нa их лицах застыла почтительность.
В туалет народу набилось достаточно, но, когда появились Варяг с Ангелом, стоявшие расступились. На мраморном полу сортира Варяг увидел всех четверых. Трое лежали у писсуаров, на разодранных рубашках темнели неровные пятна крови. Лица разбитые и опухшие, не верилось, что еще полчаса назад они напоминали сытых котов.
Фраера с холеным лицом он узнал только по кожаной куртке: глаза заплыли совсем, а правую щеку до самого подбородка рассекала глубокая рана. Один из стоящих рядом расстегнул ширинку и помочился на бесчувственное тело, за спиной раздался смех.
Ангел нагнулся к парню и заглянул в щелки его глаз:
– Ты узнаешь меня, сука?! Денег захотел! Так ведь они не каждому достаются. И еще тебе совет даю: нужно всегда знать, с кем собираешься иметь дело. Ты до конца уяснил, с кем имеешь дело?
– Уяснил, – прошелестели разбитые губы, – прости.
– Что с ними делать? – по-деловому поинтересовался Ангел. – Заставить лакать воду из унитазов, зарыть по горло в лесу или, может, предложишь заколотить живыми в гроб? А может, опустить? Жеребцы здесь что надо, с любой работой справятся охотно.
– Прости… Не знал… Не убивай.
Варяг почувствовал, что гнев, сжигавший его полчаса назад, сгорел дотла, взамен осталась только кучка теплой золы. Жалости он тоже не ощущал – не однажды приходилось судить вот таких птенцов, посмевших поднять руку на воровское величие. На то они и воры в законе, чтобы беспредела не было.
Варяг вспомнил, как по Москве два года назад слонялось несколько банд зеленых головорезов, наглых и глупых. В этом возрасте нет страха перед смертью, они, никого не боясь и никому не подчиняясь, не сдавая денег в общак, привлекли к себе внимание воров. Сходняк принял решение убрать лидеров этих группировок. Были наняты люди, и после нескольких точных выстрелов банды беспределыциков рассыпались кто куда, словно горох из разжатой ладони. И этого, такого же молодого и дерзкого, убрать не составит труда.
Варяг выпрямился. Он был среди воров, которые, считая его ученым приятелем могущественного Ангела, с интересом смотрели на него в ожидании приговора. Скажи Варяг сейчас: «Разорвите его на куски!» – случилось бы и это.
– Пусть живет, – сказал он наконец. – Он получил свой урок. Выбросьте эту падаль из ресторана… И пусть завтра директор даст расчет швейцару-накольщику.
Ангел кивнул, и парня, небрежно подхватив под руки, выволокли из туалета. Вскоре разошлись и остальные. Покурив, Ангел с Варягом вернулись в веселый и хмельной зал.
Нестеренко, как и обещал, взял Владислава к себе. Через пару недель после защиты диссертации состоялось очередное заседание Ученого совета.
– Коллеги, – сказал академик утрированно тихим голосом, – сектор, занимающийся проблемами Общего рынка, грешит теоретическим уклоном. Много исследований, мало внедрений. Я жду от отдела большой практической отдачи. Надо… – Нестеренко сделал несколько гребущих движений руками, – захватывать не вширь, а вглубь. Рекомендую нового руководителя сектора. Владислав Геннадьевич Щербатов – молодой, энергичный, честолюбивый, а это важно. И вообще нужно уступать дорогу молодым.
Проголосовали единогласно. И сразу все ушли.
– Что ж, Владислав Геннадьевич, поздравляю. – Нестеренко потрепал Варяга по плечу. – Как говорится, большому кораблю – большое плавание и попутного ветра.
– Спасибо, Егор Сергеевич! Кажется, Сенека говорил, кто толком не знает, в какую гавань плывет, для того нет попутного ветра.
– Полноте, дорогой мой! Это вы-то не знаете? Ваш талант свое возьмет, да и чужое в придачу. Шутка.
Варяг улыбнулся.
– Опасаюсь, Егор Сергеевич, как бы в иностранных водах не наскочить на рифы, а то еще хуже… сожмут какие-нибудь айсберги и…
Академик сделал останавливающий жест рукой.
– Когда сжимают – это хорошо, поскольку хочется всесторонне расшириться. Собирайтесь в Брюссель. В конце месяца там состоится встреча стран – участниц Европейского Экономического Сообщества. Вот вам и первая гавань, – сказал Нестеренко голосом, в котором чувствовались подводные камни.
– Егор Сергеевич, насколько я понимаю, экономический передел мира еще не закончился и, думается, сейчас Россия представляет для них особо лакомый кусок.
– Вот-вот, именно! – Нестеренко глянул на Варяга с хитрованским прищуром. – Они там прекрасно знают, кто есть кто и что почем. К примеру, договор о создании Общего рынка был подписан в 1957 году, а вступил в силу через год. Почему? Потому что страны-участницы долго не могли договориться о провозглашенных целях. И если Франция, Германия, тогда еще ФРГ, Италия, Бельгия, Нидерланды и Люксембург в этом союзе с момента создания, то Великобритания, Дания, Ирландия с 1973 года, а Греция – с 1981. О чем это говорит?
