Лось посмотрел на меня с удивлением. — Чего встали?
— Странно, как-то… — задумчиво ответил я, затем и вовсе заглушил двигатель.
— С ума сошел, нас же сейчас догонят! — зашипел старшина, обернувшись назад. Пока что, там была сплошная темнота.
— Нормально все! — отмахнулся я. — Минут шесть у нас в запасе есть.
Выждав еще несколько секунд, затем открыл дверь, я выбрался наружу. Медленно сделал несколько шагов вперед, снял с себя американскую кепку. Осмотрелся, прислушался. Затем приложил руку ко рту и трижды изобразил крик утки.
Прошло несколько секунд, и внезапно откуда-то из низкорослых деревьев раздался точно такой же звук. Справа затрещали ветки низкорослого дерева, затем оттуда показался здоровяк Самарин с РПК в руках. С другой стороны выбрались Герц и Урду.
— Гром⁈ — я услышал позади себя голос командира группы. Он оказался позади нас.
— Кэп? — обернувшись, отозвался я.
Капитан Игнатьев молча подошел ко мне, остановился. Лось тоже выбрался из машины, увидел Самарина и остолбенел. Говорить ничего не стал, просто молча хлопал глазами. Явно плохо понимал, что творится и почему сразу два бывших бойца его роты находятся здесь, в Пакистане.
— Заставил ты нас побегать! — тихо произнес Игнатьев, глядя на меня выразительным взглядом. — Успешно?
— Можно и так сказать! — ответил я, посмотрел на часы, затем кивнул в сторону расположения второго лагеря. — За нами две машины следуют, минуты через полторы будут здесь! Нужно как-то решить проблему, затем все расскажу.
— Если мы решим проблему, о нас все душманы этого района узнают! — подняв бровь, возразил Кэп.
— Да там и так уже догадались, что мины у них не сами по себе взрываются! — подал голос прапорщик Лось. — И машины сами себя не угоняют!
Времени у нас действительно было мало.
— Понял тебя! — кивнул Игнатьев, затем перехватил свой автомат Калашникова с НСПУ. — Парни, работаем! У нас с минуты на минуту будут гости! Гром?
— Две машины, возможно грузовые! — я тут же начал вводить в курс дела товарищей. Группа, получив вводную, начала распределяться по сектору неровным полукругом, занимая выгодные позиции. — Человек восемь. Возможно, может подтянуться еще кто-то. Шут, есть что-то громкое?
— А то! — хмыкнул тот, выкатывая из кузова одного из пикапов душманов советскую противотанковую мину ТМ-62. — Где будем ставить?
— На свое усмотрение! — махнул рукой Кэп.
Корнеев кивнул, потащил ее к дороге.
Лось шустро отогнал наш пикап чуть в сторону. Затем спрятался за камнями, вооружившись автоматом. Там же засел и Клюшкин, держа за шиворот связанного по рукам дипломата. Ему в рот засунули кусок грязной тряпки. Ну, чтобы не орал, а то мало ли…
Над сектором повисла тишина. Не было никакого движения, лишь продолжал гореть одинокий костер. Все застыли в ожидании транспорта непрошенных гостей.
Прошло минуты четыре, затем показался свет фар.
Скорее всего, задержались они потому, что по пути наткнулись на тела тех, кого мы со старшиной ликвидировали, устроив ловушку.
Первой из машин оказался старый, темно-зеленый ГАЗ-69. В кузове было трое духов, с автоматами. Лица скрыты платками, вооружены. Едва показавшись на дороге, советский внедорожник сразу же сбавил ход.
Сразу за ней показалась вторая машина — старый черный пикап, без переднего бампера и вообще без каких-либо опознавательных знаков. В кузове было всего двое и один рядом с водителем. Там тоже был установлен пулемет, но это точно был не ДШК, а что-то попроще.
— Ждем! — негромко произнес Кэп, пристально глядя на объект. Его услышали только я и Смирнов, потому что и находились ближе всех. — Ждем! Рано!
Условно, группа не открыла бы огонь, пока первым не выстрелит ее командир — это было обговорено на многочисленных учениях в учебном центре. Каждый свое дело знал превосходно, случайностей тут быть не могло.
Сейчас на нашей стороне было явное преимущество — внезапность и плотность огня, в то время как сами мы были скрыты от глаз противника. Более того, о том, что они под прицелом, никто из душманов даже не догадывался. Их просто отправили выяснить, что была за стрельба и куда делась машина дипломата.
Тем временем обе машины сбавили ход, практически остановились.
Пикап, на котором мы приехали сюда ранее, сейчас одиноко стоял в стороне, уткнувшись носом в валуны. Водительская дверь открыта, вокруг ни души.
Духи принялись что-то кричать, тыкать стволами автоматов во все стороны. Одна машина встала, другая продолжала потихоньку двигаться вперед.
В какой-то момент мне показалось, что ГАЗ-69 вот-вот наедет на ТМ-62, но этого не случилось. Массы у него было вполне достаточно для того, чтобы привести противотанковую мину в действие. Если бы это произошло, от вездехода осталась бы лишь горящая куча металлолома.
Духи выбрались из машины.
Начали медленно разбредаться по сектору. Почти все как на ладони.
Уезжать они точно не собирались. Время играло против нас — чем дольше мы торчим на этой земле, тем хуже для нас. Скоро начнет светать, все здешние земли будут кишеть духами. А вот тот факт, что у них есть рация и сейчас они сообщат все своим, так же играл против нас.
Прошло несколько секунд. Один из них направился к машине, взял в руки что-то очень похожее на большой спутниковый телефон.
— Огонь! — скомандовал Кэп и первым выжал спуск.
Едва раздался первый выстрел, как со всех сторон раздалась стрельба одиночными. Практически сразу, все цели были поражены — душманы просто не успели правильно среагировать и занять оборону. Десять секунд и над нами вновь повисла тишина.
Духи попадали — кто куда. Водитель ГАЗ-69 так и остался сидеть за рулем с простреленной головой, навалившись на баранку. Даже оружие не успел подхватить.
— Все, нужно уходить! — заявил Кэп, выбираясь из-за укрытия.
Очевидно, что после второго факта открытия стрельбы, все душманы и войска пакистанской армии, что были во втором лагере, среагируют как надо. Там все слышали. Честно говоря, они и так слишком долго тянули кота за яйца, хотя знали, что в этих землях находится скрытый противник. Вероятно, все-таки были сомнения — кто же натворил дел? Организованный враг или просто горстка военнопленных, добравшихся до складов с оружием…
Теперь они разозлятся — к гадалке не ходи. Особенно, когда станет понятно, что за похищением какого-то непонятного «дипломата» стоят русские солдаты. И раз мы еще живы, у противника не будет ничего, никаких доказательств, чтобы предъявлять обвинения Советскому
