Ознакомительная версия.
– Ну, где же еще? – с сарказмом проговорил я. «Рэдиссон Лазурная» – отель примерно на триста комфортабельных номеров. Шесть отдельно стоящих вилл, два ресторана, кафе, ночной клуб, собственный пляж, бассейны, теннисные корты – в общем, все, что необходимо для качественного и разнообразного отдыха «в условиях элитного курортного отеля». Отель соответствует категории «четыре звезды плюс» и входит в мировую Отельную цепь «Рэдиссон». Собственно, отдых в таком отеле – событие. Ну и, конечно, деловые командировки, семинары, конференции.
Карапетян тем временем продолжал:
– С Хромченко мы столкнулись в дверях. Он извинился, обратившись ко мне по имени-отчеству. Я спросил его: «Мы знакомы?» А потом он назвал свою должность в Главке, имя, фамилию. Меня немного напрягла эта встреча…
Меня же напрягла откровенность Хромченко. Я с трудом представил себе капитана полиции, который, случайно столкнувшись с Карапетяном в дверях гостиницы, расшаркался перед ним, назвал свою фамилию, имя, отчество, звание и должность в Главке.
Карапетян возобновил рассказ:
– Я связался со своим офисом, попросил пробить Хромченко. К вечеру мне по телефону доложили: четыре года в ГАИ, полгода в подразделении по защите свидетелей – УОГЗ МВД, кажется. Осуществлял охрану жилища одного из подопечных управления, имени его мне не сообщили, разумеется. Проходил службу в отделе по контролю за досрочно освобожденными.
Интересно, упомянет ли Карапетян последнюю должность капитана при Главке? Нет. Он буквально скрыл от меня тот факт, что Хромченко работал в архиве.
– Про Хромченко я подумал: он в шоколаде, если может себе позволить отдых в «Лазурной», – продолжал Серж. – Потом я увидел его в компании Риты. Было видно, что ей он неинтересен… как и мне, – сделал Карапетян неожиданное сравнение. – На следующий день я увидел ее без сопровождения. Вот именно в таком виде, как на первом снимке. Я прошел было мимо, но вернулся…
Я слушал его и по привычке протаскивал его речь через свои штампы.
Первый: он не мог пройти мимо удивительного образа в стиле 60-х. Этот образ привлек его и стал ему интересен. Второй: он не мог пройти мимо неприступной крепости, у него родилось желание взять ее. Третий: он увидел новый сорт колбасы и решил попробовать ее на вкус. Давно, очень давно он не испытывал «ничего такого». И ему понравилось это возвращение в относительную невинность.
– Ну… мы сошлись.
– В смысле близко подошли друг к другу или ты чего-то стесняешься?
– Близко, – ответил он одним словом. – Не сразу, как ты, наверное, подметил. Я выкупил для нее за небольшие, честно надо сказать, деньги книгохранилище – это зная ее страсть к просторным помещениям. Она немногое там успела сделать.
– Тебе не приходило в голову, что Хромченко, преследуя выгоду, подставил под тебя Риту?
Этот вопрос Сержу не понравился.
– Он слишком мелок, чтобы копать под меня, – резко ответил он.
– Система, в которой он проходил службу, как раз и состоит из таких, как он, мальков.
– Но даже если он и подставил мне Риту, чего он добился? – пожал плечами Карапетян. – Может быть, кое-какая информация ушла через Риту к нему, через него – в штаб Жаркова, что из этого? У меня нет привычки говорить о делах в постели.
– И все-таки странно, что Хромченко погиб, – заметил я.
– Очень странно, что погибли шестьдесят человек, – парировал Серж.
– Ты знаешь больше, чем говоришь.
– Это вошло у меня в привычку.
Я начал понимать, что положение мое ухудшается с каждым словом Карапетяна. Ложь давалась ему с трудом. Ему проще было придушить меня – руками Кросса, и эта ночь могла стать последней для меня.
– Я обратил внимание на то, что рейтинг твой сполз до неприличия. Все еще надеешься на победу?
– Рейтинг может взлететь в один день, в один час.
– Почему у меня складывается впечатление, что ты делаешь ставку на сенсацию? Что для тебя победа? Вершина? – Я поднял руку вверх.
Кто-то покорил Эверест, кто-то недотянул до него и довольствовался соседним «восьмитысячником» в Гималаях. У кого-то предел мечтаний – Монблан, у кого-то – «тысячники» норвежского горного хребта Семь сестер. По большому счету, у людей, покоривших свои вершины, нет зависти к тем, кто посматривал на них «свысока». Все они из одной когорты покорителей, команда избранных, и оказаться в этом элитном клубе – честь и вторая по значимости задача в жизни, первая – родиться на свет.
Карапетян не ответил на мой вопрос, и я продолжил:
– Ты рассчитываешь на меня, на мой опыт в расследованиях, ты даже сделал ставку на меня. Я тоже рассчитывал – на предельную откровенность, а ты скрываешь существенные детали. О связи между тобой, Ритой и Хромченко я узнал только сегодня. Столько времени потеряно… Не забывай и другой момент: ты считаешь, что на кону твоя репутация, я же веду отсчет с конца твоего списка, куда ты воткнул мою никчемную жизнь и постоянно намекаешь об этом. Так я хочу получить ответ на вопрос: тебе что, стыдно стало за твою связь с простым ментом? Или тебя задел факт знакомства с женщиной через посредника?
– В тот день я не придал этому значения. Я выбросил Хромченко из головы и больше с ним не встречался.
– Или он тебе больше не попадался на глаза.
– Не вижу разницы.
Я вернулся к первой фотографии, на которой Рита наслаждалась одиночеством.
– Так, как она, позируют после продолжительного знакомства.
– Как ты сказал?
Я заметил напряжение в глазах Карапетяна, и оно было высоким, как будто через них пропустили вольтову дугу.
– Я сказал: так, как Рита на этом снимке, позируют после продолжительного знакомства. Ты же утверждаешь, что сделал этот снимок в первый день, едва увидел ее. Если я разложу снимки в обратной последовательности, получится другая картина. Смотри: ты и Рита – вместе, этакое кольцо с бриллиантом. Ты сияешь, она сверкает. И в этом свете Рита демонстрирует внимание на Хромченко. Тот тает, как мороженое, – женщина самого Сержа Карапетяна делает ему знаки! Они встречаются тайно и в Новограде. Рита знает свое дело, и вот уже Хромченко вязнет по уши в любовном болоте. Он принимает предложение убрать тебя с дороги. Как – Рита набрасывает план и шепчет любовнику на ухо: «Нужно только поджечь архив». Понятно, что вина за поджог ляжет на тебя. Но ты на это и рассчитываешь. Ты сам сказал: рейтинг может взлететь в один миг. Стоит только приоткрыть часть тайны: поджог совершил полицейский, и мотивы его поступка тебя лично не касаются. И пока электорат ахает и тянет к тебе ручонки, тот же Кросс подбрасывает в гараж Хромченко улики: второй экземпляр взрывного устройства или его составные части. Но Хромченко переборщил – видать, уже не мог жить без Риты, и спалил здание целиком. Рита запаниковала, ударилась в бега. Кросс нашел беглянку в «Гроте». Там же увидел лоха, на которого можно было повесить убийство. Как тебе такая версия?
– Жаль, – посочувствовал своему предвыборному штабу Карапетян. – Жаль, что мы раньше не встретились. Ты помог бы мне одержать победу уже в первом туре.
– Все еще надеешься на победу? – хмыкнул я и шагнул к кабине лифта.
– Что ты собираешься делать дальше? – окликнул меня Карапетян.
– Доказывать свою невиновность, – искренне ответил я.
Мне пришлось вернуться, чтобы изложить план действий.
– Кто такой Хромченко? Даже ты скрыл от меня такую важную деталь, как его служба в архиве. Мне нужно узнать о нем больше. Расспросить его родственников? – Я покачал головой. – Это все равно что явиться в полицию. Обыск – вот первое, что пришло мне в голову. Осмотр – и есть цель найти что-либо укрываемое или недозволенное, предметы или документы… «Серч визаут уоррант», как говорят англичане.
– А как говорят русские?
– «Обыск без ордера», – перевел я. – Обыск – следственное действие, и заключается оно в обследовании помещений, участков местности, одежды конкретных лиц. Мы с Кроссом начнем с самого доступного помещения – гаража.
– Все еще подозреваешь меня?.. Я-то подумал, что ты просто выговорился.
Я пожал плечами, как бы говоря: «Мне все равно, что ты думаешь».
А вообще я не «выговорился» – я построил вполне рабочую версию. В ней был только один изъян: Хромченко, погибший во время пожара. Напрашивалось – как по заказу.
В лифте мне выпала возможность снять Кросса с очень близкого расстояния и так, что он не заметил, что я его снял. Мне помог сигнал, известивший меня о поступившем сообщении. Я развернул смартфон экраном к себе и объективом к моему напарнику. Он смотрел чуть в сторону, что также сыграло мне на руку.
Эти три визита к Карапетяну не прошли впустую. Я отметил слабые и сильные стороны в охране здания и набросал в голове план проникновения. Для меня проникнуть на какую-либо территорию, в глубь местности или внутрь здания – занятие привычное. Запорное оборудование на двери этого офиса от оборудования двери в подъезде элитного дома отличалось разве что ценой, но не качеством (начинка более разрекламированная, вот и все). Такое оборудование я встретил однажды на двери круглосуточной аптеки: кнопка вызова, переговорное устройство за модерновой решеткой, видеокамера на недосягаемой для вандалов высоте. На таком расстоянии и в таком ракурсе любой человек превратится в головастика.
Ознакомительная версия.
