И тут он понял, что сделал это зря. Чертов пистолет, который он не хотел оставлять без присмотра в кубрике, где жили рабочие экспедиции, теперь хорошо стал виден, когда он поднял руку. Ткань куртки обтянула мускулистое тело Толяна, и пистолет «проявился» через карман. Один из парней кинулся к нему, стиснул руку, буквально повис на ней с криком «пистолет».
– Черт… я все объясню, – горячился Толян, пытаясь не сопротивляться, но и не давая вывернуть себе руки. – Да дайте хоть слово сказать!
Но тут второй парень вмешался очень умело, что навело Толяна на нехорошие мысли. Ударом ноги под щиколотку ему развели ноги так широко, что он оказался в неустойчивом положении. Согнув Толяна в пояснице, ему мгновенно вывернули за спину руки и стянули их пластиковой кабельной стяжкой. Вот я попал, подумал Толян. А если они из тех, кто с Сенькой в деле? А я, как пацан, купился…
– Кто его знает? – не слушая Толяна, спросил мужчина в спецовке.
– Он из рабочих экспедиции, – сказал шустрый парень. – Все на палубе сидел с уголовниками. У них там этого отребья полно.
– Какие уголовники? – взвился Толян. – Отведите меня к капитану.
– Так, заприте его в подсобку, там дверь хорошая, – махнул рукой мужчина и сунул в карман отобранный у Толяна пистолет. – И догоняйте меня.
Самым умным было не сопротивляться. Это Толян понимал отчетливо. И очень хорошо, что ему никто не задавал вопросов. Есть время подумать над ответами на незаданные вопросы. А время уходит. И еще бы понять, а кто эти трое, что повязали его, как ребенка. Черт, и сопротивляться было опасно, и не сопротивляться глупо. Вот и сиди теперь.
Его втолкнули в железную, как и все помещения, комнату и захлопнули дверь. В комнате было темно, но Толян успел различить кое-что, пока дверь из коридора была открыта. Вот это старый стол, о который он споткнулся и грохнулся на пол. Прямо в грязные пустые ведра. Наверно, инвентарь для уборки помещений. Толян стал подниматься осторожно, стараясь нащупать вокруг себя локтями и коленями безопасное пространство. Так, с освещением совсем плохо, хотя… Это же отдушина. Только лепестки сегментов закрыты. Да, маловато отверстие. Двадцать на двадцать, не больше. Не о том думаю, пошевелил руками за спиной Толян.
Глаза постепенно привыкали к темноте. Хорошо, что она не была абсолютной. Толян пытался осмотреться в помещении, а в его голове отчетливо и назойливо тикали часы. Он физически ощущал, как быстро бежит время. Так, сначала руки. Толян подошел к стеллажу у дальней стены и наклонился, разглядывая хлам, который на нем был сложен. Больше всего его заинтересовала рамка от портрета или картины формата А3. Рамка была со стеклом. Это была удача. Но вот как разбить стекло не вдребезги на на несколько небольших кусков?
Через две минуты Толян уже стоял над столом и осторожно водил крупным куском стекла по пластиковым вязкам на своих руках. Только бы надрез сделать, а там они лопнут, уговаривал он себя мысленно, прислушиваясь к звукам в коридоре. Прислушивался он чисто рефлекторно, потому что от шума близкого машинного отделения он не расслышал бы ни шагов, ни голосов.
И вот лопнул белый пластиковый жгут. Толян подошел к двери, приложил ухо и слушал около минуты. Теперь главное. Те, кто его сюда запер, или не подумали, или не знали устройства внутренних помещений судна. А Толян их изучил в первые два дня. Из нижних помещений, тем более из машинного отделения и близких к нему широкими каналами с принудительной системой выводился горячий воздух. Часть воздуха подавалась так же принудительно с помощью насосов системы кондиционирования, часть поступала естественным путем. И под потолком в помещении, где заперли Толяна, проходил за стеной как раз такой вентиляционный канал. И решетка, которая прикрывала воздухозаборник из этого помещения, была размером гораздо больше, чем та, над дверью.
Через полчаса грязный Толян с черными коленями и ладонями, с размазанной по лицу копотью ввалился в кают-компанию, волоча за собой двух матросов, которые пытались удержать его у входа. Ученые повскакивали с мягких диванов и стульев и с тревогой стали смотреть на капитана и старшего помощника.
– Что за бардак? – рявкнул властным голосом Шумский, и в помещении воцарилась чуть ли не гробовая тишина. Притихли даже ученые.
– Да отстаньте вы, – отдирая от себя матросов, проворчал Толян. – Говорю же, мне к капитану.
– Кто вы такой? Представьтесь, – сухо потребовал капитан, глядя на Толяна.
– Позвоните в свое пароходство и узнайте, что такое код «Красная Заря», – тихо сказал Толян.
– Я знаю, что это за код, – внимательно посмотрел на него Шумский. – Слушаю вас.
– Нам надо поговорить наедине, – скривился в странной усмешке Толян и попытался придержать лицо ладонью.
– Хорошо, зайдемте сюда, – открыл он дверь столовой, где обедали он, старпом, штурман и старший механик. То есть все старшее руководство. – Прошу у всех прощения. Мы, видимо, скоро продолжим.
Толян прошел в маленькую столовую и повернулся к капитану, который вошел следом. Шумский прикрыл дверь и указал Толяну на стул, тот развел руками, показывая на свои штаны, и остался стоять.
– Виктор Сергеевич, я из группы «Шельф». Мы работаем по иностранной диверсионной группе, которая готовит провокацию в этом районе. Территориальные органы ФСБ и штаб военного округа в курсе операции.
– Почему нас пустили в район? – Капитан удивленно поднял брови.
– Потому что в районе работы экспедиции вас бы встретили. И потому что на борту есть я.
– Что у вас с лицом? – задумчиво спросил Шумский, размышляя немного о другом. – Вы все время усмехаетесь. Нервы?
– Нет, – снова скривился в ухмылке Толян. – Последствия ранения на Кавказе. Во время схватки с боевиком получил повреждение какого-то там лицевого нерва. Теперь приходится все время неприлично улыбаться. Мимические функции нарушены. Вас больше всего это волнует?
– Нет, конечно, – еле заметно улыбнулся капитан. – Мне необходимо получить информацию о ваших полномочиях. Я должен позвонить. Как мне спросить о вас лично?
– Скажете, что я представился как Тол.
– Ну, пусть так, – кивнул Шумский и достал телефон.
Тол не знал, куда и кому звонил капитан, но лицо Шумского с каждой минутой разговора становилось все более суровым. Он даже не говорил, а больше слушал, постукивая носком ботинка по ковру под ногами и кивая головой. Наконец он попрощался и отключился. Почти минуту Шумский смотрел на Тола, пожевывая губами, потом заговорил:
– Так, мы сейчас пойдем в мою каюту. Я прикажу, чтобы вам принесли переодеться. У меня же и умоетесь немного. А потом расскажете все по порядку.
– Когда по курсу будет земля?
– Через час пройдем на траверзе островов Сергея Кирова.
– Хорошо, успеем, – кивнул Тол. – Там, кажется, на острове Исаченко есть полярная станция и хорошая бухта. Там мы сможем высадить людей и экипаж.
– Зачем? Архипелаг входит в состав Большого Арктического заповедника. Туда запрещено заходить судам.
– Я знаю, Виктор Сергеевич. Но нам придется туда зайти. Мы с вами не можем подвергать риску более полусотни человек. И потом, вы убедились, что в рамках этой операции полномочия для всех участников расширены. Никто вас не осудит за это нарушение, вам скорее всего даже предпишут это сделать.
Шумский стоял на открытом мостике и наблюдал, как с борта спускают шлюпки и моторные боты. Старпом внизу распоряжался посадкой и отправлением ученых. Последними борт «Востока» покидали члены экипажа, не задействованные в обследовании судна. Тол настоял на том, чтобы напрасно не рисковать жизнью ни одного человека.
На полярной станции спешно готовили помещения для большого количества людей, расчищали площадки для установки отапливаемых аварийных куполов. Тол стоял рядом с капитаном и продолжал рассказывать.
– Времени у меня не хватило на то, чтобы разработать это змеиное гнездо, а они меня, видно, раскусили. Или не раскусили, а просто побоялись, что ко двору не подойду, а знаю уже многовато.
– Тело этого Сеньки надо было бы достать, – покачал головой капитан, – и отправить на сушу. Осмотр, вскрытие, может быть, провести. Там на станции есть врач.
– А смысл? Что нам даст срочное вскрытие? Да и качественного исследования врач-терапевт не проведет. С трупом успеем разобраться, нам бы с живыми и с судном закончить как можно быстрее.
– Ладно. Вы уверены, что судно заминировано?
– Уверен, – кивнул Тол.
– Какие у вас есть основания так полагать. Вы же мне сказали, что ваши разговоры с этим типом крутились все вокруг да около.
– Во-первых, он мне врал постоянно, Виктор Сергеевич. Я проанализировал наши беседы и понял, что он не столько меня вербовал в свою компашку, сколько пытался прощупать, а не подослан ли я какими-то силовыми ведомствами. Видимо, они не пришли ни к какому определенному выводу, но убрать меня решили. Вы вот знаете, зачем вы идете?
