— А мы пока уйдем подальше, — высказался Михаил Викторович.
— Нет, мы просто перейдем на более удобную позицию, отсюда стрелять неудобно. Только один под прикрытием скалы, второму не нужно на открытое место выходить. А если найдем хорошую позицию где-нибудь повыше, они нам не страшны. По крайней мере, первая их атака не страшна. С двумя автоматами мы отобьемся. Я бы и один, с единственным автоматом, отбился, если, конечно, буду в укрытии, а они на открытом месте. Мы не сразу позволим им себя обнаружить.
— Попробуем, — без особого энтузиазма согласился Михаил Викторович. — На скалу заберешься?
— Попробуем, — тоже без энтузиазма повторил старший лейтенант Заборских, потому что здраво оценивал свое состояние. Взбираться на скалы в его положении было сложно.
— Я быстро пробегусь. Кажется, чуть дальше есть удобные позиции, — поняв это, предложил Михаил Викторович. — Подожди, старлей, и подстрахуй меня.
Заборских только кивнул и принял из рук казака второй автомат. Сжимая в руках оружие, старший лейтенант чувствовал себя совсем другим человеком. И что с того, что он несколько раз ранен? Теперь он в состоянии за себя постоять, и за себя, и за владельца грузовика «Мерседес». И хотя бы частично рассчитаться за своих сложивших головы товарищей.
Эффект обладания оружием был хорошо известен Сереже. Даже простой нож в руке, естественно, не кухонный, а боевой, уже делает человека сильнее. А огнестрельное оружие, тем более автоматическое, вообще делает воина даже из израненного человека. Причем старший лейтенант без хвастовства мог бы сказать, что стреляет он так, как этим бандитам и не снилось. У каждого человека, наверное, есть свой талант, у кого-то раскрытый, у кого-то спящий до поры до времени, может быть, даже всю жизнь спящий. Скоростная и точная стрельба — это талант старшего лейтенанта Заборских, и грех было им не воспользоваться. Тем более, если необходимость требует проявления этого таланта во всей его силе…
Михаил Викторович вернулся быстро. Запыхавшийся, но довольный.
— Есть неплохое место, натуральный ложемент [15]. — Оказывается, казак владел армейской терминологией в той ее сфере, в которой большинство гражданских людей ею не владеют.
— Далеко?
— Не очень. Попробуем перейти? Может, успеем. Там напрямую до трупов, правда, метров восемьдесят. Стрелять хуже, чем отсюда.
— Хорошая дистанция. Бандиты сразу и не поймут, откуда стреляют. Идем…
После укола пармедола старшему лейтенанту Заборских удалось справиться с болью, он даже поднялся самостоятельно и первым вышел из-за скалы. Но ветер сразу пошатнул его. Сил бороться с ветром у старшего лейтенанта все же не хватало, и Михаилу Викторовичу пришлось поддержать его.
— Там еще чем место хорошее, — на ходу объяснял казак. — Чуть дальше оно сужается и для ветра практически недоступно. И скала нависает, от дождя прикроет. Даже уклон уходит куда-то в глубину скал, значит, не заставит плавать.
Они торопились, чтобы бандиты, вышедшие из-за холма, не застали их в пути на месте, где даже укрытия приличного нет. Заборских начал сильно бледнеть и замедлял шаги. Ему казалось, что силы вот-вот кончатся, но его волю поддерживало оружие, которое он нес на плече. Это оружие давало ему возможность хотя бы нескольких бандитов убить и выполнить то, что так хотел выполнить его командир — подполковник Завалило. Хотел, но не сумел. Или просто не успел. Если бы успел перескочить холм, все, оставшиеся после первой засады в живых, спаслись бы. А так получилось, что спасся только старший лейтенант Заборских. Но и за тех, погибших в овраге под мостом, и за этих, погибших, не доезжая десяти метров до вершины холма, отомстить должен автомат, направляемый рукой и глазом Сережи Заборских. Это было очень сильное желание, и его совсем не беспокоило, что будет потом. Не хотелось думать, что начнется после его обстрела бандитов и как все закончится. Главное — отомстить за погибших товарищей.
С противоположного склона холма послышались выстрелы. Сначала две очереди, те самые «фирменные» очереди банды Чингиса, расстреливавшей убитых. Потом громкий одиночный выстрел. Заборских помнил, что кто-то в банде стрелял из револьвера в лоб убитым. Потом еще один револьверный выстрел. Но эти выстрелы только добавили сил старшему лейтенанту, и он вместе с напарником благополучно добрался до трещины в скалах и нашел убежище за крупными камнями, отгораживающими его от холма. Сергей сразу стал устраивать на импровизированный природный бруствер свой автомат, чтобы убедиться в возможности стрельбы с этой позиции.
Позиция была отличной. Михаил Викторович не зря запыхался, отыскивая такое удобное место. Сам казак устроился за соседним камнем. Здесь они друг другу не мешали и могли стрелять одновременно.
— Далековато для меня, — посетовал казак, сердито шевеля усами. — За компьютером много работаю, зрение катастрофически садится.
— А для меня нормально, — ответил Сережа.
— Хорошо стреляешь?
— В отряде считался лучшим стрелком.
— Я больше привык к охотничьему ружью, а для ружья большая дистанция — сам понимаешь, неприемлема…
— Справимся, — и за себя, и за напарника пообещал старший лейтенант.
— Идут, гаденыши… Будем справляться…
— Стрелять по моей команде, — предупредил Заборских…
Вообще-то, бандиты не шли, они лишь поднялись в полный рост и рассматривали с вершины холма пространство впереди. А перед этим скорее всего просто подползали к перевалу и, только убедившись во внешней безопасности и в отсутствии видимых врагов поблизости, поднялись, но и встав в полный рост, рассматривали склон холма с откровенной опаской. Куда только делась их былая ковбойская небрежность и лихость! И не напрасно опасались, Заборских мысленно пообещал бандитам, что их опасения сбудутся. Вопрос стоял только в том, видели ли они во время рассматривания спуска с холма старшего лейтенанта и казака Михаила Викторовича. Вообще-то, теми силами, которыми бандиты пока располагали, они могли плотным огнем заставить «крапового» офицера и малоопытного в военном деле казака прижаться к земле и дать возможность отдельной своей группе приблизиться на опасное расстояние. С горы спускалось семнадцать человек. Для обеспечения передвижения хотя бы половины этих людей вполне хватило бы второй половины для создания плотного заградительного огня. Но у банды, видимо, был плохой командир. Они не разделились, передвигаясь единой большой толпой, в которую стрелять было достаточно просто, и направлялись напрямую к телам двух своих товарищей. Только там, рядом с телами, толпа рассеялась, словно бандиты что-то искали на земле. Заборских даже пожалел, что не дал команду раньше. Но было еще не поздно.
Сережа прицелился, дал едва слышную, но внятную команду:
— Огонь! — и тут же послал в сторону бандитов две короткие точные очереди.
Он увидел, что двоих сумел уложить, причем и того, и другого выстрелами в голову, потому что оба бандита были в бронежилетах. А вот Михаил Викторович, до этого такой хладнокровный и умелый, слегка замешкался с выстрелами. От волнения он забыл снять автомат с предохранителя и без толку давил на спусковой крючок.
— Предохранитель… — напомнил старший лейтенант.
Казак сообразил и исправил свою ошибку. Но бандиты уже среагировали на первые две очереди. Сначала попытались залечь и найти укрытие за камнями, но потом стали взваливать себе на спины тела убитых и, подгоняемые попутным ветром, побежали с ними к вершине. При этом тела служили одновременно щитами, но только на всех их не хватало. Заборских решил добавить, хорошо прицелился и дал очередь. Одновременно и Михаил Викторович выстрелил, но угодил лишь в ногу бандиту, тогда как старший лейтенант своего уложил наповал, опять же очередью в голову. Этого бандита тоже подхватили и перетащили за вершину холма. И даже хромой раненый успел докостылять…
Старший лейтенант Логвинов торопился и вел БМП сначала предельно быстро [16], используя всю мощность двигателя в немалые пятьсот лошадиных сил, которые легко справлялись с почти девятнадцатью тоннами веса. Он не имел плана-карты поселка, даже визуально не знал, куда нужно ехать, и потому рядом с ним на десантное место посадили одного из старших мальчишек, которому директор школы дал указание показывать путь к какому-то дому, известному им обоим. Довольный возможностью показать себя, мальчишка не отрывал глаз от видеомонитора механика-водителя и давал Логвинову команды. Но уже сразу за площадью путь лежал по улице, сплошь заваленной сломанными деревьями, где скорость пришлось сбросить до приличествующей ситуации. Впрочем, эта ситуация старшего лейтенанта не смутила, поскольку он видел большую разницу между боевой машиной пехоты и каким-нибудь легковым автомобилем, даже мощным и широко разрекламированным внедорожником. И вообще, честно говоря, будь даже эти деревья не поваленными, а растущими прямо посреди дороги, старший лейтенант решился бы поехать в нужном направлении, уверенный, что все деревья свалит бронированной грудью боевой машины пехоты, даже скорость при этом не потеряет.
