Допрашиваемый ожил, мотнул головой.
— Допустим. Кто по замыслу Шорохова и Коноплева должен был обнаружить труп, если бы этого не сделал инспектор Вениаминов?..
Бердашкевич вздрогнул — очевидно, он уже не контролировал себя. Версия Сумарокова мне понравилась, он о ней мне не говорил. Действительно, я вклинился в эту историю некстати: утром кто-нибудь из телохранителей «обнаружил» бы труп, они нашли бы пулю, которую не нашел Коноплев, и, возможно, свой человек в милиции (следователь Васин?) преподнес бы это как самоубийство. Даже не утром, а ночью. Может быть, когда я приехал на Флотскую, сообщники Коноплева находились в пути или во дворе. Только вот спрашивать у Бердашкевича фамилию человека из милиции было все равно, что в море плевать: если он ее и знал, то не назвал бы, чтобы его не накололи на заточку, как Губарского.
— В салоне «москвича» обнаружены ваши отпечатки пальцев. Ваши и Коноплева. Девятого, когда вы возили Франчевского на угнанной вами «ниве», за рулем «москвича» сидел Коноплев? Отвечайте!.. Или устроить вам очную ставку с Коноплевым?
— Не надо, — ответил вдруг Бердашкевич, не поднимая головы.
— Будете говорить?
— Да. Коноплев.
— Расскажите подробнее, что было в тот вечер.
— Ничего… я не знаю… я не участвовал! Коноплев позвонил и попросил взять «москвич» в мастерской. Я отвез его на Флотскую, спустился на Металлистов и ждал. Потом пришел этот Франк.
— Его не было с вами до этого?
— Нет, не было.
— А винтовка при нем была?
— Не было, точно.
Мы с Володей переглянулись. Эх, говорил же я: возьми роту солдат, прочеши кустарник! Как знать, может быть, «СВД» была спрятана в условленном месте, откуда ее и забрал потом Гайдуков?..
— Фамилия Гайдуков вам о чем-нибудь говорит?
— Говорит. Но я его не знаю. Седьмого числа Коноплев велел съездить в поселок Южный с Кубацким, а тот искал Гайдукова.
— Зачем?
— Не знаю. Они меня не посвящали, а я не интересовался.
— Почему?
— Ну…
— А все-таки? Чувствовали, что дело нечисто, а, Бердашкевич? Слышали запах криминала?
Бердашкевич кивнул и закрыл глаза. Губы его задрожали.
— Куда вы отправились после того, как забрали Коноплева на Флотской?
— Домой. Доехал до Якорной, а там Коноплев пересел за руль, а меня отпустил.
— В котором часу это было?
— Не знаю… может, около часа… домой я пришел в половине второго.
— Забаров и Бубенец в это время где находились?
— Я таких не знаю.
— Сколько вам заплатили?
— Нисколько. Обещал пять «косых», если я пригоню тачку на ствол «Южной». Сказали, толкнуть… продать, мол, хотят, покупатель имеется. Из Краснодара.
— Кто вам это сказал?
— Коноплев.
— Точно?
— Точно.
— Ай-яй-яй, Бердашкевич. А в прошлый раз вы говорили, что машину пригнать вам приказал Франк.
Бердашкевич снова замолчал.
— Так кто вам пообещал заплатить пять тысяч?
Мне нравилось, как работал Володя — быстро, четко, лаконично, по прямой вел к развязке, словно долго репетировал перед этим. Когда не давал продохнуть, когда выдерживал длинные паузы — театр одного актера, да и только! Много тянул на себя протокол, черт бы его побрал! Если бы не формальности, этих вопросов можно было бы избежать: верблюду ясно, что автомобиль приказал пригнать Коноплев, а никакой не Франк. Просто до сих пор фамилия Коноплева не фигурировала, и Бердаш решил валить все на мертвого Франка, а когда стало ясно, что Коноплева взяли (не зря же Володя залепил ему про «очную ставку»), он понял, что обещанных денег ему не видать, как свободы в ближайшем обозримом будущем, молчать не имело смысла.
— Коноплев. Он меня на работу взять пообещал. А двадцать восьмого мы с приятелем выпили, ну и… сел я в этот «москвич». Шел сильный дождь, не успел затормозить — врезался в тумбу на набережной. Не сильно разбил, но чинить все равно не на что — я же до этого год почти не работал, ни гроша за душой. Ну, Коноплев на этом и сыграл, сказал, что за свой счет починит, а мне придется отработать… Вот и отработал…
— С кем, кроме тех, кого сегодня назвали, вы еще знакомы по делу о киднеппинге?
— Ни с кем. Не знаю я никого… Ну, там, у ствола, видел Онуфриева, жену его… Там все в масках были, кроме меня и Франка, мы позже подъехали. Не знаю я, меня надули, сволочи, сказали, тачку продать…
— Это я уже слышал.
— Да честное слово, гражданин следователь! Шоферил я — и все, больше ничего не делал!..
— Только креститься не надо, Бердашкевич. Поехал туда, не знаю куда, привез не знаю что… Вы ни в чем не виноваты, вас Франчевский с Коноплевым заставили…
— Франчевский ствол у моего живота держал, сказал: «Гони, вздумаешь юлить — пристрелю!» Что я должен был…
— Хватит, Бердашкевич, — скривившись, махнул рукой Сумароков. — Распишитесь в протоколе… — В камеру вошел конвойный. — Уведите его, прапорщик.
Мы остались вдвоем.
— Что тебя связывает с Коноплевым, Володя? — спросил я. Он глубоко вздохнул, размял в пальцах сигарету и жадно затянулся дымом.
— Прошлое связывает. Когда-то Никитич спецотряд организовал, наподобие «Альфы». Я тогда работал в милиции, после армии, а Коноплев — в КГБ. Мы с ним приятельствовали даже. Он меня в рукопашном натаскивал, стрелять учил «по-македонски». А то и просто за рюмочкой чая иногда… Он учился в школе контрразведки и у Никитича самым лучшим был. Очень опасный малый… После того как нас расформировали, я уехал в Питер учиться, а он, видишь, частную охранную фирму организовал.
Я рассказал ему о вчерашней слежке за Коноплевым, о встрече в кафе «Сфинкс» и о рации «кенвуд». О блокноте тоже рассказал, умолчал лишь о Жигарине: на это разрешения мне никто не давал.
— Ничего странного. Шорохов держит казино в ресторане Дяди Вити. Не хило?
— Ну, это я знаю.
— А то, что на каждый легальный доллар ставок идет семь долларов в нелегальной сфере, ты знаешь? Тридцать миллиардов в год приносит оргпреступности игорный бизнес. Так что когда речь идет о казино — речь идет о преступниках. Арестовывать их только за это не полагается, но в уме держать надо. Дядя Витя Кудряшов — акционер онуфриевского «Мака», у него в ликеро-водочном производстве тридцать процентов акций. А Коноплев… Помимо того, что он обеспечивает охрану всех их объектов, готовит им телохра нителей, облагает данью конкурентов, он бывший гэбэшник и очень много знает. Теперь, когда мы его прижали, он поставит в известность не только своих боссов, но и команду головорезов, так что готовься.
— Как же они с Шорохом убили телохранителя своего компаньона и похитили его жену с ребенком?
Сумароков тяжко вздохнул:
— Кончай, Веня! И ты знаешь, и я знаю, что никто там никого не похищал, все действовали по хорошо продуманному плану. Причем не так скоропостижно, как это пытаются представить в газетах, а ЕГО продуманному заранее, задолго до того, во всех деталях. Зайчевский встал у них на пути — или много запросил, или пытался шантажировать, — и его устранили.
— А Ардатовы?
— Кафе «Сфинкс» работает от ресторана «Наполеон», младший Ардатов — фигура подставная. Возможно, он действительно задолжал Зайчевскому, и Забаров с Бубенцом именем уже покойного «авторитета» пытались с него скачать двадцать пять кусков. Не в этом дело, Веня, и даже не в пропавшем миллионе. Голову рубить нужно! От этого миллиона никто не потерял: банк «Восток» купил за миллион цех водочной разливки, под который брал деньги Онуфриев, член правления банка. Все повязаны, круговая порука: Онуфриев, Ардатов, Дядя Витя, Шорохов, их покрывает милиция, думаю, запачкан и мэр. А нам сдают всякую шваль типа Бердашкевича да Забарова с Бубенцом. А тех, кто может дать серьезные показания, просто убирают, как убрали Губарского, Зайчевского, Гайдукова, Кубацкого.
— Давай ордер на арест Коноплева, — потребовал я. — А то я его сам возьму, без ордера.
— Зачем же без ордера, Веня. Ордер Колченогов мне еще утром выписал. — Он деловито, спокойно, как делал это всегда, расстегнул на папке «молнию», достал ордер и положил передо мной.
— Чего же ты тянул? Он помолчал.
— Коноплев против своих показаний не даст. Он замешан в двух убийствах — Зайца и Кубацкого — как минимум. Брать его, конечно, нужно.
Я догадывался о причине его настроения.
Фотографии размером с блокнот сообразительный Максимов сунул мне украдкой и улыбнулся в ответ на благодарность.
— Грядут большие перестановки кадров, жопой чувствую. Я был не столь дальновиден, но разочаровывать его не стал.
Положив на стол перед начальником УУР ордер на арест Коноплева, я попросил группу захвата во главе с капитаном Кифарским. Иевлев долго жевал ус, потом посоветовал прихватить десяток ребят из регионального управления:
