само собой разумеется.
— Невозможно! — закричал Вики, словно пробуждаясь от кошмарного сна. — Да никогда я не сделаю этого! И никто меня не заставит! Ни за что!
— Не стоит так кричать, — с той же мягкостью, без всегдашней своей холодной мины отреагировал советник. — Надеюсь, мне вмешиваться не придется. Ты сам поймешь, что я прав, и последуешь моему совету. Если же придется вмешаться мне, будет, учти, хуже. Право же, не хотелось бы… — Он слегка хлопнул рукой по столу и повторил со снисходительной улыбкой: — Будет гораздо хуже.
Вики покинул кабинет в состоянии, близком к беспамятству.
В первые минуты он ничего не соображал.
Заперся у себя, повалился на тахту чуть ли не в обмороке, и только на короткие мгновения голова прояснялась, и Вики охватывало страстное желание взбунтоваться, отомстить.
XI
Мелкий, колючий снег, порошивший с перерывами все эти дни, улегся. Бульвары и широкие улицы столицы, украшенные разноцветными рождественскими фонариками, успели подсохнуть, но за городом снег еще держался. Вокруг окрестных городов и сел еще хватало убеленных холмов и склонов, где местная молодежь могла кататься на санках и лыжах. Например, вокруг Оттингена, расположенного в десяти километрах от столицы.
Оттинген казался картинкой, вырезанной из книжки. В центре — обширная старинная рыночная площадь, окруженная невысокими, с арками в первых этажах, домами, так что вся площадь получалась окольцованной аркадой, в ней теснились лавки и магазины, один подле другого. Колониальные и писчебумажные товары, мясо, обувь, кожевенные изделия, птицы, аквариумные рыбки, кондитерские, молочные, лавки с книгами и игрушками, фарфор, стекло, ножи. Тут же сияла зеркалами парикмахерская… Короче, было тут все необходимое для жизни добропорядочных семейств, включая кафе и винные погребки. На площади размещались также костел, ратуша, архив и полицейский комиссариат. Город пересекала река, через нее вел каменный мост с башнями и цепями.
На юге над местностью царил бенедиктинский монастырь с храмом, храм привлекал посетителей ценными фресками, а подземелья монастыря славились готическими склепами. За монастырем тянулось поле, или, скорее, косогор, окаймленный с одной стороны лесом и изрезанный неглубоким оврагом, за ним бежало внизу шоссе, по которому можно было добраться до автострады, ведущей к столице. А на севере, за рекой, то есть на противоположной стороне, виднелась еще достопримечательность — на одном из множества холмов высился средневековый Оттингенский замок.
Замок состоял из двух частей. Первая — крепость, древнее строение с воротами, навесными бойницами, готическими окнами, башнями и оградами — там располагался музей. Немного ниже по склону с древней крепостью соединялось более новое строение — замок. А в том замке, на подворье, располагался обширный винный погребок, далеко окрест прославивший Оттинген — вернее, прославило его разливавшееся там вино из местной лозы, которой исключительно хорошо рослось на здешних склонах.
И вот в этом Оттингене, в одном из таких арочных домов на площади, проживало семейство Книппсен.
В семье росли два мальчика и девочка. Старший мальчик и девочка были детьми живыми и озорными, но все же послушными, с ними проблем не возникало. Зато средний, четырнадцатилетний Юрг, — тоже очень живой, веселый, беззаботный и предприимчивый — кое-какие заботы доставлял.
Учителя говорили, что Юрг мальчик неплохой и сообразительный, учился он хорошо, хотя уроков дома почти не делал, но в его возрасте, в четвертом классе гимназии, это еще не беда. Способным ученикам вообще необязательно заниматься дома, если у них хорошие задатки и умелые учителя. Отец пытался воздействовать на Юрга различными способами, от проповедей до придирок, он ведь был педагог по призванию и служил директором городской винодельческой школы, а потому полагал, что систематическим мелким тиранством укротит в сыне озорство и непоседливость. По правде говоря, это ему не удавалось, и Юрг рос себе и далее здоровым по натуре и замашкам ребенком.
Однако с нынешней осени ко всем привычкам Юрга прибавилась еще одна, без которой вполне можно было обойтись. Потихоньку-полегоньку он втерся в компанию старших ребят, чувствовал себя среди них на равных и приучился курить.
Дома приходилось это тщательно скрывать. Иначе отношения с отцом зашли бы в тупик. Не дай Бог, отец дога дается! Он не должен найти у него не то что сигарету, но даже крошку табаку. И вот, памятуя, что под фонарем темнее всего, Юрг нашел способ курить дома сколько захочется. Сам отец курил, и у него на столе всегда стояла большая коробка сигарет. Если бы Юрг брал их из коробки, отец заметил бы. Но Юрг подкладывал в нее сигареты и только потом, когда хотелось покурить, брал с таким расчетом, чтобы сигаретница была заполнена ровно настолько, как если бы отец курил один.
За два дня до Рождества, на второй день каникул, когда в доме директора винодельческой школы стояла уже елка, а в шкафах и различных тайных местах были спрятаны рождественские подарки, Юрг с одноклассниками катался На санках за городом недалеко от замка.
Мальчики катались с утра, потом решили отправиться в старую крепость. Но, конечно, не в музей, а в погребок — выпить вина.
В Оттингене не считалось предосудительным, если гимназисты заходили в погребок. Частенько выпивали и ученики общеобразовательной школы. В этом виноградарском раю, как и в других подобных местах, во всех домах вино подавалось к обеду и ужину чаще, чем пиво, и нельзя сказать, чтобы из-за этого здешняя молодежь отличалась умственной отсталостью. Местным жителям даже казалось, что наоборот. Для примера всегда назывались имена нескольких знаменитых земляков, преуспевших в жизни во славу родного края. В городке на их жилищах красовались мемориальные доски, в музее под стеклом хранились их сочинения, а в галерее стояли их бюсты. Впрочем, молодежь здесь пила немного, как правило, разбавляя вино водой. И ни один хозяин погребка или официант в кафе не отказывал ребятам в стаканчике вина. Мудрые люди живут в тех краях, где вино чтут так же, как хлеб, сообразуясь с этим в своих обычаях.
Итак, Юрг с ребятами отправились в замковый погребок. Санки оставили во дворе, уселись в одном из многочисленных кабинетов зала за большой дубовый стол. Двое старших и самый маленький заказали грог, остальные — вино и несколько бутылок содовой. Некоторые, в том числе Юрг, закурили. Что касается вина, то хозяин принес его всем беспрекословно, но вот если бы он увидел, что маленькие курят, ему бы это не понравилось, при случае он мог предупредить родителей. Поэтому при его приближении самые младшие прятали сигареты под стол.
Когда вино было налито и сигареты зажжены, один из старших мальчиков, сын акушерки, спросил:
