Она взяла пластиковый параллелепипед и покачала его в руке.
– Совсем легкий…
– Невесомый, – кивнула я. – Отвоевать квартиру тоже будет не так тяжело, как кажется на первый взгляд. Стоит один раз вызвать полицию, и в следующий раз любовница мужа подумает дважды, прежде чем к вам подойти. Наталья, мы договорились?
– Вы уверены, что от этого не станет хуже?
– Простите, но хуже уже некуда. Вас выживает из собственной квартиры какая-то гулящая девка. Не начнете действовать сейчас, завтра окажетесь на улице.
Подумав с минуту, она кивнула.
– Что вы сделаете, если она снова полезет на вас с кулаками?
– Прикрою лицо и постучу по батареям.
– Днем вы дома одна?
– Да, муж работает до шести, а его потаскушка…
– Как ее зовут?
– Ольга, фамилию я не знаю. Она парикмахерша, приходит с работы в начале шестого. Чаще всего она закатывает скандалы, пока Жени нет дома.
– Значит, по будням я буду возвращаться домой к пяти. Сейчас идите к себе и ничего про меня не рассказывайте. Будет лучше, если мое появление при следующей потасовке станет для Евгения и Ольги сюрпризом.
Наталья положила диктофон в карман, а я проводила ее до квартиры. Когда дверь закрылась, до моего слуха донесся громкий мужской голос, а за ним – плач ребенка. Бедная женщина, подумала я, спускаясь на свой этаж. В таких условиях сдадут даже самые крепкие нервы. На лестничной площадке между этажами я выглянула в окно и отшатнулась. На лавочке сидел Зуйков. Прижавшись к стене, я снова посмотрела вниз. Следователь разговаривал с бабками, то и дело поглядывая на мои окна. Видимо, расследование стоит на месте, раз ему приходится собирать сплетни. Пусть и дальше тратит время понапрасну. Моя репутация чиста, а об убийстве папы никто, кроме Лильки, ничего не знает.
Зайдя в квартиру, я на всякий случай опустила жалюзи. Возвращаться к поискам темы не было смысла. Этим вечером у меня появилась не просто идея для репортажа, а готовый сюжет журналистского расследования. Хватит без толку просиживать гигабайты интернета, пора окунаться в реальную жизнь. Воскресный вечер – еще не повод откладывать важный звонок на завтра. Однажды я уже так поступила и в итоге осталась без репортажа. Возможно, в тот раз мне даже повезло, хотя бы не пришлось краснеть за посредственную работу. Теперь же речь не только о моей карьере, но и о судьбе Натальи и ее детей, поэтому медлить нельзя. Я полистала список контактов в телефоне и набрала номер, который еще неделю назад стоял у меня на первой строке в избранном.
– Слушаю вас, – подчеркнуто деловым тоном ответил Дронченко.
– Дорогой, можешь не отходить от жены – я звоню по делу.
– Возникли какие-то проблемы? Нужны инвестиции?
– Спасибо за предложение, но мне все еще платят зарплату.
– Если речь о совещании, предлагаю обсудить все вопросы на неделе. Выходные я провожу с семьей, но в понедельник, то есть уже завтра, могу освободить всю вторую половину дня. Давно пора встретиться и решить этот вопрос.
– Я тоже по тебе соскучилась, но об этом после. Не мог бы ты посоветовать мне хорошего адвоката? Желательно с умеренными запросами.
– У вас проблемы юридического характера?
– Не у меня. Соседка собирается разводиться, а муж хочет выкинуть ее с двумя детьми из квартиры.
– Благотворительность – похвальное занятие. Рекомендую обратиться к Денису Новикову. Он человек с принципами. Когда обижают беззащитных, берется за дело даже без гонорара.
Я записала телефонный номер и адрес конторы адвоката, а потом, с придыханием, прошептала в трубку:
– До свиданья, мой ласковый Миша, возвращайся в свой сказочный лес.
– Всего доброго, – откашлявшись, сказал он.
Несмотря на позднее время, Лилька все еще не вернулась. В квартире было темно и тихо. План максимум на выходные я выполнила, пора отдохнуть. Заниматься ничем, кроме работы, не хотелось, поэтому я решила лечь спать пораньше. Тело постепенно расслаблялось на мягкой постели, кожа наслаждалась шелковистой прохладой простыней. В голове все еще выстраивались планы на завтрашний день, когда сон смешал явь и воображение. Не знаю, сколько времени прошло, прежде чем меня разбудили тяжелые, шаркающие шаги. Я открыла глаза и приподнялась на локтях. Через опущенные жалюзи в комнату не проникал даже лунный свет. Потребовалось время, чтобы разглядеть фигуру, облокотившуюся о шкаф.
– Лиль, это ты?
– Извини, я не хотела тебя разбудить.
– У тебя все нормально?
– Да, только не спится.
– Это все от антидепрессантов. Завязывай с таблетками, а то придется пить еще и снотворное. Если уж Майклу Джексону и Уитни Хьюстон с их хвалеными голливудскими врачами эта смесь не принесла ничего хорошего, тебе тем более нужно держаться от нее подальше. Да и зависимость вырабатывается…
– Но мне с ними лучше, – в ее голосе послышалось раздражение.
– Оно и видно. То ты спишь целыми сутками, то не можешь заснуть по ночам.
– Я заснула, просто приснился кошмар.
– Опять про летнюю сессию?
– Нет, про твоего папу, – Лилька помолчала, как будто ожидая моей реакции, а потом продолжила: – Только во сне он, почему-то, был весь в крови. На нем не должно быть крови, ты же его отравила, а не зарезала, правда?
– Иди сюда, – похлопала я по пустой половине кровати. – Ложись, я тебя успокою.
Лилька медленно подошла и залезла под одеяло. Я протянула руку, чтобы обнять ее за плечи, но подруга отшатнулась.
– Ты чего?
– Сон не идет из головы. В нем твой папа ходил по нашей квартире, открывал дверцы шкафов, выбрасывал вещи, а в каждом месте, где он останавливался, растекались лужи крови. Потом он повернулся ко мне и сказал, что ты высыпала в его кружку половину яда из пробирки, а остальное спрятала. Ты же не хранишь остатки яда в квартире, правда?
– Лиль, это всего лишь кошмар.
Я снова протянула руку, на этот раз Лилька позволила себя обнять. Обнаженными ногами я почувствовала шершавую ткань ее джинсов.
– Тогда что он искал? Алиса, – подняла голову она, – скажи честно, яд все еще у тебя?
– Ты самый дорогой мне человек.
– Я знаю, – кивнула она. – Пожалуйста, успокой меня. Скажи, что ты высыпала папе весь яд и ничего не сохранила.
– Лиля, – прошептала я и наклонилась к ее лицу, – ты же знаешь, как сильно я тебя люблю…
Дыхание подруги коснулось моих губ. Я придвинулась ближе, свободная рука легла на ее бедро. Почувствовав прикосновение, Лилька оттолкнула меня и вскочила с кровати. Поздно! Я уже успела нащупать в ее кармане диктофон. Если бы не преувеличенно громкие шаги и джинсы вместо пижамных шорт, ей удалось бы вытащить из меня признание в убийстве. Вот только я слишком хорошо знала походку и привычки лучшей подруги, чтобы ничего не заподозрить. К тому же, не ей одной сегодня пришел в голову трюк с диктофоном.
В глубине души я давно догадывалась, что Лилька меня предала, но не хотела в это верить. С чего вдруг маме понадобилось вести ее к психологу? Родители не замечали неладное, даже когда Лилька с трудом держалась на ногах. Да и вряд ли психолог назначил бы ей антидепрессанты без веской причины. Только Зуйков мог залезть в Лилькину голову. Увидев его на нашей кухне, я сразу же задалась вопросом: почему следователь, не дававший о себе знать почти год, вдруг объявился в Москве? Скорее всего, потому, что во время каникул он встретил Лильку. В ее тогдашнем состоянии достаточно было намекнуть, что родители могут узнать об уголовном деле, чтобы подруга пересказала все, что от меня услышала. Вряд ли ее показаний достаточно для ареста. Стоит ждать новых шагов…
Что ж, будет мне урок на будущее. Кстати, об уроках. Завтра утром нужно купить скрытые камеры и установить в квартире Натальи – диктофон слишком легко обнаружить. Не мешало бы разместить парочку глазков у нас дома. Интересно, когда Зуйков собирается обыскать мои вещи? Мне нечего бояться – весь яд я высыпала в папину тарелку, а тетрадный лист, в котором он хранился, сожгла, но лучше быть в курсе передвижений следователя по квартире. Теперь я особенно хорошо понимаю, что приходится переживать Наталье. Чувствуешь себя уязвимой, когда понимаешь, что кто-то без спроса вторгается в твое личное пространство.
