Ознакомительная версия.
Она обратила внимание на выглядывающие трубы полевой кухни:
— Как с продуктами?
— Плохо. Пшенная и перловая каши с небольшим количеством тушенки. Супы из присланных концентратов и сухофрукты, потравленные молью. Тушенка с истекшим сроком годности.
Женщина посмотрела на выглядывающие вдалеке крыши домов:
— С местными какие отношения?
— С большинством нормальные, но есть несколько семеек, которых и сами казаки не любят. Ты задумчивая. Что-то предпринять собралась? Поделись, я все же командир…
Вошли в палатку. Степанова ответила, бросив сумку на ящик:
— Поговорю по телефону со Стефановичем, пусть волну поднимут и начнут атаку на Министерство Обороны из-за плохого снабжения выведенных войск. Попрошу телевидение предпринять попытку прорваться сюда. Вы не против? В случае чего, если начальство наедет, четко говорите, что ничего не знаете и это у меня депутатские замашки проявляются. Что мне полтора года дослужить осталось и так далее…
Андриевич захохотал, присаживаясь к столу:
— Гена, смотри, что творит! Не успела приехать, уже чего-то планирует, да еще и тебе лазейку оставляет, чтоб не сильно влетело.
Огарев посмотрел на женщину:
— Марин, вообще-то здесь не Москва.
Она насмешливо поглядела на него:
— Вы хотите сказать, что я не депутат и влезать во все не стоит? Геннадий Валерьевич, я вас не послушаюсь и сделаю все, что могу, лишь бы облегчить жизнь парням. И действовать я стану через друзей, оставшихся в Москве. Вы приобрели себе чирей, извините, на задницу, согласившись взять меня на службу. Теперь выдавить меня обратно будет сложно.
Огарев спокойно кивнул:
— Наш интендант куда только не обращался, чтоб питание нормальное наладить. Все зря! Первый месяц радовались, что хоть это имеем, а теперь, сама понимаешь, запросы несколько выросли. Однообразие надоело. Работы тяжелой невпроворот, а питание оставляет желать лучшего. Никаких витаминов! Про Москву я сказал не потому, чтоб тебя уколоть. Ты снова нагрузку на сердце вешаешь, а тебе бы поберечься стоило. Вижу, что не остановить. Действуй, Марина!
Андриевич предложил:
— Гена, может мы ее помощником интенданта определим? Ты как, Марин, согласна?
Огарев уперся:
— Никаких помощников! Сам знаешь, там здоровому приходится таблетки глотать. До чёрта перехваченных бумаг на чеченском и арабском скопилось. Переводить некому. Переводчик, что у нас имеется, переводит через пень-колоду и только с арабского. Полдня может над одной бумажкой биться. Старшина займется переводами и этого долдона с институтом потренирует в языках. Потом неплохо бы парней поднатаскать в стрельбе из снайперской винтовки. Дел хватит. Если и помогает интенданту, то на добровольной основе.
Женщина кивнула и уселась напротив мужчин за стол:
— Договорились! Вацлав, возле реки ты не знаешь, ива, тростник, тополя или таволга растет?
Мужики переглянулись:
— Тростник имеется в заливчиках и красные такие кусты растут. Ветки гибкие. Тополей много на берегу. Зачем тебе?
— Во-первых, зеленые заросли устроить. Таволга и тополь растут быстро. Самое время сажать. Ямы копать не надо. Уткнул в сырь и пусть растет. Летом полить первый год придется. Во-вторых, навесы из тростника и той же таволги, чтобы летом не поджариться. Они воздух пропускают, нагреваться не нагреваются, в дождь разбухают, воду не пропускают и тень дают. Года три-четыре служить могут. Здесь мы, как на раскаленной сковородке летом будем. Полюшко открытое. В первую очередь для часовых плести надо, чтоб солнечные удары и ожоги не получили. Беседки сделать, чтоб отдохнуть в теньке могли и мы и солдаты…
Огарев честно ответил:
— Марин, дело очень нужное, а кто плести будет? Ведь никто не умеет.
— Я умею. Дело нехитрое. Дайте мне парочку ребят, самых слабосильных и безмозглых. Эта работа им по силам и даже понравится. Мы смотаемся к реке, нарубим тальника и посадим по периметру дорожек прямо сегодня. Через пару недель все высохнет, а они прирасти успеют. Не стоит откладывать. Так что, полковники, даете людей?
Мужчины переглянулись:
— Ты с дороги. Солдаты и сами палок нарубят.
Марина вздохнула:
— Беда мне с вами! Палок они нарубят, а того, что действительно надо, не принесут. Не устала я, что вы оба беспокоитесь… — Ей пришла в голову интересная мысль. — Мужики, я у входа трактор с тележкой видела. Он работает? Я бы его взяла. Тогда мы много привезем материала, чтоб на завтра хватило.
Огарев предложил:
— Марин, может тебе за благоустройство городка взяться? Хрен с ними с переводами, не спешно.
— Переводы я делать буду, когда отдыхать стану садиться, а вот стать комендантом военного городка, стану с удовольствием.
Вот так Степанова превратилась в хозяйку части. Через неделю двенадцать расставленных постов имели крышу от солнца и дождя. Посаженные возле дорожек прутики выбросили листочки. Даже стенки беседок у КПП, сплетенные из лозы, покрылись зелеными листьями. Колья, вбитые в землю проросли и зазеленели. Степанова запретила обламывать нежные веточки. Длинные шесты вырубленные из молодых тополей покрылись зеленью, продолжая держать на себе легкие крыши из переплетенного тростника.
Выделенные ей солдатики с удовольствием возились с прутьями и тростником. Это были действительно самые тупые бойцы изо всей части. Но женщина не ругала их. По многу раз терпеливо показывала, как лучше плести и они натренировались. Вскоре четверо парней устроили соревнование. Еще через неделю по всей территории части стояли вместительные беседки с крышами и скамейками по плетеным бортикам. Вокруг центральных столбов имелись круглые столы все из той же лозы. По требованию Марины они продолжили плетение матов из тростника.
Загрузив солдат работой, Степанова на первой неделе прошлась по селу и попросила у хозяек лишних семян всевозможних растений. Ее узнавали в каждом доме и охотно делились. Каждый клочек земли между палатками оказался превращен в грядку, огороженную колышками и синтетическим шнуром. Солдаты и офицеры с удивлением глядели на спешные работы. Полковник Огарев не вмешивался, но теперь, прежде чем ступить в сторону смотрел, нет ли колышка или нитки впереди.
Она потребовала у Вацлава вспахать трактором землю, оставшуюся свободной возле самого леса и вокруг части. Поле было заброшенным. Степанова, предварительно договорившись с атаманом, полностью засадила его картофелем. Семена дали казачки в обмен на обещание заняться с их чадами летом рукопашным боем. Каждая семья выделила по два ведра и плетке лука. Впридачу дали многочисленную поросль садовых деревьев и кустарников. Марина не отказывалась. Часть подарков рассадила по периметру части, остальные уткнула в землю всюду, где нашлось место. Лук торчал на каждом клочке земли, ощетинившись крошечными перышками.
Набранного количества картофеля хватило только на посадку. Зато небольшое количество лука пошло на еду. Рацион немного изменился и солдаты повеселели. На недоуменный взгляд Андриевича, ответила:
— Казачки хотят быть уверены, что их дети смогут постоять за себя.
— Неужели всерьез займешься?
— Обязательно. Я же слово дала.
Разговор с Москвой не принес результатов, но теперь Огарев волновался меньше. Едва пошли в рост травы, как Степанова с солдатами начала мотаться по лугам и собирать их. Готовила супы из щавеля, крапивы, сныти, иван-чая и лебеды. Добавляла стрелки дикого чеснока ко вторым блюдам, кипятила чай из трав на кухне. Повар наливал его вместо осточертевших компотов. Излишки трав сушила на столиках в беседках и палатках. Складывала в мешки. Марина вползала в палатку, когда даже Огарев уже лежал в постели. Падала на кровать в своем закутке и отрубалась.
Прошло три недели. Со времени появления женщины в части, она несколько изменилась по виду. Для БТРов и машин были сплетены навесы. Теперь Марина заговорила с начальством об утеплении палаток и подготовке их к зиме. С Москвы не спешили присылать утепленные сборные казармы. Огарев и Андриевич понимали, что зимовать придется в палатках и отдали ей три взвода солдат.
Зато с Москвы в начале июня прислали две обшарпанные финские бытовки на полозьях, без стекол и печек. Полковники офонарели и не знали, что с ними делать. Летом в них можно было задохнуться от жары. Степанова потолковала с солдатами и упросила отдать бытовки ей. Поставила вплотную друг к другу, расположив поближе к реке. Парни принялись за дело. Затем Марина выпросила у интенданта шесть двухсотлитровых бочек. Съездила с солдатами к заброшенному зарастающему коровнику и наковыряли кирпичей. В конце июня женщина торжественно предложила полковникам помыться в баньке.
Женщина крутилась, как могла. За лозой и тростником приходилось ездить все дальше и дальше. По вечерам солдаты сами поливали грядки, зеленые насаждения и взошедшую картошку. Территория выглядела зеленой и ухоженной. Вечерние занятия рукопашным боем с казачатами выматывали, но Марина не жаловалась. Через месяц все ее подопечные прекрасно могли постоять за себя. Взрослые мужики из села, приходившие посмотреть на занятия, констатировали факт, что она добилась хороших результатов и картошка с луком были отданы не зря.
Ознакомительная версия.
