Далее следует минута полной неразберихи. Солдаты все разом стреляют в Грету. За короткое время, меньше, чем требуется, чтобы проглотить устрицу, они превращают ее в решето.
Фрэд делает мне знак.
Я сразу все понимаю. Просто невероятно, каким сообразительным я становлюсь в трудные минуты.
Мы в два прыжка оказываемся у машины, по-прежнему стоящей перед зданием. Я вталкиваю Жизель внутрь, Фрэд садится за руль, а Том рядом с ним. Разумеется, все происходит гораздо быстрее, чем я вам рассказываю. Я сую Тому две гранаты.
— Используй их как можно лучше, сокровище мое.
Он держится на высоте. Ловким броском отправляет первую гранату в группу солдат, а вторую внутрь здания, потому что оттуда спешит подкрепление. Тем временем я пускаю в ход мой пистолет-пулемет. Фрэд описывает широкий вираж и выскакивает из ворот. Перед тюрьмой стоят несколько машин. По дороге я выпускаю очередь по шинам, чтобы задержать погоню.
Дорога широка, а воздух свеж! Фрэд, отчаянно вцепившись в руль, мчит сквозь туман.
Он прибавляет скорость и сворачивает на все боковые улицы, попадающиеся на пути. Через некоторое время он останавливает машину на пустыре.
— Дальше пойдем пешком! — говорит он. — Нас уже ищут, и на этой машине мы далеко не уйдем. Через десять минут из Парижа не выскочит даже мышь…
Он прав.
— У тебя есть идея, как удрать в Лондон? — спрашивает он.
— Да. Мой коллега сказал, что сегодня вечером рядом с Версалем приземлится самолет.
— Туда еще надо добраться. При том шухере, что мы устроили, они объявят комендантский час с восьми и на каждом углу будут патрули!
Мы идем в сторону Версальской заставы. Чтобы не образовывать кортеж, шагаем двумя парами, каждая по своей стороне тротуара.
Вдруг на улицу поворачивает немецкая машина. В ней четверо военных. Мы продолжаем идти, как ни в чем не бывало, но машина останавливается, и военные окликают нас.
— Милый… — шепчет Жизель.
— Не пугайся! — отвечаю я.
Пассажиры автомобиля выставляют из окон автоматы и держат нас под прицелом.
— Подойдите! — кричит один из них.
Мы подчиняемся, потому что ничего другого не остается. Когда мы подходим к машине, раздаются два выстрела. Мы с удивлением видим, как два фрица падают на сиденье. Двое других оборачиваются. Воспользовавшись этим, я проламываю третьему затылок рукояткой пистолета. Четвертый стреляет в наших друзей. Вижу, толстяк Том падает. Фрэд стреляет снова, и последний фриц валится тоже.
Длинный Фрэд подбегает.
— А Том? — спрашивает Жизель.
— Убит! Эта свинья почти разрубил его из своей дудоры.
Смотрю по сторонам и констатирую, что мы на спокойной узкой улочке, зажатой между заборами двух заводов. Нас никто не видел.
— Слушай, Фрэд…
Он понял и улыбается.
— Да, отличная идея…
Мы засовываем трупы, в том числе и толстого Тома, на заднее сиденье, но с двух солдат снимаем кители и каски.
— Ты клево говоришь по-немецки, — заявляю я Фрэду.
— Ты сказал, посадочная площадка где-то около Версаля?
На этот раз, если не будет никаких загвоздок, мы, возможно, дойдем до конца наших страданий.
Пилот поворачивается к нам и что-то говорит.
— Ты понял, что он сказал? — спрашиваю я Фрэда.
Фрэд отвечает:
— Он просит пристегнуть ремни, потому что мы сейчас будем заходить на посадку.
— Серьезно? Ты и по-английски говоришь тоже?
На тонких губах длинного Фрэда появляется улыбка.
— Тоже! Ха-ха!
Жизель мечтает.
— Ну, куколка моя, — спрашиваю я ее, — рада, что попала в страну пудинга? Новый год мы отпразднуем лучше, чем Рождество. Эй, Фрэд, как насчет того, чтобы встретить его вместе?
— С удовольствием!
— Ребята, я устрою вам такой пир, который вы не забудете никогда! Я знаю одно отличное место на Трафальгар-сквер… Называется «Коронованный Лев». До войны там подавали такие бифштексы!
— Этот ресторан больше не существует, — заявляет Фрэд. — Армия реквизировала его, чтобы устроить там клуб для янки…
— А!..
Я тут же подскакиваю на метр.
— Не хочешь ли ты сказать, что знаешь Лондон?
— Я там родился, — спокойно отвечает Фрэд.
— Родился?
— Именно… Надо же где-то родиться. Я жил там до того момента, когда поступил в Интеллидженс Сервис.
Тут моя крыша поехала.
Я и Жизель так поражены, что даже не заметили посадку.
Мы вздрагиваем, когда дверца самолета открывается и мой друг Монтлью просовывает внутрь голову и говорит:
— Привет, ребята, хорошо долетели?
Он помогает нам выйти.
— Счастлив вас видеть на нашем острове, комиссар, и рад познакомиться с вами, мадемуазель.
Потом поворачивается к Фрэду.
— Значит, вы дали этому чертяке Сан-Антонио обойти вас? BZ 22 у нас… Но, — добавляет он, хлопая его по спине, — мой палец мне подсказывает, что вы все-таки неплохо поработали, лейтенант.
Если вы не обалдели, значит, бесчувственны, как кусок вареной колбасы. В этом случае вам надо сунуть в трусы красных муравьев, чтобы разбудить в вас хоть какие-то эмоции!
Символическое изображение Французской Республики, представляемой в виде молодой женщины, одетой в длинное белое платье и с красным колпаком на голове. Здесь и далее примечания переводчика
Парижская тюрьма
Карточная игра
Одно из названий префектуры полиции
Еще одно название префектуры полиции (разг.)
На жаргоне «сесть за стол» — давать правдивые показания
В Лондоне базировалась возглавляемая генералом де Голлем организация «Свободная Франция», руководившая движением Сопротивления
