Ознакомительная версия.
– Ты как, в порядке? Считай, что это было боевым крещением.
– Со мной все отлично, только нога ноет, – морщась, произнес курсант.
– Ничего, люди и без ног живут, – пошутил Полундра.
– Ну, вы скажете, товарищ старший лейтенант...
Загудел мотор, и грабители-неудачники отбыли прочь, так и не захватив добычу. Один из них, высунувшись из окна машины, что-то кричал, правда, не по-английски. Впрочем, о смысле его «высказываний» можно было догадаться. Священник с сияющим лицом кинулся благодарить спасителей, а мгновенно появившиеся, словно по мановению волшебной палочки, люди вновь кинулись к заветным коробкам. Раздача помощи возобновилась. Полундра смотрел на лица этих бедолаг и чувствовал некую радость оттого, что хоть как-то им помог. Когда последняя коробка была опустошена и все разошлись по своим ветхим жилищам, священник подошел к морякам и, не зная, как отблагодарить их, пригласил в свое, как он выразился, «скромное пристанище».
– Каким ветром вас занесло в такую глушь? – поинтересовался святой отец, усадив гостей за стол.
Моряки переглянулись.
– Мы из Польши... Туристы-экстремалы, путешествуем по африканскому континенту автостопом.
– Из Польши? Автостопом?! – изумился священник. – Да как же это возможно, вам что, жизнь недорога?
– Я же и говорю: экстремалы, – пояснял Павлов, – правда, недалеко отсюда нас ограбили. Мы просто задремали, а когда проснулись, вещей и след простыл. Так что теперь ищем дорогу в порт.
– А я вот сижу в этой дыре уже очень давно... – поведал священник, назвавшийся Джорджем Грантом. – Когда-то здесь был завод, на нем трудились специалисты из Британии. Для них вот и церковь построили. Тогда же часть местных жителей перешла в христианство. Теперь же британцев здесь днем с огнем не сыскать, кроме меня, конечно. А для тридцати местных христианских семей приход все же решили оставить.
– И как же вам тут живется, святой отец? – с любопытством спросил курсант.
– Жизнь тут адская... – покачал головой Грант. – Впрочем, не будем о грустном. Что же мы сидим? Может, выпьем немного за знакомство? – Он быстро подхватился и достал из ящика стола бутылку виски, украдкой выглянул в окно, после чего быстро задернул шторы и разлил напиток по бокалам.
Все выпили «за знакомство». В доме Гранта царило некоторое запустение, сразу выдававшее отсутствие женской руки, однако атмосфера была довольно уютной. Святой отец был несказанно рад появившимся людям – ему не хватало нормального живого общения. Он с улыбкой разглядывал сидевших напротив него моряков.
– Если вам что-то понадобится, то я полностью к вашим услугам, – искренне заявил он, – готов даже предоставить вам для передвижения свой миссионерский фургон. Мне он уже не нужен. Я и в город-то уже давным-давно не выбирался.
– А что так? – наивно поинтересовался Сухомлин.
– Слишком опасно, – развел руками Грант, – того и гляди попадет шальная пуля.
Полундра, немного уставший от разборки с верзилами, развалился на стуле.
– И часто у вас такой беспредел происходит? – спросил он, имея в виду сегодняшнее нападение на гуманитарную помощь.
Грант тяжело вздохнул и начал свой рассказ. Он поведал своим новым знакомым о том, что все эти нападения происходят не без участия миротворцев. Полковник Юрген Фогс, по мнению проповедника, давно уже спелся с полевым командиром Абдуллой Хасаном. Сегодняшние налетчики, несомненно, являлись людьми Абдуллы, а навели их на эту добычу сами миротворцы. В своем рассказе Грант еще упомянул некоего Юсупова, который имел тесные связи все с тем же Абдуллой – они вместе договаривались, что и где грабить. Священник долго выказывал свою ненависть ко всему, что происходило здесь, попивая при этом виски. Моряки с неподдельным интересом слушали этот рассказ.
– А вы не слышали никаких новостей из города? – осторожно поинтересовался Полундра.
– Да какие там новости, – махнул рукой святой отец, – хотя нет, погодите-ка, как же я мог забыть! Ведь в городе сейчас переполох – в порт пришло какое-то российское судно, захваченное пиратами и отбитое в ходе успешной операции миротворцами. Так вот, не успело оно войти в порт, как какая-то финансовая корпорация объявила его своей собственностью, – священник был уже слегка в подпитии, от чего язык его заплетался.
Россияне переглянулись – это была действительно ценная информация.
– Так, значит, можно воспользоваться вашим фургончиком, господин Грант? – переводя тему, спросил Полундра.
Священник кивнул головой:
– Но предупреждаю, он не совсем в исправном состоянии, – проповедника уже, видимо, клонило в сон.
– Займись этим трейлером, – наклонился Полундра к курсанту, – а я пока наведаюсь в город.
Солнце уже спряталось за горизонтом. Темнота надвинулась на Могадишо. Ночь готовилась вступить в свои права. Этому времени суток во все времена приписывались различные тревожные характеристики. Вот и в сомалийских поверьях ночь считалась временем темных сил...
Сомалийская столица неспешно погружалась в сонное царство. На улицах было тихо, лишь кое-где слышался лай собак, да цикады почувствовали свободу от наконец спавшей жары и теперь заливались звонким стрекотанием.
В городском госпитале, несмотря на поздний час, горел свет. Множество «ходячих» больных торчали у окон, наслаждаясь ночным воздухом. Повсюду разносился сильный запах самых разных препаратов. Дети, оставленные без присмотра, носились туда-сюда по коридору, убегая от медсестер, пытавшихся их поймать. Палат на всех не хватало, поэтому в одной комнатке вынуждены были находиться чуть ли не десять человек одновременно. Так что те, кто хоть как-то мог передвигаться, старались возможно больше времени проводить вне этих четырех стен. Врач, высокий человек с арабской внешностью, давал указания двум молодым медсестрам. Те мило кивали головой и смущенно хихикали. Им явно очень нравился их начальник.
В одной из палат, расположенных на первом этаже, находился кавторанг Стенин. Несмотря на нехватку коек, у него не было соседей. Видимо, учитывая важность его персоны, в госпитале сочли необходимым предоставить ему отдельные «апартаменты». Офицер лежал, открыв глаза, и смотрел прямо перед собой. Вид у него был явно подавленный. Возле его кровати стояла небольшая тумбочка со светильником. Вытянув руку, кавторанг, думая о чем-то, несколько раз нервно включил и выключил лампу.
Громко скрипнув, входная дверь распахнулась, и в палату вошел врач в белом халате. Офицер приготовился к осмотру, хотя его несколько удивило столь позднее появление доктора. Он приподнялся на кровати. Однако человек в халате и не думал осматривать капитана. Он подошел к койке и заявил:
– Вы знаете, что русские власти уже затребовали вашего немедленного возращения на родину?
Кавторанг внимательно изучал лицо врача. Оно ничего не выражало, словно на нем была надета маска.
– И что я могу сделать? – поинтересовался капитан с кривой усмешкой. – Мы речь о таком, по-моему, не вели...
– У нас есть предложение объявить вас временно недееспособным, – при этом слове кавторанг невольно поморщился, а по телу пробежали мурашки, – мол, инфаркт у вас случился или инсульт, а может, вы вообще с ума сошли от нервных потрясений. Всякое в жизни бывает, и тогда вопрос о вашем возвращении можно будет отложить на неопределенный срок, то есть до полного выздоровления.
Врач произнес это таким тоном, что Стенину стало ясно: выбора у него нет. Он был, мягко говоря, очень недоволен, но что оставалось делать?
– Хорошо, – неохотно произнес он, – пусть будет так...
Врач одобряюще закивал головой:
– Вот и отлично. А теперь вам необходимо отдохнуть, вы и в самом деле слишком взвинчены. Укол успокоительного вам не помешает. Я пришлю медработника... Отдыхайте, – следом за этим врач выскользнул из палаты, оставив Стенина одного.
Одиночество опять нагнало на офицера тоску. Его в очередной раз начали терзать муки совести, он уже сожалел, что не дал отпор еще на паруснике, а позволил ввязать себя в такую опасную и порочащую его авантюру. Смутное чувство тревоги, смешанное с ощущением приближающейся опасности, пробиралось в душу кавторанга. Под ложечкой неприятно засосало, он неуклюже ворочался на своем ложе, не находя себе места. От нервного перенапряжения, перенесенного им в эти дни, Стенин ощущал катастрофический упадок сил. Но теперь было поздно размышлять о том, что могло бы случиться, так что капитану оставалось только ждать и надеяться, что все вскоре так или иначе разрешится. Он глубоко вздохнул.
* * *
За окном палаты стояла глубокая ночь. Сквозь форточку окна в помещение проникал ночной воздух, но все равно внутри было очень душно. Ни о каком кондиционере в такой дыре не приходилось и мечтать. Здесь не было даже обыкновенных вентиляторов. Кавторанг все еще не спал, беспокойно ворочаясь с боку на бок на смятой постели. Волосы у него были мокрыми, пот струился по лицу, неприятно пощипывая глаза. Даже во рту ощущался противный горько-соленый вкус. Стенина уже напрягала даже тишина, звеневшая в ушах. От этого противного звона нельзя было укрыться. Потолок, казалось, надвигался и пытался раздавить его. Кавторанг не знал, как справиться с этим нахлынувшим на него волнением. В дверном проеме он увидел фигуру в белом халате, надвигающуюся на него. «Наверное, успокоительное принесли», – подумал он.
Ознакомительная версия.
