— Остановись, — послышался сзади глухой голос шефа.
Машина подвернула влево — к пустырю меж гаражами и частным сектором, остановилась. Яровой заглушил двигатель, обернулся.
— Как вы?
— Терпимо. Правое ухо слышит, левое — нет. Будто лопатой приложили.
— Легкая контузия. Через пару часиков слух восстановится.
— Надеюсь. Вадим, что у тебя?
Выбросив в окно перепачканный в крови платок, начальник службы безопасности проворчал:
— Ерунда. Щеку слегка рассекло. Стеклом что ли… И левое ухо как у вас — мертвое.
— Достань-ка аптечку, — приказал шеф.
Яровой нашел в багажнике новенькую аптечку, и пока на лицо Сергеева накладывалась заплатка из пластыря телесного цвета, обследовал левый борт…
Удивительно, но кузов при взрыве почти не пострадал. При тщательном осмотре одна вмятина обнаружилась на переднем крыле, еще парочка сколов красовалась на задней дверке.
— Странно, — качнул головой бывший полковник ФСБ, — я думал там решето от осколков. Выходит, решили пугнуть?
Марк Антонович не ответил. Нахмурив брови и с мрачным выражением лица, он неровно постукивал пальцами по коленке и смотрел куда-то в предзакатную даль…
— Взрыв не может быть случайностью, совпадением? — снова усаживаясь за руль, предположил Костя.
Сергеев одарил его таким взглядом, что тот поспешил объяснить свою версию:
— Я к тому что… Ну, вдруг те полоумные виппи из «Porsche» выбросили какую-нибудь хрень?! Она и бабахнула.
— Таких совпадений не бывает! — отрезал фээсбэшник. — Во всяком случае, в целях нашей же безопасности мы обязаны исключить всякие ссылки на случайности. Ясно? Бабахнуло рядом — значит, целили в нас. Конкретно — в Марка Антоновича, потому что мы с тобой даром никому не нужны.
Услышав свое имя, коммерсант очнулся, взял синий фолиант с названием «Европейская Россия, страны СНГ и Балтии» и принялся листать страницы…
— Мы не возвращаемся в Саратов? — полюбопытствовал Сергеев.
Но вместо ответа услышал вопрос:
— Стало быть, взрыв не повлиял на ходовые качества нашей машины?
— По докладу Константина Захаровича — нет. Ездить, правда, придется с ветерком. Когда простудимся или надоест — завернем в подходящий сервис-центр и попросим уставить новые стекла.
— Отлично. Едем.
— Куда?
— В Чебоксары, — вернул босс атлас.
Вадим заерзал на сиденье:
— Позвольте, Марк Антонович, в силу возложенных на меня обязанностей поинтересоваться: кто ваш следующий визави?
— Нет причин для беспокойства. Самый обычный олигарх. Из тех, что сейчас в международном розыске…
Вряд ли кто заметил или запомнил номера черной иномарки, оказавшейся рядом с взлетевшей на воздух урной. И все-таки телохранители постарались поскорее вывезти босса из города. Мало ли что?.. Машина вернулась к тому же мосту, по которому пересекали Волгу западнее Казани; оказавшись на правом берегу, повернула на Чебоксары…
Вечерело. Настроение понемногу выправлялось. Голодные охранники были не прочь поужинать, но Суходольский приказал гнать, покуда окончательно не стемнеет. Сам же сидел, обдуваемый свежим ветерком, молчал и слушал негромкий разговор Сергеева с Яровым. Те, позабыв о притихшем начальстве, с присущей страстью профессионалов выдвигали версии покушения, цинично посмеивались над квалификацией незадачливых подрывников и вполне серьезно делали выводы на будущее, чтобы избежать настоящих неприятностей.
Версий и предположений было много, и Суходольский терпеливо слушал до тех пор, пока Яровой не попытался разобраться в первопричинах происшествия. А именно в том, кто и каким образом проследил маршрут Марка Антоновича, да еще с подобной точностью.
Стоило телохранителям коснуться столь глубоких и заповедных тем, как с заднего сиденья их вежливо прервали:
— Что ж, гвардия, я удовлетворен тем, что среди моих подчиненных есть преданные люди с пытливым умом.
— А уж как мы этому рады, — поддержал почин Костя.
— Не спешите радоваться, господа изобретатели.
— Почему же?
— Видите ли, — накинул шеф пиджак и с веселою переменой в голосе воскликнул: — Вам известна печальная история изобретателя гильотины?..
Охранники недоуменно переглянулись.
— Нет? Тогда слушайте. Тот слишком умный человек стал третьим, кому отрубили голову. И отрубили не простым топором, а именно гильотиной.
— Его же изобретением?! Какое коварство. За что же его?..
— Кто ж теперь знает? Тест-драйв, наверное… Знаете, что-то мне зябко становится!
— Поискать сервис?
— Ненужно. Лучше тормозните возле ближайшего кафе…
* * *
После сытного ужина на окраине Цивильска, ехали менее получаса.
— Впереди Чебоксары, — объявил Яровой. — Будьте любезны адресок.
Дремавший босс очнулся, закрутил головой. И огорошил:
— Езжай прямо — на Нижний Новгород. Никуда не звонить, ни с кем не общаться, нигде не останавливаться.
И, закутавшись в купленном у цивильских спекулянтов шерстяном пледе, прикрыл глаза.
От возмущения подобным недоверием Сергеев закурил и зарылся в атласе. Спустя минуту отрешенно объявил:
— Примерно двести пятьдесят верст. Ночью приедем — ни туда, ни сюда…
Ровно через три часа миновали Кстово, остановились у синего щита перед дорожной развязкой и разбудили шефа.
— Почти приехали, Марк Антонович. Тут два варианта предлагают. Куда рулить?
Коммерсант разлепил припухшие от недосыпания веки, поежился от холода. Нацепив на нос очки, пробежался по светившимся надписям на синем фоне. И прохрипел севшим голосом:
— Прямо.
Въехали в пригород Нижнего, промчались по мосту через Оку. Суходольский бодрствовал и смотрел на дорогу.
— На Дзержинск, — неожиданно приказывает он, ознакомившись с очередным указателем.
Пришлось повернуть не к центру, а к южной окраине и долго петлять по ночным проспектам и улочкам. И вдруг на одном из перекрестков звучит команда «влево». Цель длительной поездки проясняется. «Аэропорт» — это слово присутствовало на всех указателях, что мелькали справа по борту.
— Марк Антонович, — оглянулся озадаченный Сергеев, — мы куда-то летим?
— Да.
— А вы помните, что у нас с Константином оружие?
— Ну и что?
— Как что? Его же не просто отнимут на досмотре. Нас задержат и вдобавок пришьют статью за ношение.
— Почему это должно быть моей проблемой? — недовольно откликнулся Суходольский. — Думай! Ты же начальник службы безопасности. Либо выбрасывайте, либо что-то еще…
Покуда мчались к аэропорту, опять перебирали варианты.
— Давай купим дорожную сумку, упакуем стволы и сдадим в багаж, — наивно предлагал Яровой.
— Бесполезно — ты давно не летал. С некоторых пор сдаваемые в багаж вещи тоже просвечивают итроскопом, и при необходимости досмотра вызывают владельца по громкой связи.
— А если попросить пронести сотрудника порта? За деньги?
— Тухлый номер — уголовное дело, — качал головой Сергеев и сокрушался: — И у меня как назло в Нижнем — ни одного сослуживца. Черт!..
— А если это… — радостно шлепнул ладонями по рулю Костя, — посылкой срочной отправить! Экспресс-отправлением, а?! У нас так многие в Чечне делали перед окончанием командировки: набьют ящик трофеями и…
Вадим возвратил на землю:
— Посылки тоже светят. Следи за дорогой.
Иномарка плавно повернула влево и вышла на финишную прямую — впереди показались огни аэропорта и надпись «Нижний Новгород» над главным пассажирским терминалом. Озадаченные приказом телохранители молчали…
— Хорошо, я помогу вам, — нехотя произнес Суходольский.
«Как?» — одновременно подумалось им.
— Не дергайтесь, — словно услышал он вопрос, — ведите себя обычно, буднично.
— А куда летим-то?
— Сообщу позже. Перед регистрацией и посадкой.
* * *
— Стойте здесь, — повелел Марк Антонович и, сложив на лице милейшую улыбку, направился к голове небольшой очереди.
Телохранители топтались в самом ее конце, гадая, что же задумал неразговорчивый босс. Засунув ладони в карманы джинсовых брюк, Костя пялился по сторонам; одетый в дорогой костюмчик Вадим, нервно отбивал пальцами дробь по новенькому кейсу. Внутри пластикового чемоданчика, среди наспех купленных вещей — футболок, рубашек, трусов и галстуков — лежали три пистолета и пяток запасных магазинов.
Суходольский вернулся, придвинул к себе подчиненных и зашептал:
— Так, гвардия, провел я эту… рекогон… черт, слово не выговоришь. Осмотрелся, в общем. Внутри гадюшника один мужик — милицейский сержант и четыре женщины — сотрудницы в одинаковой форме…
— Мент из линейного отдела, а бабы — сабовцы — сотрудницы Службы авиационной безопасности, — перевел Сергеев.
