Ознакомительная версия.
– Смотрите!
Хасан нажал ввод, и на экране возникла отличная фотография большого корабля.
– Это русский атомный ледокол «Дмитрий Суряпин». Именно его мы должны захватить.
Хасан сделал паузу, но никто его не перебил, никто не задал вопроса. Люди здесь собрались бывалые, дисциплинированные. Знали: все, что им положено знать, командир и так скажет. А что не положено – не скажет, хоть спрашивай, хоть не спрашивай.
– Пока именно он наша цель. Потом, когда ледокол будет в наших руках, я расскажу вам о наших дальнейших планах. Но пока не думайте о них.
Хасан видел, как вытянулись лица у его людей. И позволил себе усмехнуться. Да, когда он сам получил от руководителей организации это задание, выглядел он примерно так же. Конечно, боевик, террорист, за голову которого власти США объявили немаленькую награду, должен быть готов к чему угодно. Но вот мысль о том, что предстоит захватывать русский атомный ледокол, первые минуты казалась полным абсурдом. А потом, когда шок прошел, он понял одну простую вещь – ведь не ему одному этот захват кажется абсурдным. А раз так, значит, к нападению будут не готовы. Преимущество внезапности на их стороне – а это очень важно. Конечно, русский ледокол охраняют – как-никак атомный объект. Но наверняка охрана там расслабилась – ну кому придет в голову, что на ледокол могут напасть. Охраняют сейчас усиленно самолеты, поезда, но уж никак не ледоколы. Инерция мышления работает – раз никогда на них не покушались, значит, и впредь не будут. А вот вам – додумался кто-то. С другой стороны, даже если ледокол захватить – зачем он нужен? Именно этот вопрос сейчас читался на лицах тех, к кому обращался Хасан. Этот же вопрос тогда, когда задачу ставили ему, он задал руководству. Что ж, ему все объяснили. А вот он пока лишнего ничего не скажет. Всему свое время.
– Охрана довольно сильная, но нападения не ожидает, – сказал он вслух. – Мы изображаем судно, терпящее бедствие. Русские предпримут попытку нам помочь – они обязаны это сделать по международным соглашениям. Да и без соглашений мимо не прошли бы, у русских так поступать не принято.
– А если к нам первыми успеют не русские? – спросил Ахмат, один из афганцев.
Хасан покачал головой.
– Все просчитано. Поблизости от нас других кораблей нет. Подойдут именно русские. Правда, маловероятно, что ледокол будет оказывать нам помощь сам, ведь он идет не один, с ним еще десятка полтора кораблей. Так что, скорее всего, дело сначала придется иметь с одним из них. Но, может, и к лучшему – там охраны совсем нет, это обычные гражданские суда. А уже захватив этот корабль, нужно будет взять сам ледокол.
– Пока мы будем этот корабль захватывать, они успеют связаться или с ледоколом, или с сушей.
– Это тоже предусмотрено. У них не будет такой возможности. В эфире будут очень сильные помехи, связи не будет. В общем, мы это сделаем – если каждый четко выполнит то, что от него требуется. Слушайте, каков план…
И Хасан стал тщательнейшим образом объяснять каждому его задачу. Фотографии, схемы, тексты так и мелькали на экране проектора. Изредка Хасан поглядывал на часы. Время еще было. Русские пока еще далеко.
* * *
Бессонов было собрался покинуть рубку и пойти отдохнуть, когда поступило сообщение о том, что принят сигнал бедствия.
– Ну ядрена же мать! – выдохнул капитан. – Этого нам еще не хватало! Сами-то того и гляди развалимся! Что за корабль? Чей? И что с командой?
– Американский рыболовный сейнер из Анкориджа, – отозвался радист. – Напоролся на скалу. У них там есть раненые.
– Проклятые америкашки! – проворчал Бессонов. – Раз не умеют по морю ходить – так нечего и соваться! Эх… И ведь было же рядом еще одно их судно – ну, то самое, то ли научное, то ли китобойное! И где оно, спрашивается?
Старпом молча пожал плечами. Конечно, было бы логичнее, если бы помощь терпящим бедствие оказали их соотечественники. Но что делать, если первыми приняли сигнал именно на «Дмитрии Суряпине»? Отказывать в помощи в таком случае – последнее дело. Впрочем, Бессонов и сам это прекрасно понимал.
– Ладно, что ж делать, придется выручать, – проворчал он.
– Кого пошлем? – спросил старпом. – Или сами?
– Сами?! Еще чего! Много чести! Да и вообще, мы должны впереди идти по инструкции – сам же знаешь. Да и не только в инструкции дело – мало ли, а вдруг все-таки есть впереди еще льды. Пусть Пуговкин ими займется, у него посудина поновее. Так. Давай, передавай Пуговкину, что я приказываю ему оказать помощь терпящим бедствие американским морякам, – распорядился капитан. Он имел право отдавать такие приказы, так как был не только капитаном ледокола, но и начальником всего каравана.
Радист повиновался. Через несколько минут один из сухогрузов отделился от каравана и пошел в сторону американского сейнера. Его капитан, Николай Пуговкин, рассчитывал управиться с порученным делом часов за пять максимум, а потом на полной скорости уже к вечеру догнать караван и занять в нем свое законное место. Пуговкин даже считал, что ему повезло – оказание помощи американцам отличный повод отличиться. Он был еще молод и амбициозен. Пуговкин думал, что, возможно, в связи с этим случаем начальство его заметит и запомнит.
Так оно и вышло – и заметили, и запомнили. Вот только не совсем так, как Пуговкину хотелось.
Когда из серого тумана вынырнул силуэт русского корабля, на губах Хасана заиграла хищная, довольная улыбка. Расчеты оказались точны – русские послали один из обычных кораблей, а не сам ледокол. Очень хорошо. Хасан обернулся, окинул внимательным взглядом своих людей. Двое были на палубе, на виду – русский и американец. Они были в моряцких робах, без оружия – изображали рыбаков. А еще пять человек – три араба, афганец и один из чеченцев – залегли в катере с автоматами на изготовку. Катер стоял за сейнером так, чтобы разглядеть его с моря было невозможно. Остальные боевики были внутри сейнера, в трюме – места в катере мало, и пять человек с трудом поместились. Да и куда больше? Неужели пять подготовленных боевиков с безоружными гражданскими не справятся? Только бы русские поближе подошли. Расстояние до их корабля катеру придется преодолевать рывком, пока русские не опомнились. Они наверняка не дальше чем в кабельтове остановятся. А такое расстояние катер за считаные секунды преодолеет.
Сам Хасан сейчас находился в рубке – его силуэт был виден, но что Хасан человек восточного типа, разглядеть было нельзя. Да, собственно говоря, если бы и можно было – один араб подозрений не вызовет, их в Америке немало. Вполне могло одного и на Север занести.
– Еще раз напоминаю, – крикнул Хасан, пользуясь тем, что до русского корабля пока было далеко, – работаем жестко. Заложники нам на этом корабле не нужны. Брать живыми только капитана, старпома и радиста. Все помнят, как их форма выглядит?
Все члены абордажной команды на катере ответили утвердительно.
– Отлично! На самом корабле старайтесь не стрелять. Палите только в самом начале операции, до тех пор, пока на борту не окажетесь. Мало ли, вдруг будет рация включена. Радиста вообще брать максимально бесшумно. Фарид, понял меня?
Здоровенный афганец молча кивнул. Несмотря на внушительные габариты – больше двух метров роста и сто тридцать килограммов веса, в команде Хасана он был самым быстрым и ловким – удивительно, но факт. Чем-то он был на медведя похож – с виду увалень, а как до дела дойдет, тигру в быстроте не уступит. У Фарида, единственного из всей абордажной команды, не было огнестрельного оружия – оно просто не должно было ему понадобиться. На гражданском судне вооруженных, скорее всего, нет. А если и есть какой-нибудь ствол у капитана, то наверняка незаряженный и в сейфе.
– А ведь ты говорил, помехи будут, так чего же нам рации включенной бояться? – спросил чеченец, Шамиль.
– На всякий случай, – отозвался Хасан. – Осторожность никогда еще никому не вредила. Ну, все, начали! Действуйте строго по плану. Андрей, Брэд, начинайте!
Русский и американец принялись размахивать руками – вроде бы стараясь привлечь внимание команды идущего к ним корабля. Действие, конечно, совершенно бессмысленное – и так уже ясно, что мимо не пройдет. Но ведь никто и не ожидает от потерпевших крушение рыбаков идеально логичного поведения.
Вот до русского сухогруза уже всего три кабельтова. Два… Один… Вот уже несколько десятков метров осталось. Отлично! Ага, остановились, спускают шлюпку. Ну, что и следовало ожидать. Не лезут вперед очертя голову, хотят сначала выяснить, что произошло. Но это предусмотрено, не зря же катер наготове стоит. Так, спустили шлюпку, в ней четыре человека. Ерунда! Даже если бы вдвое больше было, справились бы.
– Ну, что у вас произошло? – заорал на довольно приличном английском высокий парень, стоявший на носу русской шлюпки, когда она подошла почти вплотную к сейнеру.
Ознакомительная версия.
