А Рыжиком я его назвал потому, что человеком, державшимся за другой конец поводка из змеиной кожи, был известный в России политический деятель по фамилии Рыжиновский. Когда стало ясно, что Шварценеггер уже наверняка будет губернатором Калифорнии, Рыжиновский всеми правдами, а по большей части неправдами напросился на эту вечеринку, рассчитывая таким образом повысить свой рейтинг на далекой Родине.
Его сопровождали двое мужчин, один из которых, рослый и мускулистый, был угрюмым и молчаливым, а другой, юный и прелестный, краснел по любому поводу и постоянно заглядывал в глаза Рыжиновского с лаской и нежностью.
Демократично поприветствовав плечистых привратников в сверкающих ливреях, Рыжиновский, сопровождаемый охранником, любовником и татуированной свиньей, проследовал в парк.
Проводив странную процессию взглядом, один из охранников хмыкнул и сказал:
– Слышь, Реджи, ты случайно не понял, что там на этой свинье написано было?
Реджи пожал плечами и ответил:
– Не, не понял. Но зато картинки точь-в-точь, как у наших зеков. Пистолеты, ножики да молнии. Тут и дурак поймет, что к чему. Вот только что там за мужики были нарисованы, я не понял. А ты понял, Стив?
– И я не понял, – сказал Стив.
– Наверное, знаменитые артисты.
– Наверное… А может – уголовные авторитеты.
– Может…
В это время к воротам подкатил открытый «плимут», за рулем которого восседала Маска собственной персоной. Кривляясь и подмигивая во все стороны, Джим Керри лихо выскочил из машины, не открывая двери, и, пригнувшись, прошмыгнул мимо охранников, изображая, будто он хочет проникнуть на виллу «Лунный свет» незамеченным.
Стив и Реджи заулыбались, а Маска, нахмурившись, прижал палец к губам и скрылся в кустах.
– Нормальный парень, – сказал Стив, с довольным видом глядя Маске вслед.
– Точно, – ответил Реджи.
За руль опустевшего «плимута» уселся расторопный водитель из обслуги виллы, и машина плавно укатила на стоянку. На ее место тут же подъехал черный «мерседес» с тонированными стеклами, и из него вылез какой-то скучный тип, которого сразу же подперли с двух сторон личные охранники с радиопилюлями в ушах.
Один из них протянул Стиву пропуск, и тот, ознакомившись с его содержанием, кивнул. Трое прибывших прошли в ворота, причем охранники все время оглядывались, будто высматривали снайперов, засевших на деревьях.
Реджи, глядя им в спины, спросил:
– Стив, может, ты знаешь, где я видел этого хмыря?
Стив поморщился и ответил:
– А-а-а… Не помню точно, но, в общем, он из Капитолия. В пропуске так и сказано – конгрессмен.
– Ну и протокольная же морда, то ли дело – Джим Керри!
– Не говори! – согласился Стив.
В это время подъехала очередная машина, и ребята прекратили разговоры..
Из «кадиллака» 1953 года выпуска вышел Джек Николсон.
Его сопровождали две брюнетки.
* * *
Знахарь стоял около садового столика и держал в руке бокал с коктейлем.
Вкус сладенькой мешанины, украшенной ломтиком лимона, каким-то неаппетитным листиком и плавающим на самом дне маленьким пластмассовым Терминатором, вызывал тошноту, и ему мучительно хотелось пива.
Слева от Знахаря, держась за его локоть рукой в алой перчатке, стояла Маргарита и, милостиво улыбаясь, оглядывала толпившийся вокруг народ. Нагнувшись к уху Знахаря, она прошептала:
– А ты знаешь, пожалуй, тут только у меня одной натуральный бюст.
– Не знаю, не проверял, – ответил Знахарь и с отвращением заглянул в свой бокал.
– Что, проверить хочешь? – ядовитым голосом спросила Рита и ущипнула Знахаря острыми ногтями за мякоть предплечья.
Знахарь ойкнул и быстро поставил свой почти не тронутый бокал на поднос проходившего мимо официанта.
– Прекрати, самка бешеная! – прошипел он и тут же любезно улыбнулся заметно подряхлевшему Калигуле, который как раз проходил мимо.
Макдауэлл кивнул и продолжил свое целеустремленное движение, высматривая что-то среди толпы. Внимательно посмотрев на него, Знахарь горестно покивал и сказал:
– А я знаю, что он ищет.
– Ты мне зубы не заговаривай, – ответила Маргарита, но тоже посмотрела Калигуле вслед, – ну и что же он, по-твоему, ищет?
– Он пиво ищет.
– Понятно… – сказала Рита.
Поймав услужливый взгляд официанта, Знахарь чуть наклонил голову, и работник сервиса тут же оказался рядом.
– Слушай, браток, – понизив голос, сказал Знахарь, подражая манере бывалого гангстера, – меня от этой приторной водички тошнит. Может, пивка притащишь?
Официант понимающе кивнул и через минуту принес на подносе два полных запотевших бокала. Взяв оба, Знахарь, подмигнув, отпустил его и, поискав глазами в толпе, направился к Калигуле, который, судя по удрученному виду, так и не нашел того, что искал.
– Простите, сэр, – обратился к нему Знахарь доверительным тоном, – по-моему, у меня есть то, что вы ищете.
Калигула пронзил бокал опытным взглядом и с благодарностью принял его.
– Спасибо, сэр, – сказал он, – на этих долбаных приемах, видите ли, неприлично пить пиво.
Он жадно сделал несколько глотков и, окинув народ посветлевшим взором, добавил:
– Говнюки!
Потом он потрепал Знахаря по плечу и направился к трем смазливым блондинкам, которые стояли в сторонке и показывали всем дорогие белоснежные зубы. Они явно были вовсе не актрисами, а просто приглашенной для интерьера мягкой мебелью.
Знахарь вернулся к Рите, и тут его ждал сюрприз.
Но не тот, которого ждали от виновника торжества, а совсем другой.
Рядом с Маргаритой стоял академик Института США и Канады Наринский, а за его спиной – еще двое мужчин, чьи лица вызвали у Знахаря тоскливое чувство.
Такие лица он множество раз видел на допросах, в холлах гостиниц и в аэропортах, в автомобилях, преследовавших его…
В общем, сразу было ясно, что это сотрудники ФСБ.
Маргарита посмотрела на Знахаря со странным выражением, потом вздохнула и, улыбнувшись, сказала:
– Вот видишь, Костя, не один ты Шварценеггера любишь.
Знахарь, прищурившись, оглядел компанию, заложил руки за спину и, покачавшись с носков на пятки, сказал в пространство:
– И чего я поперся на эту дурацкую вечеринку!..
Рита подошла к нему и, взяв под руку, сказала:
– Какая разница, Костя, где разговаривать?
– Это понятно, – Знахарь осторожно освободил руку, – но зачем мешать говно с вареньем?
– Ты эту вечеринку считаешь вареньем?
– Может, и не считаю, но то, что ты мне приготовила, определенно воняет выгребной ямой.
Наринский, слушавший их разговор с благожелательной полуулыбкой, сделал шаг вперед и сказал:
– Я понимаю ваше недовольство, Константин, но дела не терпят отлагательства. А для начала – добрый вечер.
И он протянул Знахарю руку.
Чуть помедлив, тот ответил на рукопожатие.
– А это, – и Наринский повел рукой в сторону одетых во фраки спецов, – сотрудники отдела Управления по…
– Увольте, – Знахарь решительно провел перед собой ладонью, как бы скользнув рукой по невидимой стене, – не надо. Говорящие гориллы мне не нравятся.
Один из спецов засмеялся и сказал:
– Тут вы, Константин, несколько ошиблись. Мы, знаете ли, не группа захвата, а специалисты с высшим образованием, полковники, знаете ли…
– А я, знаете ли, – передразнил его Знахарь, – всю вашу братию на дух не переношу. Хоть сержантов, хоть генералов. Видал, знаете ли, и тех и других.
Спец покачал головой, а Наринский, обернувшись к нему, сказал:
– Виктор Петрович, давайте я буду говорить, а вы оба – следить за нашей дружелюбной и конструктивной беседой? Я предупреждал вас, а вы не верили.
Тот развел руками и, подчеркивая вынужденное согласие с академиком, повернулся к Знахарю боком, наставив, однако, на него левое ухо.
Наринский снова повернулся к Знахарю и сказал:
– Пойдемте, Константин, куда-нибудь в тихое место и там спокойно поговорим. А когда великий Терминатор явит народу свой лик, можете спокойно на него полюбоваться.
– Пойдем, Костя, – поддержала академика Рита.
Знахарь взглянул на нее и вздохнув сказал:
– И ты, Брут…
Столик, вокруг которого на белых пластиковых стульях расположились Знахарь, Рита, Наринский и два полковника во фраках, стоял в стороне от суеты и веселого гама. С трех сторон его закрывали аккуратно подстриженные кусты, и можно было, не привлекая к себе внимания, наблюдать за вечеринкой, а также беседовать на любые темы без риска быть подслушанным. Но это только в том случае, если здесь не было скрытых микрофонов. А в этом Знахарь вовсе не был уверен.
Однако, справедливо рассудив, что теперь уже все равно, он подозвал давешнего официанта, как раз пробегавшего мимо, и в той же гангстерской манере заказал пива на всех. Официант скрылся, а Знахарь, оглядев сидевших за столом, достал сигареты, закурил и с чувством человека, выскакивающего из парной на снег, сказал:
