Компания в шинке заметно напряглась. Что дальше‑то?
Вернулись слуги, принесли дорожные сундучки господ и длинные дорожные плащи.
Пожилой поднялся наверх, держа перед собой сверток. Когда господин вернулся обратно, то с трудом сдерживал торжествующую улыбку. И тут же кивнул своему молодому спутнику.
Тот поспешно полез в нагрудный карман и извлек красивый вышитый кошель.
Мужик с бельмом не стал ждать. Вырвав кошель из рук иностранца, он высыпал содержимое на стол.
Шинкарка ахнула. По столу раскатились золотые монеты, матово блеснув в свете лучины.
Двое из Залуцкого жадно пересчитывали монеты и не видели, как слуги иностранцев подобрались сзади.
Еще миг.
Мужик с бельмом надрывно охнул и схватился за бок, из которого потоком хлынула кровь.
Человек со шрамом стоял, раскачиваясь и держась за перерезанное от уха до уха горло. Еще миг — и они попадали на пол.
Старый домик заходил ходуном.
Слуги стояли, вопросительно глядя на господ. Пожилой, все с той же брезгливой миной, посмотрел на рассыпанное золото и сделал пренебрежительный жест.
Повинуясь ему, отталкивая друг друга, слуги бросились собирать монеты и запихивать за обшлаги рукавов, в карманы кафтанов и даже в рот.
Пожилой передал молодому сверток из Залуцка, обернулся к обмершей от страха шинкарке и бросил ей пару золотых, добавив при этом:
— Это вам за беспокойство, мадам.
Затем, повернувшись к слугам, строго произнес:
— Вы, двое, ведете себя, как свиньи, что собирают желуди. А ну, канальи, ite, misa ets![1]
Люди ушли.
Оставшись одна, шинкарка попробовала монеты на зуб, довольно улыбнулась щербатым ртом. Посмотрев на трупы, скривилась и плюнула в сторону двери:
— Снова за вами прибирать, песьи дети. Иезуитское отродье…
Щеки Савелия ласкал легкий теплый бриз. Где‑то совсем рядом раздавалось знакомое попискивание и урчание. Он нехотя открыл глаза, и перед его несколько удивленным взором предстал хорошо известный ему просторный вольер.
Прочно вцепившись коготками в проволочную стену вольера, на задних лапках стояли Лаврентий и Чика. Их блестящие глазки дружелюбно изучали Савелия, и оба зверька громко и радостно свиристели. Савелию даже показалось, что они приветливо улыбаются.
«Неужели узнали, чертенята?» — такова была первая непроизвольная мысль, пришедшая в голову.
Сидя в удобном шезлонге, Бешеный протянул руку и по очереди погладил свинок. Они тщательно обнюхали его пальцы, заверещали еще пуще и начали подпрыгивать на месте. В глубине вольера Савелий заметил еще два пушистых копошащихся комочка.
«Вот и потомство появилось», — довольно подумал он.
Но блаженное состояние — ласковый ветерок, милые зверюшки — продолжалось ровно мгновение.
Сверкнула молнией мысль: «Как он опять оказался на этом Богом забытом острове?» Последнее, что вспомнил Бешеный, — взрыв шикарного дома и быстроходный катер, уносивший их от дымящихся развалин. Он напряг память. На катере были еще инвалид и его девица. Савелий потайным ходом спас их из дома, в котором бушевала схватка непонятно кого и с кем. Припомнилось и то, как довольный Широши, обычно отвергающий алкоголь, предложил выпить по чуть–чуть за удачное завершение операции…
А дальше — полный провал.
«Ну сволочь Широши! Конспиратор чертов! Никак не может без своих дурацких штучек! Ну зачем он меня опять вырубил? Как будто я не знаю координаты этого проклятого острова! А вдруг он опять лишил меня возможности нормально ходить? — со злостью подумал Бешеный. — Ну, когда я ему устрою красивую жизнь».
Савелий рывком вскочил и сделал несколько шагов. Ноги безупречно повиновались ему. Он потянулся, размял мышцы и огляделся вокруг.
Между большим домом и хозяйственными постройками появилось уютное на вид бунгало, которого раньше не было. На открытой веранде в инвалидном кресле восседал спасенный им парень. Заметив, что Савелий смотрит в его сторону, он приветственно–призывно помахал рукой. Бешеный махнул в ответ и продолжил осмотр окрестностей.
Обычно на острове постоянно проживали человек двадцать—двадцать пять. У каждого были свои строго очерченные обязанности, и каждый занимался своим делом. Вместе они собирались только вечером, когда спадала жара, смотрели телевизор или видеофильмы и что‑то громко обсуждали на непонятном языке.
Сейчас же Савелий увидел несколько групп молодых мужчин, темноволосых и темнокожих, по внешнему виду уроженцев одной из стран Юго–Восточной Азии, которые вытаскивали на причал какие‑то большие металлические и деревянные ящики и тюки.
На рейде на якоре стоял приличных размеров сухогруз под неизвестным Бешеному флагом. Между сухогрузом и берегом сновало десятка два моторных лодок и катеров. В рощице за хозяйственными постройками несколько человек что‑то мерили на земле, и было слышно, как в почву вгрызается мощный турбобур.
Машин на острове раньше и в помине не было, и когда удивленный Бешеный обернулся на звук, напомнивший ему шум мотора, то увидел самоходную буровую установку, медленно продвигавшуюся в глубь острова в сопровождении дюжины мужиков. В той стороне не было никаких жилых построек, и на пальмах и в густом кустарнике обычно находили себе приют летевшие через океан птицы.
Бешеный, естественно, поискал взглядом Широши. И обнаружил его в центре толпы на причале. Обычно невозмутимый, Широши был, очевидно, взволнован, о чем свидетельствовали громкие команды, которыми он сыпал на незнакомом Савелию языке и при этом энергично размахивал руками.
Неспешно, по дороге продолжая разминать затекшие мышцы, Бешеный направился к причалу. Заметив его приближение, Широши резко прекратил свою руководящую деятельность и с широкой и немного плутоватой улыбкой произнес:
— Приветствую и поздравляю с возвращением в родные пенаты, дорогой Савелий Кузьмич! Вижу и чувствую, что вы, как всегда, в великолепной форме!
Проигнорировав его откровенную лесть, Савелий угрюмо, но твердо заявил:
— Феликс Андреевич! Я требую, чтобы вы раз и навсегда прекратили свои штучки!
Какие штучки? — казалось, искренне удивился Широши.
Бешеный просто рассвирепел:
— Разве не вы опять лишили меня сознания, чтобы привезти на этот поганый остров, который я уже видеть не могу?!
Уж и не знаю, чем вам так не угодил мой мирный и чудесный остров, — обиженно надул губы Широши. — А в остальном ваши претензии, конечно же, справедливы. Но поймите и меня. Вас пришлось усыпить за компанию.
Какую еще, к бесу, компанию? — не успокаивался Савелий.
Вам наверняка и в голову не пришло, что у нашего гениального изобретателя и у его дамы никогда не было заграничных паспортов. Чтобы выправить их и получить соответствующие визы, нужно несколько дней, а счет у нас шел буквально на секунды… Об этом вы, надеюсь, не забыли?
Не забыл. Но у меня и паспорт, и все визы были в полном порядке, — гнул свою линию Савелий.
При всем при этом и вам, Савелий Кузьмич, лишний раз перед пограничниками мелькать не следует. Неровен час какого‑то знакомого встретите. Уж простите меня старика, — примиряюще произнес Широши.
Предупреждаю серьезно. Прощаю в последний раз, — строго сказал Савелий.
Может, логичнее было оставить вас в Москве, — начал размышлять вслух Широши, — тем более, вы там очень скоро понадобитесь. Хотя наземный транспорт у меня в распоряжении был, но я предпочел не рисковать, поскольку разъезд гостей от развалин дома Молоканова, надеюсь, вы согласитесь, был, мягко говоря, несколько сумбурным, и вы ненароком могли пострадать…
А зачем мне опять нужно ехать в Москву? — с любопытством перебил витиеватого собеседника Бешеный.
Скоро все узнаете, — Широши привык темнить.
Савелий настолько уже свыкся с этим, что оставил интересующую его тему. Он зашел с другой стороны:
— Имею я право знать хотя бы, что творится на острове? Чем вызван всплеск необычайной активности? Вокруг выгружают, строят, бурят… Не иначе как вы открываете фабрику по производству клонов Бешеного? — язвительный вопрос сам собой сорвался с его губ.
Если бы, — театрально вздохнул Широши и возвел очи к небу. — Я всего лишь предпринимаю самые минимальные меры для укрепления обороны острова.
Он взял Бешеного под руку, подвел его к одному из продолговатых ящиков и сдвинул крышку. Там, засыпанный древесными стружками, покоился конический предмет, в котором Савелий без особого труда узнал ракету класса «Земля — Воздух», впрочем, неизвестной ему конструкции.
Самый новейший и модифицированный вариант «Стингера», — с гордостью пояснил Широши. — Мои конструкторы поработали на славу.
А там что копают? — Савелий повернулся в сторону хозяйственных построек.
В одном бункере расположится арсенал, а другой предназначен для нас. Там мы сможем укрыться во время нападения и руководить обороной. — Широши говорил необычайно серьезно и даже несколько торжественно.
