Ознакомительная версия.
– И что вы предлагаете? – взглянул эмиссар на хозяина виллы.
Хотя, будучи человеком неглупым, он начинал понимать, куда клонит Хайдари.
– Чтобы избавить вас от хлопот, сопряженных с риском для жизни, я предлагаю следующее: деньги вы передаете лично мне, а уж я распределю их по справедливости, – веско сказал албанец. – А главное, вам не надо рисковать жизнью.
– А продукция? – уныло спросил Берзинс.
– Какая еще продукция?
– Ну как же: брошюры, майки, книжки… А расписки в получении денег?
Казим Хайдари хмыкнул:
– Давайте будем откровенны: кто сможет посчитать – маек выпущено десять тысяч или десять штук? Кто увидит, как получают эти книжки? Для телевизионной картинки, предназначенной для ЕС, хватит и десятка человек одетых в майки, в кадр загнать. А я организую хоть триста. Ну, а расписки – это вообще не проблема, – уверил Хайдари.
«Ясно, – думал Берзинс, – он со своими вооруженными бандитами уговорит подписать кого угодно и что угодно на любую сумму».
Слушая рассуждения хозяина виллы, эмиссар все больше проникался его железной логикой. Тем временем Хайдари применил припасенную на финал «тяжелую артиллерию», добивая противника окончательно и бесповоротно:
– А чтобы учесть и ваши интересы, предлагаю десять процентов от всей суммы оставить вам. Что скажете?
Десять процентов, предложенные албанцем, были классической суммой отката. Но все же…
– Я же не могу сделать вид, что справился со всем за один день, – все еще сомневался Берзинс.
Казим Хайдари всплеснул руками.
– Да я все понимаю! Я и не предлагаю вам мгновенно все это сделать. Поживете у меня, пусть Мазур думает, что вы колесите по Косово под моей охраной. Ну что, вы согласны на десять процентов?
– Двадцать! – решительно сказал Берзинс.
– Ваш предшественник, который пошел на повышение, брал десять, – прищурился Казим.
– Двадцать!
– Хорошо, – неожиданно быстро согласился Казим Хайдари. – По рукам?
По рукам хлопнули теперь уже подельники-компаньоны.
– Кстати, а что там за странный бронированный фургон прибыл с французскими миротворцами? – поинтересовался Хайдари, разливая ракию. – За двадцать процентов вы могли бы и рассказать. Все-таки это деньги, предназначенные албанцам, а не вам.
Милован Крайкович пошевелился, лежа в углу подвала. Все еще морщась, он открыл глаза. Чудовищно гудела голова. Было такое ощущение, что в голове собрались все колокола мира: так звенело там на все голоса. В первые секунды он даже не мог сообразить, что это за сырое и темное помещение, почему у него связаны руки и что это за армейские ботинки лежат перед его носом. Вернувшаяся память услужливо представила нарезку из последних часов собственной жизнедеятельности. Повернувшись на спину, он застонал. Да, проклятый охранник здорово-таки его припечатал к стене головой!
– Эй, Семенов! – окликнул он товарища по несчастью.
В ответ не было ни звука. Здоровенные ботинки сорок пятого размера смотрели на него подошвами, оставаясь точно в таком же положении.
«Еще отдыхает, – констатировал Милован. – Единственное, что нам остается, – это отдых. Вот только с комфортом напряженно».
Да, санаторий, о котором так убедительно говорил охранник, это никак не напоминало. А вот аргументы в виде синяков и ссадин, с помощью которых албанцы старались усилить свои лекции, давали о себе знать. Как назло, он даже не мог ощупать собственную голову. Похоже было, что затылок он рассек до крови. Впрочем, это все сейчас было неважно.
Милован, неловко переваливаясь, переместился к стене и, опершись на винную бочку, принял наполовину горизонтальное положение. Рядом на полу лежала разбитая миска. Разбросанные объедки, естественно, никто и не думал собирать. Куски хлеба, огрызки мяса и остатки салата, валявшиеся там и сям, настроения никак не поднимали. Тем более что к ним на глазах у Милована приближалось что-то более светлое, чем полумрак вокруг. Он присмотрелся – так и есть, крыса! Наглое животное не спеша подошло к остаткам пищи, сделало круг и уселось неподалеку от Крайковича. Взяв в лапки кусок мяса, крыса с жадностью принялась уплетать неожиданное угощение, оказавшееся так кстати, чтобы поддержать ее голодную жизнь. Присутствие двух связанных людей ее, видимо, нисколько не смущало.
Шорохи и звуки животного, поглощающего органику в метре от него, донельзя раздражали Крайковича. Приподняв голову, он фыркнул, желая испугать крысу. Однако наглая тварь и не думала удаляться. Подняв на мгновение мордочку, она окинула взглядом беспомощную фигуру узника, как бы говоря: «Что ты комедию ломаешь, дядя? Скажи спасибо, что я занялась мясцом, а не твоим носом».
– Вот тварь! – бессильно выругался серб. – Семенов, ты меня слышишь? – снова окликнул он лежавшего лицом в землю русского искателя приключений.
Не дождавшись ответа, он пнул его ногой. Более резкий прием пробуждения оказался и более действенным. После третьего такого «положительного пинка» легионер дернулся и, застонав, перевернулся на спину.
– Ну, слава богу, очухался наконец! – пробормотал Крайкович.
Семенов приподнялся. Измазанное землей и кровью лицо очумело вглядывалось в полумрак.
– Ну, как ты? – спросил Милован Крайкович.
– Ничего, терпимо, – отозвался легионер. – Мне не привыкать. Такая уж у меня служба.
Несколько минут они лежали молча. Семенов, оклемавшись, попробовал ослабить веревки на руках. Его пыхтение свидетельствовало о том, что солдат напрягает все свои немалые физические возможности. Но, хоть силой Бог его не обидел, плотная веревка не поддавалась.
– Сволочи! – выдохнул он, отваливаясь набок. – Вот накрутили узлов, уроды…
Теперь и его внимание привлекла крыса. Та перемещалась то к одному, то к другому куску из объедков, щедро разбросанных на полу, выбирая из них самое вкусное. Похоже, животное было очень довольно своим пиром.
– Наша пайка, – усмехнулся Семенов. – Не пригодилась нам, зато крыса, видишь, хавает за обе щеки.
– Валяешься тут, не можешь пошевелить ни рукой, ни ногой, а рядом еще крысы бродят, – сокрушался Крайкович. – И ведь не боится, чувствует, что ничего сделать не можем.
– Я читал в каком-то журнале, – сказал Семенов, глядя на шустрое существо, – что крыса одно из самых умных животных на земле.
– Очень интересно, а главное, к месту, – пробормотал Милован. – А я-то, дурак, до сих пор ошибался, полагая, что самый умный на земле – человек. Оказывается, крыса.
– Нет, я не в том смысле, – оправдывался Семенов. – Конечно, человек – это понятно, тут базара нет. Но крыса тоже в числе очень неглупых персонажей. Вот ты же сам говоришь – она чувствует, что мы ничего ей сделать не можем, и совсем не боится. На нее можно сейчас кричать, стучать ногой, а ей хоть бы хны. Она все понимает! Так вот, там было написано, что в случае ядерной катастрофы на Земле если кто и выживет, так это будут среди растений – одуванчик, среди птиц – голубь, а среди животных – кто? – он вопросительно посмотрел на Крайковича.
«Идиот!» – раздраженно подумал Милован, но вслух этого, естественно, не произнес.
– Правильно! – почти радостно заключил Семенов. – Правильно! Среди животных это, понятно, крыса. Вся эта троица, как писал тот ученый, – самые выживаемые в самых экстремальных условиях существа. Человек давно погибнет, а крысы будут жить и жиреть. Да что я говорю – у меня же дядька живет в Беларуси, в Чернобыльской зоне, слыхал про такую?
Крайкович устало кивнул головой.
– Так я четыре года назад у него там был. Белорусы целый заповедник там создали, радиационный. Ну, скажу я тебе, чего там только нет! Зверья расплодилось – видимо-невидимо, рыба плещется, щуки – вот такие! – с этими словами Семенов дернул плечами, желая размахом рук показать размер щук, и рассмеялся. – Да, как видишь, не получается. По два метра щуки. А какие сомы! Ягод, грибов… Ну, конечно, ученые вовсю трубят – радиация мол, дотрагиваться нельзя. А многие, даже кто в свое время уехал, вернулись. Живут теперь – и ничего. Никакая радиация не берет. Самогона побольше пить надо, и все будет в ажуре. Да, так вот, крысы там развелись – мутанты. Огромные, как собаки, и все от радиации. Старуху одну в деревне сожрали начисто – что твои пираньи. Наутро пришли – одни кости. А старуха была толстая, как шар.
– Ну, хватит уже, – раздраженно прервал его Крайкович. – Нашел тему.
– А чего, – проворчал Семенов. – Тема как тема. Ну, если не хочешь…
Милован, глядя на него, пребывал в прескверном расположении духа.
– Эх! – тяжело вздохнул он. – Ну, почему же так получается!
– Да не грузись ты! – попытался подбодрить его более жизнерадостный Семенов. – Я и не в таких переделках бывал. Если они нас сразу не замочили, значит, не все так плохо.
– Да я не о том! – повысил голос Крайкович.
– А что такое?
– О Богдане я. Ведь спасение было почти уже реальным. У него даже автомат в руках был!
Ознакомительная версия.
