— Мы знаем, где искать, товарищ подполковник. Только нам нужно всю банду выманить из «норы». Штурмовать такие места — дело хлопотное. К тому же мы не уверены, что у эмира все люди на месте. Он имеет обычай отпускать часть своих людей по домам и собирает их по мере необходимости. Сегодня мы штурм не планируем. А дальше посмотрим. Дадим эмиру возможность собрать все наличные силы. Мы пытаемся заставить его сделать это. А там уже все встанет на свои места.
— А Снайпера будете брать? Мы имеем возможность заблокировать его телефон и лишить связи с эмиром. Да и со всеми другими заодно. Даже поддержку попросить не сможет. Заблокировать? Как?
— А вот этого нам не нужно. Пусть общается. Только нам бы вовремя узнавать, о чем они говорят. Даже не через шестнадцать минут…
— Постараемся что-нибудь придумать. Может, посадим переводчика беседовать напрямую с тобой. Пусть переводит прямо по ходу разговора.
— Это тоже возможный вариант. Только не в ближайшие два часа. Два часа мне даются на работу в ущелье.
— Хорошо. Если что-то узнаю раньше, я тебе сообщу через два часа. Если позже, то свяжемся и решим как работать. Будем координировать действия, старлей. До связи…
— До связи, товарищ подполковник…
* * *
Судьбу Снайпера можно было решить одним волевым приказом. Солмагаров прекрасно помнил, что поимка или же ликвидация Снайпера — это основная задача, поставленная его взводу и вообще отдельному сборному отряду специального назначения под командованием Полковникова. Оставь сейчас старший лейтенант в покое ущелье и самого эмира до момента, когда найдет к нему подход подполковник ФСБ Шахабутдинов, и займись только ликвидацией снайпера, никто не упрекнул бы Олега Павловича в пренебрежении боевой задачей. Однако сам Солмагаров привык всегда выполнять поставленную задачу по максимуму. А «максимум» в данной ситуации означал, что вместе со Снайпером уничтожению подлежит и вся банда Бахтиярова, и сам эмир. Уничтожению или же пленению. Однако взять на себя одного решение этого вопроса старший лейтенант не мог. Вопрос был слишком ответственным для его трех маленьких звездочек на погонах. И потому требовался совет.
Олег Павлович попытался дозвониться до подполковника, но у того мобильник был «вне зоны досягаемости связи». А решать вопрос требовалось срочно. Остановив и усадив на землю взвод у «ворот» в ущелье, чем удивил, видимо, экипаж вертолета, который завис над ними, Солмагаров вытащил телефон и стал размахивать им, глядя на крутящиеся над головой винты. Самому старшему лейтенанту его жестикуляция была максимально понятной. Но пилоты вертолета не сразу догадались, чего добивается командир взвода. Наконец они сообразили и дали возможность выглянуть в фонарь кабины капитану Исламбекову. Тот все понял — старший лейтенант требует связи, поскольку всех, кто садится в вертолет, заставляют выключить «мобильники». Чтобы пользоваться во время полета телефоном, независимо от того, летишь на самолете или вертолете, требовалось иметь генеральские погоны или получить специальное разрешение от пилотов. Поскольку капитан Исламбеков генеральские погоны еще не заработал, у него, видимо, получилось второе. И капитан позвонил уже через несколько секунд.
— Кабир Нафизович, перед нами стоит дилемма, разрешить которую я один не в состоянии. Полковникову дозвониться не получилось. За вами право совещательного голоса, как и за мной. Два совещательных приравниваются к одному решающему. Итак…
— Слушаю, Олег Павлович, в чем проблема.
— Нам с вами какая задача поставлена? Общая и изначальная. Поймать или уничтожить Снайпера. Так?
— Согласен. И что?
— Дело в том, что в настоящий момент Снайпер, уничтожив за ночь пост в восемь полицейских, возвращается на базу и, увидев наши машины, остановился около недалекой Одиночной скалы. Вам сверху ее должно быть видно. Она и на карте обозначена. И мы имеем возможность бросить всю эту сложную игру и атаковать одного снайпера. Даже просто посадить своих снайперов на вертолет, они сверху отыщут цель и расстреляют его во избежание потерь в живой силе. И вопрос будет решен.
— Мы можем его вместе со скалой уничтожить НУРСами. Одного залпа хватит. Не хватит, добавим ракету класса «воздух — земля». У нас на подкрылках шесть таких ракет. И без снайперов обойдемся. В чем вопрос? Где дилемма?
— Дилемма в том, что тогда мы можем упустить всю банду Бахтиярова. Всю. В том составе, который мечтает уничтожить подполковник Шахабутдинов.
— Так, может, и оставим ее Шахабутдинову, а сами завершим дело, довольствуясь своим малым успехом?
И передадим Шахабутдинову все свои наработки, начиная с прогоняемой «дезы»? Это было бы еще можно. Но ему никто не передаст данные Космического управления ГРУ, которые мы получаем.
— Подполковник имеет возможность пользоваться данными ЦИБа.
— Если ЦИБ и перехватил последний разговор Снайпера, он не передал вам результаты. А Космическая разведка ГРУ передала. Кроме того, ЦИБ не сумеет зафиксировать на карте точку, с которой ведется разговор. А наши это делают, благодаря чему мы сейчас здесь и находимся.
— Я что-то не пойму, Олег Павлович, что вы сейчас предлагаете предпринять?
— Я предлагаю не обращать на Снайпера внимания и работать, как мы работали. Нам важно собрать всю банду, выманить ее из «норы», блокировать, а потом и уничтожить.
— Я сам за такой вариант. Просто мне сначала показалось, что вы желаете ограничить наши действия уничтожением одного Снайпера. Я бы тоже возражать не стал, хотя «отработать» полностью всю банду — задача более важная. И при этом, я считаю, Снайпера трогать не следует, потому что у эмира Бахтиярова каждая операция во многом бывает завязана именно на успешных действиях Снайпера. И только в завершение он ставит, грубо говоря, свой профессиональный акцент. Я говорю про его знаменитый дивертисмент с гранатометом. Итак, Снайпера пока не трогаем?
— Решено. Не трогаем!
— Продолжаем по плану?
— Продолжаем!..
* * *
Взвод устал лежать на холодной земле, как показалось старшему лейтенанту, хотя здесь, в этом районе, видимо, не было таких обильных дождей, как в столице республики и земля не была сырой и грязной. Но в горах земля всегда за ночь сильно остывает, а тем более это заметно в дни, когда она и днем не успевает прогреться. И потому прозвучавшая команда была выполнена стремительно. Строй двинулся в ущелье. Вертолет уже улетел чуть вперед, желая показать место, по которому накануне велась стрельба НУРСами. Со стороны все выглядело вполне правдоподобно. Неправдоподобной ситуация оказалась бы, не появись в ущелье спецназ. Тогда у эмира Бахтиярова могли бы возникнуть весомые подозрения. И потому пришлось идти, хотя всегда бывает неприятно, когда знаешь точно, что за тобой наблюдают, и наблюдают скорее всего в оружейный прицел. Конечно, утешением служит тот факт, что эмиру Бахтиярову невыгодно, если его «нора» будет обнаружена. Эмиру вовсе ни к чему показывать, что он со своей бандой обитает именно здесь. Еще и потому невыгодно, что точку, с которой будет вестись стрельба, вертолет уничтожит за пару секунд. И ракетные стволы, подвешенные к подкрылкам, прозрачно и недвусмысленно намекали, что ракеты класса «воздух — земля» в состоянии вообще весь склон обрушить. Правда, для этого спецназу придется срочно покинуть ущелье, чтобы не быть заваленным. Какова действительная огневая мощь «Ночного охотника», не знал никто. А незнание всегда вызывает больше опасений, чем знание. И Солмагаров верил в то, что у эмира Абдулмалика ума окажется достаточно для того, чтобы быть тише воды и ниже травы. Тем более, он мог увидеть, если имеет возможность для наблюдения, что пришла группа не полицейского спецназа, а взвод спецназа ГРУ, с которым он никогда раньше не встречался, но о котором никак не мог не слышать. И потому неприятные ощущения пребывания под прицелом чужих стволов несильно утомляли, хотя радости на лице командира взвода и не добавляли.
Первый участок ущелья прошли благополучно. Неизвестно было, имеет ли возможность Бахтияров и этот участок просматривать, хотя он находится за крутым поворотом и вообще скрыт от взоров из ущелья, но даже на первом участке активно демонстрировался поиск входа в какое-то подземное убежище. Если за этим участком никто не наблюдает, решил Солмагаров, пусть это будет генеральной репетицией предстоящих действий. И репетиция прошла удачно.
— Факхатуллин!
— Я! — отозвался старший прапорщик.
— Занимай здесь со своими парнями позицию. Задачу хорошо усвоил?
— Так точно, усвоил…
За поворотом путь стал намного сложнее. Видимо, много-много лет назад одна из стен ущелья, а то и обе сразу обрушились на дно широким камнепадом, и теперь там была сплошная полоса препятствий из камней различной величины, только изредка присыпанная в промежутках пылью и занесенным ветром красным песком. Прогуливаться по камням можно было только в свое удовольствие. Но ходить — по жестокой необходимости. Однако, предупрежденные об этом, солдаты-спецназовцы не зря разминали сухожилия голеностопных суставов. Без этого кто-то мог бы и ногу подвернуть. Имитация поиска продолжалась в том же духе. Солдаты простукивали малыми саперными лопатками большие камни. Трижды камни вызывали подозрение, и тогда звали Солмагарова. Командир взвода простукивал сам, потом просил простучать кого-то, а сам прикладывал ухо. Один из таких подозрительных камней пытались подкопать и сдвинуть с места. Впрочем, безуспешно. Для такого камня требовался, по меньшей мере, бульдозер или мощный экскаватор. Наверное, человек, который наблюдал за происходящим сверху, а это должен был быть сам эмир Абдулмалик Бахтияров, от души посмеивался над солдатскими поисками и ложными находками. Но, когда в театре зритель смеется над игрой артистов на сцене, это говорит только о том, что артисты хорошо изображают то, что должны изобразить. И Олег Павлович от всей души желал, чтобы у Бахтиярова живот свело от смеха…
