Весь этот террариум объединяла озабоченность, выразившаяся в длительной и напряженной паузе. Если бы за мной, как за панфиловцами, не стояла Москва, меня бы съели.
— Вы, майор, не знаете, где он? — спросил Яковенко с иезуитским подтекстом, который я понял значительно позже.
— Нет.
— А то, что в конце восьмидесятых Коноплев с Сумароковым служили в одном подразделении и находились в приятельских отношениях, вам известно? — вставился неожиданно Демин.
Володя как-то рассказывал мне, что его прочили на место начальника РУОП, но потом ушел Никитич, и в кресло сел старший по званию и более опытный Демин, так что его «вставка» была мне понятна. Вопрос Яковенки, почему Сумароков приехал на место убийства Зайчевского раньше опергруппы ГУВД, в контексте замечания Демина обретал новое звучание: нас с Володей чуть ли не в заговоре подозревали, а заодно и с Коноплевым, раз они были приятелями и исчезли в один день. Срыв операции по задержанию Коноплева при этом мог истолковываться весьма тенденциозно: я дал ему уйти…
Почти физически ощутив липкое прикосновение набрасываемой на меня паутины, я поспешил сбросить ее весьма некорректным, но радикальным образом: достал из кармана снимок страницы на букву Д из коноплевского блокнота и придвинул ее поближе к прокурору Колченогову, разделявшему нас с Деминым за столом.
— А вы, товарищ подполковник, разве не находились с Коноплевым в приятельских отношениях? Зачем он записал в свой блокнот ваш домашний адрес и телефон?
Начальники сгрудились над глянцевым снимком.
— Откуда это у вас? — спросил Яковенко.
— Оперативная информация, — парировал я его подозрительность, продолжая контрнаступление: — Я же не спрашиваю, откуда у частного охранного предприятия винтовка «СВД», лицензию на которую выписали вы. — Пока он таращился, подбирая выражения, я нанес добивающий удар: — Или как киднапперы узнали, что вы снабдили Онуфриева субминиатюрным передатчиком с электретовым микрофоном.
Решив, что дар речи вернется к нему не скоро, я позволил себе расслабиться: налил из графина желтоватой сероводородистой воды и сделал несколько глотков. На этот раз вода показалась мне вкусной, я даже подумал, что в Москве мне ее будет не хватать.
— Почему вы решили, что это им было известно? — растерянно посмотрел на коллег Иевлев, инструктировавший Онуфриева во время переговоров с киднапперами.
— Элементарная логика: либо текст о взрывном устройстве был превентивным и предназначался не Онуфриеву — его-то зачем предупреждать, что он мог изменить, зная о засаде? — либо взрывное устройство оказалось бы настоящим, сработанным фирмой, а не бывшим взрывником Гайдуковым.
— Меня сейчас больше интересует, куда девались следственные документы! — заходил по кабинету Завьялов. — Вы понимаете, что без этих документов нельзя продолжать рабо ту? Стенограммы допросов, протоколы осмотров, обысков, заключения экспертов, постановления…
— А сам Сумароков вас интересует меньше, я правильно понял? — окончательно осмелел я и вызвал на себя огонь: — Все, что было в двух папках, осталось в одной моей голове. Так что если вы заинтересованы в возобновлении дела, стоит подумать о ее охране.
— Нахал!
— Да вы что, майор?
— Машину, апартаменты, теперь еще личную охрану! — возмутился Яковенко, сломав в пальцах сигарету «Мальборо». — Не дешевле ли нам обойдется обратный билет в Москву? У меня своих таких — целый гарнизон! Фифа, едрена мать! Мафиози выискался, охрану ему! Вы отвечали за операцию «Перехват»? И вы ее провалили! И матерый бандит ушел, как вода сквозь пальцы!
— Не матерый бандит, а директор частного охранного предприятия, вооруженного с вашего разрешения.
— Да я вас…
— Я не договорил! И, смею заметить, кадровый офицер КГБ в недавнем прошлом. Так что советую привлечь к поискам полковника Турбина и Управление службы безопасности, пока вы не найдете в своем ведомстве источник утечки.
— Вы себе много позволяете, майор, — заступился за начальника Демин. — Извините, но вы человек пришлый, еще не присмотрелись…
— А дров уже наломал! — негодовал Яковенко. — Он еще и советы дает!..
— Вас кто к нам прислал? Генерал-майор Рудин, кажется? — напряг извилины гипертоник Завьялов, желая таким образом пригрозить мне вышестоящим начальством: он отлично знал, кто подписал мое назначение.
— Так точно. По вашей просьбе на коллегии, товарищ полковник.
— Такого я не просил. Свободны!
— Свободен… от чего? От занимаемой должности?
— Освободите помещение! Это я сделал с удовольствием.
С наступлением темноты на улице посвежело, дышалось легко, и я решил прогуляться до гостиницы пешком. Дойдя до автомата, набрал номер начальника ГУВД (трубку снял Яковенко) и попросил своего непосредственного шефа Демина.
— Товарищ подполковник, не знаю, насколько это важно, поэтому спешу исправить свою забывчивость по телефону: меня просил передать вам привет некто Кудряшов. Он назвался Дядей Витей. Может, он вам дядей приходится?.. Я человек пришлый, еще не присмотрелся. Но красный «мерседес» трудно не заметить.
Пока он там хватал ртом воздух и запивал его сероводородистой водой, я успел повесить трубку и дойти до гостиницы.
Заперевшись в «апартаментах», которыми меня постоянно попрекал разъяренный Яковенко, я позвонил Сумароковым.
— Владимир Николаевич не появлялся?
— Нет, — в нос ответила Володина жена и прерывисто вздохнула. — А кто его…
— Майор Вениаминов. Не плачьте, Женя, он скоро вернется. Не вернется сам — я его верну. Живым и здоровым, обещаю.
Насчет «здоровым» — это я, пожалуй, фиксанул; насчет «живым» — тоже: никакой уверенности в том, что Володя жив, у меня не было, но Сумароковы ожидали прибавления в семействе — не делиться же своими сомнениями с беременной женщиной.
— Спасибо… спасибо вам…
— Спокойной ночи.
Ехать в прокуратуру было уже ни к чему, там все и без меня перевернули вверх дном. Из следственного изолятора я ушел в половине первого… Ордынский повстречался мне в начале третьего… Значит, Володя исчез примерно в этот промежуток. Что же заставило его вынести папки из кабинета? Или их все же выкрали?.. Прокуратура охраняется милицией, без пропуска оттуда не выйти и туда не войти…
Задернув штору на окне, я разделся и отправился в душевую. Чередуя горячую и холодную воду, чувствовал, как возвращаются силы. Самый верный способ вернуться к жизни — контрастный душ (Завьялову таким образом реанимироваться противопоказано — он гипертоник). Контрастный душ, а потом крепкий чай с ломтиком лимона и ложкой меда вместо сахара.
Мои «пулевлагонепроницаемые» с символикой «КГБ» на циферблате болтались на запястье: похудел. Я стал вспоминать, когда ел в последний раз — вчера вечером или сегодня утром? В любом случае хотелось верить, что этот раз все-таки не был последним. Растеревшись докрасна большим махровым полотенцем, я намотал его на бедра и вышел из душевой…
Прямо на меня смотрел зрачок короткоствольного автомата «борз» — чеченского аналога «узи»; в руке стоявшего у двери Жигарина в неизменных темных очках был пистолет с длинным глушителем; Шорох, развалившись на диване, с любопытством разглядывал мой «глок». За столом восседал Дядя Витя. Плеснув в стакан «Представительской» из подаренной мне бутылки, он приподнял его на уровень глаз и дружелюбно поприветствовал:
— С легким паром, майор Вениаминов!
Расклад был явно не в мою пользу: вести рукопашный бой, придерживая полотенце, меня не учили, а если оно упадет, то как я тогда буду выглядеть?
— Не стесняйся, садись, — выпив водки и поцокав языком, разрешил Дядя Витя. — Будешь себя хорошо вести, я тебе штаны разрешу надеть.
Невзрачный «боевик» с «борзом», стоявший у окна, придвинул ко мне стул и отошел — когда я сел, он оказался за моей спиной. Жигарин с «глушилкой» перекрывал дверь. Дядя Витя и Шорох соответственно сидели справа и слева от меня.
На столе лежали снимки коноплевского блокнота, фотокарточка Жигарина, обойма от «глока», мой бумажник, удостоверение — содержимое моих карманов; на диване — рация ВЧ, набор отмычек из сумки и паспорт.
— Выпьешь? — спросил Дядя Витя.
Я мотнул головой, еще не решив, вступать с ними в разговоры или сыграть в «молчанку». Что-то во мне было от Володи Шарапова.
— Да, ты же не пьешь. У тебя жена молодая в Москве на Четвертой Парковой, двенадцать. Да и в МВД небось за это по головке не гладят?
Жигарин-Северов-Бирюков улыбнулся, поправил глушителем очки. Я не понял его жеста: начинать, что ли?.. В принципе, вдвоем мы могли повязать их без особого напряга — мне стоило отскочить за слона Дядю Витю и использовать его в качестве прикрытия, а Виталик успеет положить чурку с «борзом»: выстрела никто не услышит…
