Выбегая к машине, Сергеев позвонил Большому Олегу.
– Еду, – сказал Большой Олег, в двух словах описал произошедшее Абреку, и уехал.
Абрек позвонил Полковнику.
Отправляясь в Приморск, Абрек не собирался становиться агентом Полковника. Но Полковник узнал от Али, что Абрек уехал разбираться с Гричуком, и потребовал созвониться.
Али возражать не стал. Было в этом нарушение обычаев, но Али на эти обычаи смотрел несколько иронично. Тем более что дело касалось Гринчука. А возле Зеленого некоторые законы работать переставали.
Теперь Полковник приказал охранять Гринчука.
– И что мы будем делать? – поинтересовался Котик.
– Мы об этом не договаривались… – пробормотал Синяк. – Ты же сам говорил…
Абрек задумался.
Вообще-то, думать он не любил, проблемы старался решать напрямую, как подсказывали инстинкты. Обычно это помогало. До недавнего времени.
Когда только-только началась разборка с Мастером, Абрек завязался с Гринчуком,. Отчего-то Гринчук именно Абреку первому сообщил, что Мастер потерял общак. С этих самых пор Абрек начал чувствовать, что перестал быть себе хозяином.
Это злило, но делать было нечего.
Абрек покрутил в руках свой телефон, прикидывая, позвонить Гринчуку или нет? Передать привет от Полковника, спросить, не нужна ли помощь…
– Ты там хавку готовить собирался? – спросил Абрек у Синяка, отложив телефон. – Вот и готовь. Жрать хочется.
– И по стопарику? – оживился Котик.
– А хрен тебе стопарик. Еще непонятно, чем ночь закончится.
* * *
О том, что ночью спать не придется, думал Большой Олег. Жену Гринчука не нашли, даже на след не вышли. Ее вспомнил бармен из «Прибоя» на набережной, два дня назад она заходила, отшила с шумом какого-то курортника. Торговка с пляжа обратила на нее внимание, фотограф, билетерша из крепости.
Водитель, привезший ее из Узловой, клялся и божился, что больше не видел, помог загрузить и выгрузить два тяжелых чемодана и сумку. Еще спросил, отчего чемоданы такие тяжелые, она засмеялась и сказала, что возит с собой золото.
Чемоданов, кстати, никто из горничных не помнит. Высадил водитель ее не возле гостиницы, а в нескольких кварталах, на улице Садовой.
Садовую тоже успели проверить. Ни в один дом красавица с чемоданами не заходила, никто ее не запомнил. В гостиницу Инга пришла почти через час после того, как ее высадили из машины. С собой у нее были только две спортивные сумки.
Всё.
Отсутствие курортницы в номере было замечено к вечеру накануне приезда Гринчука. Горничная обнаружила совершенно пустой номер, пропала косметика, лежавшая раньше перед зеркалом в спальне. Из ванной исчезла зубная щетка и паста.
Уехала, рассудила дежурная по этажу и посоветовалась с начальником гостиничной службы безопасности. Не простаивать же номеру пустым в разгар сезона. Тем более что подвернулся этот кавказец.
Но тут приехал Гринчук.
Менты продолжают искать. Пусть ищут, а ему, Олегу, стоит, наконец, разобраться с беспредельщиками. Стрелок здесь, никуда не делся. Искать. Искать.
Олег отдал приказы по телефону. Спохватился и позвонил жене. Предупредил, что сегодня не приедет. Заодно поинтересовался, всё ли в порядке.
Младший, Денис, уже лег спать, а старшая, Маринка, требовала показать ей на ночь мультики.
Олег улыбнулся.
– Как там ребята? – спросил Олег.
– Я их напоила кофе, – сказала жена, – и они снова пошли на веранду.
– Лады, – сказал Олег. – Я, даже если освобожусь раньше, ночевать поеду в лесной домик, чтобы вас не беспокоить.
– Хорошо. Целую, – сказала жена.
Она все понимала правильно и, хотя уже привыкла к тому, что в Приморске ни ее, ни ее детей никто не может тронуть или обидеть, к появлению двух охранников возле дома отнеслась спокойно.
У ее мужа есть профессия. Есть полярники, космонавты, предприниматели, а у нее муж – бандит. Ну и что? Он любит ее, любит детей. Может погибнуть? А разве другие люди не умирают?
Большому Олегу повезло – у него была хорошая жена.
* * *
Мастеру тоже повезло. Пусть не так сильно, но всё же. Парень, бродивший по набережной с фотографией Инги, не заметил, что Мастер следует за ним.
Ходил и спрашивал. Ходил и спрашивал. Парня звали Николай, откликался он на кличку Фонарь и больше всего к вечеру он хотел принять душ и напиться.
Достали.
Баба эта на фотографии… Принцесса! Спорить со старшим Фонарь не собирался, старался никого на набережной не пропустить, тыкал фотографию и шел дальше, волоча ноги.
Жарко, блин.
Дойдя до конца набережной, Фонарь удовлетворенно вздохнул – свой участок он отработал, можно уезжать. Нужно было, конечно, доложить, но старый армейский принцип Фонарь выучил хорошо: получив приказ – не спеши выполнять, ибо его могут отменить, а, выполнив – не спеши докладывать, ибо можешь получить новый.
Со срочной службы Фонарь вернулся вот только весной, считал, что устроился неплохо, но еще не до конца понял, что порядки на его новой работе чуть жестче, чем в армии, а сама она намного опаснее.
Фонарь свернул на аллею, ведущую к центру Приморска.
Тут народу было поменьше. Спереди маячила пара и сзади, метрах в десяти, шел старик.
Фонарь остановился, достал из кармана сигареты и зажигалку. Закурил. Хотел сигареты спрятать, но подошел старик.
– Закурить не найдется? – спросил старик.
Фонарь подумал. Протянул пачку. Старик взял сигарету и попросил огонька. Фонарь щелкнул зажигалкой. На аллее они были одни.
– Спасибо, – сказал старик.
Его рука метнулась вдруг к горлу Фонаря.
После удара парень стал оседать.
Тяжелый бык, подумал Мастер, подхватывая его под мышки и оттаскивая за деревья, в темноту. Качаются, придурки, мышцой хвастаются, карате. Не драться нужно уметь, а убивать. А для этого много мускулов не требуется. Желание нужно.
Мастер связал парню руки его же ремнем, а шнурком, который носил в кармане, захлестнул горло. Все это он успел за минуту, успел до того, как парень очнулся.
Больно, понял Фонарь, приходя в себя. И трудно дышать, что-то сдавило горло. Фонарь попытался вдохнуть, но захрипел.
– Тихо, тихо, – прошептал кто-то за спиной. – Не дергайся. Жить хочешь – не дергайся. Мне от тебя только одно нужно…
Фонарь снова захрипел.
– Ты отвечай, только когда я разрешу, – посоветовал голос. – И дыши, когда я позволяю. Вот сейчас можешь вздохнуть, но если хоть звук подашь…
Удавка чуть ослабла, Фонарь смог дышать. Они были всего в нескольких шагах от аллеи. На аллее появились люди, Фонарь напряг горло… Шнурок затянулся.
– Не делай глупостей, парень, – посоветовал голос. – Подохнешь.
На аллее засмеялась девушка.
Убьет ведь, подумал Фонарь.
– Ты ведь на Олега работаешь, – сказал голос, и в нем не было вопроса, только утверждение. – На Олега.
– Да… – просипел Фонарь.
– Ты его адресок мне дай… – попросил голос. – Где он живет? Да не дергайся, я не мент. Я тебя арестовывать не буду. Дай мне адрес, скажи, где он живет… Где семья его живет…
Мастеру повезло – Фонарь знал адрес.
А Фонарю не повезло. Шнурок сдавил горло, Фонарь забился, выгибаясь, попытался оттолкнуться ногами, встать, но словно огнем перехватило горло, пламя обожгло небо, скользнуло в мозг…
Мастер аккуратно смотал шнурок, положил в карман. Если везет, так везет – парень таскал с собой кроме ножа еще и волыну. Это было кстати. Не придется мочить прохожего мента.
Старый уже Мастер стал, силы не те…
Мастер переступил через труп и пошел к стоянке такси. Машину нужно выбирать аккуратно. Чем меньше народу увидит, как он нанимает машину, тем спокойнее. А водитель… Водитель ничего не скажет.
* * *
Еще два дня назад подполковник Сергеев был уверен – в Приморске есть порядок. Есть. И будет. То, что Дедов изволил пинать подопечного Сергеева, ничего не значило. Они имели право на такие слабости. Они могли… они обязаны были договориться, они могли вести себя как совершенно свободные и независимые люди… В дозволенных пределах.
Вот об этих пределах они никогда друг с другом не разговаривали. Эти приделы подразумевались… как щелчок кнута или окрик хозяина. Настоящего хозяина.
И вот появился Гринчук… Всего лишь человек.
Ощущение катастрофы не покидало Сергеева с той самой минуты, когда он впервые взглянул в холодные глаза Гринчука.
Не удостоверение пугало, не связи в министерстве… Холодная ярость в глазах. И насмешка, сквозившая в каждом взгляде, в каждом слове и в каждом движении.
А еще бессилие, которое мокрой простыней легло на плечи Сергеева.
Нужно что-то делать… Нужно действовать быстро. Нужно-нужно-нужно… А, может, нужно просто подумать? Взглянуть на все происходящее со стороны…
Как болит голова!
Постоянно ощущение того, что упустил… забыл… не заметил… Что-то важное, жизненно важное!
Пропажа женщины? Нет, это не свои, не местные. Они не знали, что именно сюда она поедет с деньгами. Но кто, кроме своих, мог всё здесь организовать? Не просто организовать, но всё и всех знать… Работать уверенно…
